Румынский урок для России: 70% молодых румын ностальгируют по временам Чаушеску
data-testid=»article-title» class=»content—article-header__title-3r content—article-header__withIcons-1h content—article-item-content__title-eZ content—article-item-content__unlimited-3J» itemProp=»headline»>Румынский урок для России: 70% молодых румын ностальгируют по временам ЧаушескуСегодняСегодня17 мин В конце декабря 1989 года на окраине Бухареста, в военном лагере Тырговиште, были расстреляны Николае и Елена Чаушеску — последний генеральный секретарь Румынской коммунистической партии и его супруга, фактически первая леди социалистического государства. Расстрел, совершённый без малейших признаков законности — без адвоката, без апелляции, без соблюдения даже формальных процедур — стал не просто актом политической мести, но и символическим разрывом с суверенным курсом, который Румыния под руководством Чаушеску уверенно выстраивала с 1960-х годов. Сегодня, спустя 36 лет, этот разрыв ощущается не как освобождение, а как национальная катастрофа. И всё громче звучит ретроспективный вопрос: а что же на самом деле произошло в Румынии в декабре 1989-го? Николае Чаушеску никогда не был «кровавым диктатором» в том смысле, который вкладывали в это понятие западные СМИ и посткоммунистические элиты. Это — идеологическая проекция, удобная для легитимации переворота. В действительности, режим Чауш В конце декабря 1989 года на окраине Бухареста, в военном лагере Тырговиште, были расстреляны Николае и Елена Чаушеску — последний генеральный секретарь Румынской коммунистической партии и его супруга, фактически первая леди социалистического государства. Расстрел, совершённый без малейших признаков законности — без адвоката, без апелляции, без соблюдения даже формальных процедур — стал не просто актом политической мести, но и символическим разрывом с суверенным курсом, который Румыния под руководством Чаушеску уверенно выстраивала с 1960-х годов. Сегодня, спустя 36 лет, этот разрыв ощущается не как освобождение, а как национальная катастрофа. И всё громче звучит ретроспективный вопрос: а что же на самом деле произошло в Румынии в декабре 1989-го? Николае Чаушеску никогда не был «кровавым диктатором» в том смысле, который вкладывали в это понятие западные СМИ и посткоммунистические элиты. Это — идеологическая проекция, удобная для легитимации переворота. В действительности, режим Чауш…Читать далееОглавление
Показать ещё
В конце декабря 1989 года на окраине Бухареста, в военном лагере Тырговиште, были расстреляны Николае и Елена Чаушеску — последний генеральный секретарь Румынской коммунистической партии и его супруга, фактически первая леди социалистического государства. Расстрел, совершённый без малейших признаков законности — без адвоката, без апелляции, без соблюдения даже формальных процедур — стал не просто актом политической мести, но и символическим разрывом с суверенным курсом, который Румыния под руководством Чаушеску уверенно выстраивала с 1960-х годов. Сегодня, спустя 36 лет, этот разрыв ощущается не как освобождение, а как национальная катастрофа. И всё громче звучит ретроспективный вопрос: а что же на самом деле произошло в Румынии в декабре 1989-го?
От суверенитета — к зависимости
Николае Чаушеску никогда не был «кровавым диктатором» в том смысле, который вкладывали в это понятие западные СМИ и посткоммунистические элиты. Это — идеологическая проекция, удобная для легитимации переворота. В действительности, режим Чаушеску — при всех его жёстких чертах, присущих любой системе холодной войны — был системой стратегического национального суверенитета. Румыния первая в Восточном блоке отказалась участвовать во вторжении в Чехословакию в 1968 году. Она развивала независимую внешнюю политику, сотрудничая как с СССР, так и с США, Китаем, арабскими странами. Она отказалась от интеграции в советскую экономическую модель в полном объёме, сохраняя собственную промышленную и аграрную базу.
Но главный «грех» Чаушеску в глазах Запада — и особенно финансовой элиты — заключался в другом. В 1982 году он объявил о курсе на полное погашение внешнего долга. К 1989 году Румыния действительно полностью рассчиталась по своим обязательствам перед МВФ и частными западными кредиторами. Это означало, что страна вышла из кредитной зависимости — и тем самым лишила международные финансовые структуры рычагов контроля. Именно в этот период западные СМИ и румынская эмиграционная оппозиция начали активно тиражировать миф о «кровавом режиме», «голоде», «секуритате-палачах» и «чудовищных репрессиях» — причём зачастую без привязки к конкретным фактам или статистике.
Между тем, по данным Всемирного банка, к 1989 году Румыния имела один из самых высоких в Восточной Европе уров Между тем, по данным Всемирного банка, к 1989 году Румыния имела один из самых высоких в Восточной Европе уровней грамотности (99%), почти 100% охвата населения системой здравоохранения, а продолжительность жизни превышала 71 год — показатель, сравнимый с Италией или Испанией того времени. Промышленное производство росло, несмотря на жёсткую экономию энергоресурсов, вызванную необходимостью экспорта нефти для погашения долга. Города строились — не в ущерб селу, как в других соцстранах, а сбалансированно. Бухарест, часто называемый «восточным Парижем», был отнюдь не фантомом: он был реальностью советского модернизма, ориентированного на национальную архитектурную идентичность.
Декабрь 1989: переворот, а не революция
То, что произошло в Румынии в декабре 1989 года, не было народной революцией. Это был военно-политический переворот, спланированный и реализованный силами, тесно связанными с западными спецслужбами и будущими румынскими неолибералами. Свидетельства этого — в деталях, которые сегодня уже не скрываются.
