За английский язык пора начинать бить
Замечательная вещь – английский язык. Знаешь его – тебе весь мир открыт, не знаешь – невежда и ограниченная личность, живущая в скорлупе своих доморощенных представлений о мире. Хорошо, если с тобой рядом есть личный переводчик из друзей (подруг) или детей, на которых временами смотришь с завистью и восхищением – вот, могут же люди!
Сказанное особенно касается с̶а̶м̶о̶д̶о̶в̶о̶л̶ь̶н̶о̶г̶о̶ самодостаточного русского мира, в целом не сильно склонного смотреть на мир глазами англосаксов, а желающего, скорее, чтобы весь мир говорил и, главное, думал по-русски.
Подчеркну: если ты не просто говоришь на английском языке, а думаешь на нём, то ты фактически становишься англосаксом, вплоть до того, что русский язык перестаёт быть для тебя тем самым пушкинским или, скажем, тургеневским, который великий и могучий. Вот, к примеру, что изрёк один наш знаменитый писатель, который после эмиграции не написал ни одного романа на русском:
«…столь свойственные английскому тонкие недоговоренности, поэзия мысли, мгновенная перекличка между отвлечённейшими понятиями, роение односложных эпитетов, всё это, а также всё относящееся к технике, модам, спорту, естественным наукам и противоестественным страстям, становится по-русски топорным, многословным и часто отвратительным в смысле стиля и ритма. Эта неувязка отражает основную разницу в историческом плане между зеленым русским литературным языком и зрелым, как лопающаяся по швам смоква, языком английским…» (В.Набоков)
Как вам? Зашло? Вот и мне зашло, раз сам Набоков, а не какой-то там доморощенный Тургенев…
В общем, сейчас буду раскрывать секрет Полишинеля, о котором мало кто знает, многие догадываются, но не могут сформулировать (в том числе и я) в законченном виде. Другими словами, попытаюсь впихнуть невпихуемое и доказать недоказуемое, потому как всё в мире взаимосвязано.
Поехали.
Читатели, кто из постоянных, знают о моей гипотезе: язык является главным фактором формирования ментальности. Периодически эту тему я приподнимаю, но в основном в применении к русскому языку, носителем которого являюсь и по идее должен быть в курсе.
Однако есть нюанс: носителю языка зачастую как раз сложнее понять и раскрыть его секреты, нежели изучающему и познающему с нуля, особенно с упором на такую дисциплину, как сравнительное языкознание.
Сразу скажу: похоже, что умные люди «там» это хорошо понимают, поэтому ни сил, ни средств не жалеют, изучают тему основательно и затем вбрасывают в политическую практику в качестве главного инструмента изменения русской ментальности различных этносов:
— в узком смысле: путём пошагового ограничения хождения русского языка на постсоветском пространстве. В идеале – вплоть до его запрета;
— в широком смысле: через агрессивное насаждение по всему миру английского языка, куда в глобальные обучающие программы (в том числе и в России) вкладываются огромные средства. В идеале – полное вытеснение из употребления всех мировых языков.
Про Прибалтику и даже Украину говорить уже скучно, но вот вам свежий пример: Казахстан, где вдруг, (казалось бы) ни с того, ни сего, пошла сначала латинизация, а затем, раз за разом, начали проскакивать признаки грядущей дерусификации. Не случись новогодней попытки переворота, Казахстан поэтапно ушел бы безвозвратно из орбиты России и прежде всего потому, что через одно-два, может три, поколения совсем забыл бы о своих российских корнях ввиду перспективы полного вытеснения из употребления русского языка. Здесь, естественно, основная борьба ещё впереди, особенно с учётом личности казахского министра информации Умарова.
