300 млрд долларов заморожены: почему Европа не трогает деньги России

Конфискация активов РФ в ЕС маловероятна из-за правовых рисков.

Европейские страны до сих пор не решились конфисковать замороженные российские активы, объем которых достигает 300 млрд долларов. Средства заблокированы в рамках западных санкций, и значительная их часть находится под контролем бельгийской финансовой организации Euroclear. Об этом сообщает немецкое издание Welt.

«Опасения по поводу ущерба собственным финансовым центрам слишком велики. Но есть и другие причины, прямая нить ведет в Бельгию», – говорится в материале.

По данным обозревателя Стефана Бейтельсбахера, европейские политики заинтересованы в использовании замороженных активов, однако на их пути встает сразу несколько юридических и репутационных барьеров. Прецеденты подобной конфискации в мировой практике крайне редки – в истории известен лишь случай с Ираком, когда США изъяли активы Саддама Хусейна с одобрения Совета Безопасности ООН. В ситуации с Россией получить такое разрешение невозможно из-за права вето, которым обладает Москва.

Эксперты отмечают, что попытка принудительного изъятия российских средств может нанести удар по финансовой репутации Европы. Страны Евросоюза рискуют потерять доверие как безопасной юрисдикции для хранения капитала.

Отдельную сложность представляет бельгийская сторона. Несмотря на то, что Euroclear уже передает Евросоюзу доходы от замороженных активов, Бельгия отказывается одобрить их конфискацию. Причина, как утверждают аналитики, в том, что полученные проценты облагаются налогами, принося стране стабильную прибыль. Более того, у Бельгии есть юридические обязательства: в 1989 году она подписала соглашение с Советским Союзом, запрещающее экспроприацию иностранных инвестиций. Договор теоретически может быть использован Россией в международном суде.

В Euroclear опасаются, что принудительное изъятие резервов приведет к судебным спорам с тяжелыми последствиями для бельгийской стороны. На этом фоне обозреватель Welt пришел к выводу: вероятность полной конфискации российских активов остается крайне низкой.