А.Несмиян о Казахстане и России: закономерности

В общем и целом картина происходящего в Казахстане, по всей видимости, уже определилась. В нее можно вписывать еще очень много оттенков и деталей, но не требуется никаких секретных папок и докладов, чтобы понять, что произошло.

Сам по себе повод — повышение цен на газ — стал толчком к вспышке народного возмущения. Точно такого же, какое мы могли наблюдать в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии, периодически возникающие в Иране и других странах, где положение людей не просто тяжелое, но еще и безнадежное. Когда ты понимаешь — вот это беспросветное существование не просто надолго, а навсегда. Любой нормальный человек внутренне способен к готовности жить бедно, тяжело трудиться и испытывать трудности — но только в том случае, если перед ним есть перспектива и ясно оцениваемая им причинно-следственная связь между сегодняшним «затягиванием пояса» и будущим процветанием. Если этого нет, если безнадежность становится единственной доминантой — протест против существующего положения вещей становится лишь вопросом времени.

Казахская номенклатура, как и все постсоветские номенклатуры, не является элитой в классическом понимании этого слова. Она — захватчик. В определении Мансура Олсона она является «кочевым бандитом», целью которого является максимально полное ограбление доставшейся ему территории с последующей эвакуацией в другое место. Именно поэтому постсоветская номенклатура совершенно не заинтересована в строительстве устойчивых формализованных политических и государственных институтов, заменяя их системой внутренних договоренностей, которые носят ситуативный характер и могут быть нарушены или изменены при любом изменении внешней среды и обстановки. Это — не государство. Это в чистом виде гангстерская группировка, что неудивительно, так как большинство из высшей постсоветской знати — это выходцы именно из гангстерских группировок девяностых, слившихся с наиболее беспринципной частью бывшей партийно-комсомольской номенклатуры позднего Союза.

В таких условиях, конечно, ни о каком развитии территории, народа, планировании будущего не может идти и речи. Стратегия уступает место оперативным и даже тактическим решениям. Горизонты планирования сокращаются, сценарное планирование сжимается до примитивных схем. Правящие круги начинают все сильнее переходить на рефлекторное управление и простейший вид принятия решений. Буквально как инфузория-туфелька или амёба, перемещающиеся от одного куска пищи к другому, планируя свое будущее исключительно на длину выброшенной ложноножки или тактильные возможности «ресничек». Возможно, среди нынешней номенклатуры попадаются и умные люди, но выстроенная система отношений вынуждает и их жить в парадигме «хватай и беги». Иначе — дисквалификация и неизбежная маргинализация с последующим изъятием собственности.

Понятно, что ни о какой перспективе ни для страны, ни для народа в подобной системе отношений и управления нет и речи. Точнее, она одна — очевидное угасание, деградация и распад во всех смыслах.

Логично, что накопленные противоречия, да еще и в отсутствие хоть какого-то механизма их разрешения замыкают систему, накапливают в ней социальную энтропию (меру страдания) и повышают социальную температуру (меру беспорядочности социального движения).

Перегретое общество принципиально не поддерживает существование упорядоченных структур. Поэтому в номенклатурной страте утрачивают свою целостность все ранее существовавшие договоренности, а в обществе невозможно строительство самоорганизованных структур. Для возвращения хотя бы к относительной норме требуется сброс температуры, что и происходит в ходе социальных взрывов и бунтов.

Короткий и неглубокий социальный взрыв (по крайней мере, именно этот вид имеют сегодняшние казахстанские события) позволяет правящей страте, как исходно более упорядоченной системе, быстрее сбросить накопленную внутри нее избыточную температуру и создать новые тактические договоренности. Как правило, ценой сброса части самой номенклатуры. В Египте правящая каста фелюлей сбросила клан Мубарака, в Казахстане, похоже, та же судьба ожидает и клан Назарбаева.

В относительно примитивном прочтении это процесс принято визуализировать, как сокращение рентного пирога и удаление от него части «едоков». Это, в общем-то, правильное понимание, хотя и очень упрощенное.

Народ в ходе короткого незатяжного бунта не имеет возможности самоорганизоваться, хотя первичные структуры создаются достаточно быстро. В ДНР-ЛНР это были «народные мэры», в Казахстане в Жанаозене вчера объявлено о создании совета аксакалов, возникают дружины самообороны от мародеров. Однако ввиду очень сильной «размытости» общества процессы самоорганизации в нем гораздо более протяженны по времени, чем для номенклатуры. Тем более, что численно это разные группы и страты. Меньшему числу хорошо знающих друг друга гораздо легче и проще прийти к какому-то консенсусу, чем большому и плохо знакомому друг с другом. Строго говоря, у народа есть специфический механизм, позволяющий пройти процесс самоорганизации очень быстро — это возникновение народных лидеров, которые становятся кристаллообразующим началом. Но лидеры возникают далеко не всегда, да и номенклатура очень жестко относится к подобным процессам — вспомним истребление полевых командиров Новороссии.

Проще говоря, для создания альтернативных правящему режиму структур кризис должен носить длительный характер, что с одной стороны, увеличивает меру страдания населения, однако с другой — создает шанс на альтернативное номенклатурному проекту развитие ситуации. За всё приходится платить, и за шансы — тоже.

Имеет ли происходящее (или уже произошедшее) в Казахстане проекцию на нас, на Россию? Наверное, да. Вряд ли прямое, так как при всей внешней похожести наши ситуации сильно и даже очень сильно отличаются. Как сущностно, так и по характеру и течению внутренних кризисов. Но общие закономерности вполне коррелируют друг с другом.