Даже Белоруссия стратегически не избежала бы подобной участи, если бы, как и в Казахстане, не было августа 2020-го. При этом, хочу заметить: и в Белоруссии, и в Казахстане по всем признакам произошли фальстарты, результат которых прямо противоположный – обе постсоветских республики, надеюсь, возвращаются (хотя и разными путями) в орбиту России и, в перспективе, вплоть до самой тесной интеграции. Например, с единой валютой, но с демонстративным сохранением формального суверенитета. Тут я даже не удивлюсь, если оба фальстарта подтолкнула российская агентура, ибо наверху хорошо поняли, куда ветер дует и долгосрочным стратегиям требуются жёсткое прерывание с возвратом на исходные позиции.
Так что, это как раз тот случай, когда цель оправдывает средства, как бы цинично это не звучало. Во всяком случае, на данном этапе результат для Запада прямо противоположный их ожиданиям: Белоруссия, хоть и со скрипом, развернулась на 180⁰, Россия прочертила красные линии и начала жёсткий процесс их легитимации, а в Казахстан явочным порядком был введён контингент ОДКБ как подтверждение серьёзности намерений.
Как проходят переговоры с Западом, теперь не столь уж важно, хотя вилка для многих и судьбоносная: следующие шаги сторон не за горами, сценарии прописаны, а какой будет задействован, зависит от инстинкта самосохранения наших визави. Стратегический итог в любом случае предрешён: кое-кому придётся подвинуться и вопрос лишь в цене или, если хотите, в цветовой гамме процесса – будет ли он окрашен кровавыми красками, либо всё обойдётся спокойными тонами.
По сути дела, речь вообще не идёт о расширении российского влияния, а лишь о восстановлении вековых цивилизационных границ, соблюдение которых сторонами является одним из важнейших факторов мировой стабильности. Уже очевидно – именно эта стратегия, изложенная мной почти 7 лет назад, как раз сейчас и работает, приближая нас к естественным границам русского мира, ментальность которого жёстко детерминируется русским языком. Также, как и любым другим языком, ведь мало кто из нас знает, насколько масштабные программы действуют по приобщению казахской молодёжи по обучению в английских ВУЗах.
В общем, надеюсь, стало немного понятней, как, посредством русского языка, связаны между собой такие «частности», как постсоветские республики и геополитический процесс по восстановлению цивилизационных границ. Если да, то поговорим о не менее важном факторе, стоящем на пути несовместимости русской ментальности и, в частности, англосаксонской, формируемой английским языком.
Итак, я утверждаю, что русская ментальность формируется русским языком, в котором изначально были заложены те самые традиционные ценности, или, не побоюсь этого слова, скрепы, которые отличают нас от «них». Скажу больше: в нашем языке заложена вечная русская идеология, которую надо не выдумывать искусственно, а просто раскрыть и явить миру. Ключевые слова русского языка – есть производные от корня Род, который (как и сам русский язык) является уникальным явлением в области языкознания и секреты которого ещё предстоит раскрывать и раскрывать. Как я неоднократно об этом писал, один только этот корень описывает весь мир вокруг человека, как внешний, так и внутренний, как ближний, так и дальний, как материальный, так и ментальный. Судите сами:
Род, Родина, Родня, Родственники, Родители, Род человеческий, мужской Род, женский Род, Родник, приРода и т.д.
То есть, именно вокруг этого понятия, впитываемого с молоком матери, формируется русская ментальность, позволяющая, независимо ни от каких эпох и обстоятельств, объединять огромные территории с сотнями этносов, национальностей и народов, и во все времена тяготеть к расширению своего влияния, потому как практически вся окружающая «вселенная» (она же приРода), является род-ной для русского человека.
Естественно, подобная ментальность народа (народов, думающих на русском языке), входит в жёсткое противоречие с ментальностью тех, кто живёт по другим внутренним правилам, хотя также склонен к расширению своего влияния, но на других базовых принципах. Например, на внутренней потребности постоянного увеличения своего богатства, в том числе и прежде всего, за счёт окружающего мира, что обусловлено языком, в котором такие понятия, как Бог (God), Бог-атство (wealth), Бог-атый (rich), в отличие от русского языка, где они неразрывно связаны божественным началом, в английском – совсем «оторваны от Бога», а значит не подпадают ни под грех, ни под заповеди.
