8 вещей, которые нужно знать об ударах Трампа по Ирану
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>8 вещей, которые нужно знать об ударах Трампа по ИрануСегодняСегодня28 минОглавление
Пристрастие Америки к военному вмешательству на Ближнем Востоке — это упрямая привычка, от которой нашей стране предстоит избавиться, и это душераздирающе, пишет сенатор-демократ от штата Коннектикут Крис Мэрфи
Сенатор-демократ от штата Коннектикут Крис Мэрфи.Сенатор-демократ от штата Коннектикут Крис Мэрфи.
Это душераздирающе, в основном потому, что у нас есть постоянные доказательства того, что верить в то, что мы можем изменить мнение или политические реалии в этом сложном регионе с помощью грубой военной силы, — это глупость. Наше вторжение в Ирак было определяющей эпоху, катастрофической ошибкой. Двадцать лет спустя мы все еще боремся с террористическими группировками, которые создало наше вторжение. Бомбардировка Ливии без плана дальнейших действий стала катастрофой, которая погрузила эту страну в гражданскую войну более чем на десятилетие. Наша поддержка военных усилий Саудовской Аравии в Йемене привела к самой страшной гуманитарной катастрофе в мире и сделала хуситов сильнее, чем когда-либо. В Газе закрытие глаз на нарушения международного права привело к невообразимому уровню смертности и голода, а также к вербовке большего числа экстремистских боевиков, чем было уничтожено.
Но это также душераздирающе, потому что американская общественность никогда не просила и не хотела, чтобы эти ошибки продолжались. Они знают лучше. Вот почему, когда президент Обама запросил одобрение Конгресса на бомбардировку Сирии в 2013 году, он его не получил. Американская общественность восстала и потребовала, чтобы ее представители проголосовали против. Но мы продолжаем воевать, несмотря на доказательства, говорящие нам «черт возьми, нет», из-за мощной, но ошибочной группы поджигателей войны и болельщиков в Вашингтоне: агрессивных политиков; одержимых прибылью продавцов оружия; и способных, но наивно оптимистичных военных планировщиков.
Поскольку страна смиряется с этой последней ошибкой — бомбардировкой ядерных объектов Ирана — я подумал, что было бы полезно изложить восемь идей, которые должны направлять мышление американцев, когда они переваривают ежечасные сводки новостей в первые дни того, что может стать еще одной американской войной по выбору на Ближнем Востоке.
1. В Вашингтоне есть отрасль, которая получает прибыль от войны, и поэтому неудивительно, что преимущества конфликта опасно преувеличены, а риски регулярно недооцениваются. Я представляю несколько крупных оборонных компаний в Коннектикуте и горжусь их приверженностью нашей стране и продукции, которую они производят. Но нет никаких сомнений, что когда есть индустрия стоимостью 300 миллиардов долларов, которая зарабатывает деньги на войне, есть и готовый хор поддержки, когда надвигается конфликт. Многие из говорящих голов, которых вы видите по телевизору, получают зарплату от этой индустрии. И как бы ни были способны наши военные, политические лидеры слишком часто позволяют своей этике «могу сделать» встать на пути истинных рисков зарубежного участия. Их близорукость в узких терминах тактического военного успеха размывает более широкий политический и социальный контекст в регионе и игнорирует расходы на войны в далеких местах. Военной индустрии нужен конфликт, чтобы оправдать свое существование – и ежегодный раздутый оборонный бюджет. Поэтому она часто намеренно игнорирует риски.
2. Почти каждый военный план, разработанный нашими военными для Ближнего Востока и Северной Африки за последние два десятилетия, оказался провальным. Наши крупные наступательные вторжения (Ирак и Афганистан) были катастрофами. Да, ИГИЛ в значительной степени потерпел поражение, но они появились на руинах иракской войны, служа напоминанием о непреднамеренных последствиях наших военных действий. Утешением является осознание того, что Усама бен Ладен мертв, а его организация все еще в бегах, но никто не может утверждать, что Афганистан был успешным теперь, когда Талибан — та самая группа, которая укрывала Аль-Каиду — вернулся к власти. Даже более ограниченные столкновения были смертельными провалами. Наша половинчатая поддержка сирийских повстанцев просто продлила эту войну — в конце концов, группа, не получившая поддержки от США, была той, которая сумела свергнуть Асада и захватить власть. В Ливии и Йемене наша воздушная кампания просто привела к одной гражданской войне и продлила другую. Почему мы верим, что этот план (а давайте признаем, что мы пока не знаем, ограничивается ли «план» Ирана ударами в субботу вечером или есть ли вообще какой-то план) будет чем-то отличаться?
3. Удары незаконны и являются серьёзным ударом по международному верховенству права, которое поддерживало безопасность Америки в течение 75 лет. Растущее пренебрежение Трампа к Конституции представляет собой настоящую и явную опасность для американской демократии. Мы не просто находимся на грани конституционного кризиса — мы в нем. Ни один президент не может предпринять упреждающие военные действия против другой страны без разрешения Конгресса, а то, что сделал Трамп в Иране, незаконно. Но что не менее важно, это нападение на международные нормы, которые также защищают страны от нападения на другие страны в отсутствие реальной угрозы нападения. Для Соединенных Штатов становится невозможным читать другим державам — таким как Китай или Россия — об их агрессии, если мы даже не попытаемся создать международный консенсус относительно наших действий (помните, как мы раньше хотя бы пытались получить одобрение ООН на наши иностранные военные кампании?).