Эти закономерности выглядят следующим образом: для возникновения альтернативного проекта, способного вытащить страну на путь развития (а значит, для переформатирования правящей элиты из состояния «кочевого бандита» в «бандита оседлого») необходим неразрешимый и непреходящий конфликт внутри правящей касты. Как это произошло, к примеру в России начала 20 века, когда далеко не вся российская элита приняла идеи Февраля и увидела в большевистском проекте альтернативу, пусть и не слишком приемлемую. Не зря почти половина военной касты царской России в конечном итоге переместилась в стан «красных» — вспомним судьбу Рощина из толстовского «Хождения по мукам». Задача заключается в поиске этого конфликта и его «расковыривании». Что на самом деле возможно — часть правящей касты всегда тяготится временным положением и готова перейти к стратегии «оседлости» на территории. Однако это не решается в ходе бунта — слишком короткое время он занимает.

Задача решается на пути создания сторонников идеи прекращения нынешнего проекта деградации территории — как внутри правящей группы, так и среди народа. Когда бунт вспыхивает (а это всегда неизбежный момент в процессе существования нынешних периферийных полуколониальных образований), сторонники альтернативных проектов уже готовы к нему и способны как к самоорганизации, так и взаимодействию.

Сказанное имеет очевидный посыл. Задача решается путем рутинной работы в поле сознания. Созданием идейных предпосылок и формированием альтернативных консенсусных проектов возможного будущего развития. Представление: давайте дождемся бунта, в ходе которого обязательно появится народный лидер, который и поведет за собой массы — это практически утопия. Он либо не появится, либо вся конструкция будет «запитана» на него одного. Что автоматически делает ее предельно неустойчивой. По щелчку пальцев ничего не произойдет. Разрушать гораздо проще, чем созидать. Для разрушения не нужно подготовки, достаточно снять барьеры. А вот к созиданию нужно готовиться. И задолго до того, как выпадет шанс. А он всегда выпадает — другой вопрос, что им нужно уметь воспользоваться.

***

Я думаю, что последствия событий в Казахстане могут стать (как ни странно) для России в определенном смысле позитивными. Перед российской знатью стоит две равнозначные задачи. Первая — угодить хозяевам и провести комплекс мероприятий по переходу к «новой нормальности». То есть — следование всем рекомендациям ВОЗ, террор населения, тотальная вакцинация с последующей цифровизацией населения. Всё как у людей, в общем. Если кто по дороге умрет — тот не вписался.

Вторая задача — транзит власти, который никак пока толком не начнется по причине рисков. Как можно заметить, заявленный в начале 20 года транзит провалился. Изменения в Конституцию, создание параллельных структур власти и управления — всё это оказалось холостым выстрелом, так как внезапно обнаружилось, что теперь на повестке «новая нормальность», а к ней нужно еще перейти, и проводить транзит в соответствии с тем результатом, который и будет достигнут в ходе перехода к этой нормальности.

Проблема в том, что эти два процесса связаны друг с другом и зависят от того, как именно будет проведено решение той и другой задачи.

Теперь же, после краха казахстанской модели транзита (а именно она в разных вариациях просматривалась во всех решениях по российскому транзиту) одна из ключевых задач внезапно «провисает».

Уже понятно, что казахский вариант неприемлем. Назарбаев выдвинул крайне слабого преемника (а слабость Токаева сейчас на фоне кризиса сомнений не вызывает), обставив его своими креатурами и сев рядом, держа в руках кадровые вопросы и вопросы контроля над всей вертикалью. Вроде бы схема логичная и рабочая, но как выяснилось опытным путем, неустойчивая. В азиатских деспотиях система балансов либо не работает, либо работает плохо. Деспот либо обладает всей полнотой власти, либо возникает соблазн отодвинуть его от нее. Что в Казахстане и произошло. Кто там был недоволен сложившимся положением вещей, даже неважно. Важно то, что положение Назарбаева оказалось шатким и его попросту отодвинули. Да, пришлось обращаться за помощью к внешним источникам силы, но в конце концов, кто сказал, что в России будет иначе?

Устроят эпидемию, масштабный теракт или что-то еще и пригласят международных миротворцев для зачистки, как сейчас российский военный спецназ зачищает казахских силовиков — и привет, транзит.

В общем, все предыдущие планы очевидно идут лесом. Главная задача — сохранение власти — вдруг оказывается под угрозой. Не проводить транзит тоже нельзя: Путин не вечен, а возможно, что у него реальные проблемы со здоровьем (то, что он уже не скрываясь сидит в подвале и не вылазит оттуда, разве что по самой важной надобности, вполне намекает). И лучше решить вопрос преемственности власти в рабочем порядке, чем в обстановке кризиса.

Возникает проблема: нужно бросать всё и заниматься транзитом. Новой версией с учетом выявленных проблем и недостатков.

Это ставит под вопрос проведение всех мероприятий по переходу к «новой нормальности». Инерция велика, машина набрала ход, поэтому, конечно, никто ничего останавливать не будет. Но если приоритетной сейчас станет задача преемственности и трансферта власти, то на вакцинацию и цифровизацию будут обращать гораздо меньше внимания, чем ранее. Что на самом деле очень хорошо — Россия и без того безнадежно отставала в этом процессе, а если хотя бы на какое-то время всё будет пущено на самотек, вполне возможно, что мы попросту выпадем из него. Думаю, что нужно посмотреть, что будет сказано в послании Путина, а также на темпы вакцинации в январе-марте. Если они упадут, и упадут сильно — то у нас появляется шанс на провал проекта глобального фашизма в нашей стране. Они, конечно, от нас не отстанут, но ситуация изменится, и изменится сильно.

Автор — независимый политаналитик, Анатолий Несмиян (@ElMurid)