То есть, в русской картине мира чей-либо рост благосостояния, выходящий далеко за средний уровень, должен иметь легитимность через сквозное божественное начало, когда «Бог благословляет Бог-атого на увеличение своего Бог-атства», что для англосакса вообще не имеет значения: «God blesses the rich to increase his wealth».
Замечу, что даже в этом произвольном предложение есть русское (сложное) слово «благо-словение» (blessing), являющееся (по первому корню) однокоренным и неразрывно связанным с «благо-состоянием» (welfare). Оба понятия также имеют непосредственную связь с божественным началом, что вновь начисто отсутствует в английском языке.
Это довольно тонкая материя, работающая на бессознательном уровне и впитываемая с «молоком матери», как только ребёнок начинает познавать мир. А познаёт он мир, естественно, через язык, а значит то, что «зашито» в языке, то и будет в голове, в душе и поступках будущей личности, а также в коллективной ментальности народа – носителя языка. Всё остальное: культура, традиции, религиозные предпочтения – это производные от сформировавшейся ментальности, подстраиваемые под язык и под то, что в нём доминирует.
А теперь самое интересное.
Именно языком, а не чем-либо другим, можно весьма доходчиво объяснить и обосновать, почему именно англосаксонская этика озаботилась, с одной стороны, гендерным разнообразием, с другой стороны, легитимацией гендерных отклонений и унификацией прав разнообразных гендерных меньшинств, ранее считавшихся либо отклонениями, подпадающими под уголовный кодекс, либо признаками психопаталогий, требующих вмешательства психиатрии.
Напомню: ведь никто иной, как американская ассоциация психологов в 70-х годах прошлого века инициировала исключение гомосексуальности из списка болезней и приравнивание её к нормальности. Это был первый значимый шаг, за которым последовало то, что мы сегодня имеем уже во всём западном мире, которому с помощью либеральной демократии было навязано признание ненормальности нормой, да ещё с законодательной поддержкой.
Причин для такого развития событий несколько, но есть среди них, на мой взгляд, пара основных, хотя и скрытых под покровом недоисследованности:
1. Либеральная демократия, призванная отстаивать права личности, закономерно вышла из-под контроля, заявив о примате прав над обязанностями. Этот процесс, подчеркну, идеально и с перехлёстом лёг на требования меньшинств (освобождённых от уголовной ответственности и объявленных нормальными) о своих эксклюзивных правах.
2. В английском языке прилагательные не склоняются по родам. То есть, по большому счёту, мужской, женский и средний роды не отличаются между собой ни в чём, что безотказно работает на бессознательном уровне, толкая к формированию соответствующей коллективной ментальности. Проверить это моё утверждение каждый может легко и самостоятельно:
Нормальный – normal,
Нормальная – normal,
Нормальное – normal.
Нормальный мужчина – normal man,
Нормальная женщина – normal woman,
Нормальное существо – normal creature.
И так практически с любым прилагательным. А то, что в других европейских языках несколько по-другому, англосаксов уже не волнует от слова совсем и если кто-то не согласен, на помощь всегда придёт та самая, имеющая уже все признаки тоталитарной, либеральная демократия.
Вот, собственно, и весь секрет Полишинеля с его глубинными противоречиями и перманентными столкновениями с англосаксонским миром, которому Россия и русский язык как кость в горле, и которых англосаксам жизненно необходимо стереть с лица Земли.
Отсюда и долгосрочные стратегии по поэтапному отрыванию значительных территорий путём стратегий по изменению ментальности тех, кто на каком-то этапе имел неосторожность приобщиться к русскому миру и стал думать по-русски.
Так что, бить друзей и детей за знание английского языка – это, конечно, перебор и фигура речи, но за агрессивные программы по изменению ментальности посредством английского языка, бить надо и бить надо сильно. Набоков соврать не даст.