4. Нельзя разбомбить знания, чтобы они не существовали. Иран знает, как сделать ядерную бомбу. И бомбардировка их объектов просто уничтожает их оборудование, но это не уничтожает их знания. Ричард Нефью, эксперт по ядерной программе Ирана, справедливо отмечает, что результатом удара Трампа может стать убеждение руководства Ирана в том, что оно должно поторопиться с созданием ядерного оружия, как только уляжется пыль от этой атаки. В следующий раз Иран мог бы построить свои исследовательские лаборатории так глубоко под землей, что никакая бомба не смогла бы их достать, и с помощью партнеров (возможно, России или Северной Кореи) они, вероятно, смогли бы ускорить создание оружия. Трамп заявил после атаки, что мы отбросили Иран на «годы», но на самом деле мы понятия не имеем. Если Иран примет решение создать оружие, и у них будет такая страна, как Россия, помогающая им, они могли бы легко получить оружие в опасно короткие сроки. Этот риск является причиной того, что многие из нас считали, что согласованное соглашение, которое устанавливает проверяемые ограничения на ядерную программу Ирана, было более безопасным вариантом, чем военные действия.
5. Нам не нужно было начинать войну с Ираном, потому что мы точно знаем, что дипломатия может работать. Если бы Америка уже не провела успешных переговоров и не реализовала соглашение с Ираном, чтобы помешать им получить ядерное оружие, возможно, военный вариант выглядел бы более разумным. Да, мы не хотим, чтобы у Ирана было ядерное оружие, но с 2014 по 2017 год передовая программа ядерных исследований Ирана была свернута, и по всей стране ползали инспекторы, гарантируя их соблюдение. Советники Трампа по национальной безопасности настоятельно рекомендовали ему оставаться в сделке — она работала! — но он был катастрофически плох с Дрю. Но в начале своего второго срока Трамп, похоже, осознал ценность дипломатического подхода и снова занялся дипломатией, и всего за несколько дней до начала израильских ударов, была реальная возможность заключения новой сделки.
6. Даже противники этого удара должны признать, что Иран слаб, и мы не можем знать наверняка, что нас ждет в будущем. Ограниченный ответ Ирана на убийство Сулеймани и недавние израильские атаки выявили военные и разведывательные ограничения Ирана. Их доверенные лица в регионе сегодня менее смертоносны, чем несколько лет назад. Не исключено ли, что уставший, пожилой Верховный лидер решит, что он не хочет затяжной борьбы с Соединенными Штатами, и ответит так, чтобы не обострять ситуацию? Конечно. Но мы не можем на это рассчитывать и должны серьезно взвесить эти риски.
7. У атаки Трампа есть много очень, очень плохих потенциальных последствий. Худшим последствием, конечно, является полномасштабная война в регионе, в которую втянутся Соединенные Штаты. Помните, после того, как мы убили иранского военного лидера Касема Сулеймани, иранский ракетный удар в Ираке едва не убил 100 американских солдат. Наши силы разбросаны по всему Ближнему Востоку, и невозможно полностью защитить их от воздушных атак во многих местах. Если Иран убьет американских солдат, конфликт может раскрутиться, и Америка снова окажется в состоянии войны на Ближнем Востоке — чего почти никто из американцев не хочет. Другим потенциально опасным последствием станет падение режима в Тегеране. Верховный лидер — кровожадный тиран, который хочет стереть Израиль с карты мира и убил сотни американских солдат в Ираке. Даже если его вытеснят изнутри, его может заменить кто-то еще более жесткий и склонный к мести, готовый отдавать приказы о террористических атаках по всему миру. Третий сценарий — гражданская война, в ходе которой Иран погрузится в хаос, — может оказаться еще хуже для Соединенных Штатов и региона (помните, что именно гражданская война в Сирии позволила ИГИЛ и Аль-Каиде нарастить свою мощь).
8. Израиль — наш союзник, а Иран — угроза для его народа, но мы никогда не должны позволять внутренней политике Израиля втягивать нас в войну. Удары Нетаньяху по Ирану начались в тот день, когда его правительство было выставлено на вотум недоверия в Кнессете. Его жесткая позиция по Ирану и Газе, по-видимому, продиктована скорее тем, что удерживает его у власти в качестве премьер-министра, чем долгосрочными интересами безопасности его страны. И он, безусловно, не принимает решений, основанных на том, что правильно для национальной безопасности Америки. Он плюнул Трампу в лицо, нанеся удары прямо в разгар переговоров Трампа с Ираном (он был настолько наглым, что убил чиновника, курировавшего ядерные переговоры Ирана с Трампом), фактически загнав США в угол. После того, как переговоры были сорваны, Трамп (ошибочно) полагал, что его единственный вариант — присоединиться к ударам Израиля.
Это момент, когда Конгресс должен вмешаться. На этой неделе мы, вероятно, проведем голосование, которое даст кристально ясно понять, что у президента Трампа нет полномочий на эти удары или более масштабную войну с Ираном. Это также момент для американского народа, чтобы встать и сказать, что мы не хотим еще одной войны на Ближнем Востоке. За последние двадцать лет мы стали свидетелями неисчислимого ущерба — потерянных жизней, потраченных впустую триллионов долларов и испорченной репутации — и мы не позволим Трампу снова вести нас по этому пути.
© Перевод с английского Александра Жабского.
Приходите на мой канал ещё — к нашему общему удовольствию! Комментируйте публикации, лайкайте, воспроизводите на своих страницах в соцсетях!