39 дней в окружении. Четверо русских срочников рассказали как все было

Четверо наших бойцов, служивших в курском приграничье, оказались в тылу врага, когда тот начал вторжение в регион. Дольше месяца добирались срочники до позиций русской армии, при этом не с пустыми руками.

Выживали они, как оказалось в итоге, 39 дней.

Первым заговорил срочник по имени Иван, негласный командир этой небольшой группы.

По его словам, их опорный пункт находился в приграничной зоне. 6 августа, в день, когда ВСУ начали вторжение в Курскую область, срочники ездили на огневой рубеж к командиру на машине взвода, а уже по приезде потеряли с ним связь. Иван выразил надежду, что их лейтенант всё ещё жив:

«В этот день к нам зашли ВСУ. Рядом с нами был населённый пункт. Мы сначала услышали движение колонны техники, потом увидели. Они катались по селу, туда-сюда. Всего человек где-то около пятидесяти. Потом мы уже поняли, что это не наши, и начали думать, что делать дальше».

В первый же день ребятам очень повезло не наткнуться на ВСУ — позиции, которые они занимали, были расположены под таким углом, что прошедшие буквально в нескольких метрах украинские патрули их не заметили.

Срочники собрали припасы, вещи, воду и перешли на запасную позицию вглубь леса, прячась в блиндаже. Но отсидеться не вышло — уже ночью ВСУ зашли на их позиции.

«Мы ждали с двух часов ночи, что они уедут. <…> Утро настало, а они всё равно не уходят. Приняли решение, когда поднимется ветер, уходить вглубь леса. Они потом заметили, начали стрелять, кричали плохие слова. <…> Самое главное было не попасть в плен. У нас были автоматы, четыре магазина и по две гранаты. Бой принимать было бессмысленно. Сдаваться даже не рассматривали».

Первые три дня ребята не спали и не ели — рядом всегда находился враг. Когда еда кончилась, которую они брали с собой, питались одними яблоками — целую неделю. Воду пили из речки. Ходили в огороды и под самым носом у украинцев «воровали их еду».

С собой у них была карта, по которой они шли, попутно детально изучая её:

«Решили передвигаться через лесополосы по направлению к Рыльску. Днем прячемся, спим, ищем еду — ночью передвигаемся. По этому заранее построенному маршруту мы потихоньку пошли. <…> Когда мы шли по полю, нас ни один дрон не заметил. Не знаем почему. Возможно, потому что когда переплывали речку, были все мокрые, тело холодное, и когда ложились, накрывались. Вот он и не увидел через тепловизор».

В какой-то момент срочники услышали русский мат и очень сильно обрадовались. С морпехами парни в итоге поделились крайне важной информацией — они соханили карты, которые у них были с самого начала, и на них начали обозначать, где они проходили и какие позиции ВСУ видели, что делал противник:

«Обозначали места, где мы видели лично, как техника проезжает, где примерно находится у них артиллерия, миномёты. В общем, всё, что видели. Мы эту карту наизусть изучили и глазами запоминали расположение».

Ну помните как в фильме «Служили два товарища»?..

Только здесь было не кино, их было четверо, и они были дружнее, чем Янковский с Быковым.

Военный эксперт, офицер запаса Александр Матюшин отметил, что тот факт, что четыре наших срочника продержались в окружении на оккупированной территории больше месяца, — это является, конечно же, и без сомнения, подвигом:

«Более того, это четыре срочника, то есть обычных человека, которых не готовили к диверсионно-партизанской работе. А они смогли продержаться, и даже собирали информацию, рисковали попасть под огонь нашей артиллерии, удары дронов. Под то, что называется «дружественный огонь». Это выживание в лесах, когда происходит выкидывание из зоны комфорта».

Зоной комфорта, по его словам, можно считать и срочную службу в армии: кормят, если не кормят — есть сухпаек, есть постоянная связь, электричество и прочие блага цивилизации. Тут же бойцы были в лесу, вероятно, без спичек, чистой питьевой воды, обеззараживающих таблеток. Ещё и периодические дожди — жили дикарями:

«Человеку без подготовки более месяца находиться в лесу — это невероятно сложно. Даже в обычных условиях. А если ты военнослужащий, который находится в окружении, — это подвиг. <…> Я думаю, что этих бойцов однозначно должны наградить, минимум орденом Мужества. Для примера могу сказать, что даже разведывательно-диверсионные группы, выходящие в тыл противника, не рассчитаны на столь долгие выходы. Максимум три-семь дней. Это если глубинная разведка. А тут целый месяц — просто невероятно, что бойцы не потеряли дух, не сдались в плен, смогли выжить и ещё при этом наладить какую-то связь с нами».