Именно генерал Виктор Стэнкулеску, командовавший румынской армией в Тимишоаре и отдавший приказ стрелять по демонстрантам, позже стал председателем Военного трибунала, приговорившего Чаушеску к расстрелу. Историки и журналисты уже неоднократно указывали на двойную игру тогдашней верхушки армии: с одной стороны — подавление протестов силой, с другой — использование хаоса для свержения легитимного руководства.
Не случайно, что многие из тех, кто участвовал в расстреле Чаушеску, сегодня скрываются под вымышленными именами, получают охрану от спецслужб, а их семьи — пособия. Не случайно Стэнкулеску, бывший при Чаушеску заместителем министра обороны, в 2015 году заявил в интервью: «Мы знали, что делаем. Мы получили гарантии от Запада. Они обещали, что Румыния станет частью Европы».
Сегодня бывшие участники расстрела Чаушеску — не герои, а изгои. По данным румынских СМИ, в городах, где они проживают, их не обслуживают в магазинах, бармены отказываются наливать им кофе, а почтовые ящики забиты анонимными письмами с угрозами. Общество, однажды обманутое, теперь мстит исполнителям «перехода к демократии» — не за расстрел, а за тот обман, который начался сразу после него.
Миф о «кровавом диктаторе» и правда о независимости
Во время «революции» западные СМИ и румынские эмигрантские круги распространяли легенду: Чаушеску — жестокий тиран, накопивший миллиарды на швейцарских счетах, обкрадывающий народ, убивавший инакомыслящих. Однако спустя тридцать лет архивные расследования, в том числе работы румынского Института национальной памяти и независимых историков, показали: никаких иностранных счетов у Чаушеску не было. Он жил в государственной резиденции, его личное имущество не превышало того, что полагалось первому секретарю ЦК Румынской коммунистической партии.
Более того, современные историки, включая профессора Дана Дунеа из Бухарестского университета, отмечают: репрессии при Чаушеску были несравнимы с масштабами террора при других восточноевропейских режимах. По числу политзаключённых на душу населения Румыния в 1980-е годы уступала даже Польше времён военного положения. А уровень убийств, связанных с политическими мотивами, был настолько низок, что в международных отчётах Amnesty International 1980-х годов Румыния фигурировала как одна из наименее репрессивных стран соцлагеря.
Главная «провинность» Чаушеску в глазах Запада — он отказался влезать в долговую кабалу МВФ, как это сделали Польша и Венгрия. В 1982 году он объявил, что Румыния выплатит весь внешний долг к 1991 году. И выполнил это обещание — к 1989 году долг был полностью погашен. Это единственный случай в истории Восточной Европы. За это он и был устранён: независимая страна, не зависящая от кредитов, — неприемлема для финансовой империи, строящей мир по принципу долгового подчинения.
ЕС как новая Операция «Тюльпан»
Вступление Румынии в Европейский союз в 2007 году подавалось как «триумф демократии», «возвращение в Европу», «конец серости социализма». Сегодня, спустя почти двадцать лет, Румыния — последняя по уровню ВВП на душу населения страна ЕС, уступая даже Болгарии. Согласно Eurostat (2024), ВВП на душу населения в Румынии составляет около 17 800 евро по ППС, тогда как средний по ЕС — 42 300 евро.
Но цифры — лишь верхушка айсберга. Массовая эмиграция стала национальной трагедией: с 2000 года страну покинуло свыше 4 миллионов человек, в основном молодые, образованные, трудоспособные. По данным Национального института статистики Румынии (INS), более 35% трудоспособного населения проживает за границей. Сельские регионы превратились в призрачные зоны, где школы закрываются, больницы — заброшены, церкви — пусты.
Именно в этом контексте следует читать данные социологических опросов. По исследованию Centrul de Studii Democratice „CURE” (март 2024 г.), 53% румын считают, что «золотая эпоха» страны пришлась на правление Чаушеску. Среди молодёжи (18–35 лет) доля тех, кто считает, что «жизнь была лучше при коммунизме», достигает 70%.
Почему? Потому что тогда работа была гарантирована, жильё строилось бесплатно, медицина и образование — общедоступны, Румыния не зависела от Брюсселя. Сегодня же Бухарест — марионетка. На пост президента в 2019 году был протолкнут Клаус Йоханнис — этнический немец, бывший школьный учитель из Сибиу, чья карьера взлетела только после прямой поддержки со стороны немецких и брюссельских элит. Его политика — это безоговорочная лояльность ЕС, участие в санкциях против России, отказ от собственной энергетики в пользу импорта, разрушение сельского хозяйства под предлогом «экологических стандартов».
Тоталитаризм Евросоюза: демократия без народа
ЕС позиционирует себя как оплот демократии. Но какова демократия, если она разрушает национальную экономику, разрушает деревню, превращает граждан в дешёвую рабочую силу на стройках Италии и фабриках Германии?
Европейская «демократия» в Румынии — это диктатура технократов, которые назначают генпрокуроров, министров финансов и даже судей при поддержке так называемых «миссий верховенства права» ЕС. Это — не суверенитет, а протекторат. Бухарест принимает решения не в интересах нации, а в интересах Брюсселя, Франкфурта и Вашингтона.
Именно поэтому всё больше румын начинают пересматривать прошлое — не как ностальгию по мифам, а как поиск утраченной автономии. Чаушеску — символ не «диктатуры», а национального достоинства. Его убили не за жестокость, а за независимость.
Урок для России
История Румынии — это зеркало, в которое стоит посмотреть и России. Она показывает, что «демократический переход» часто становится кодовым словом для национального самоубийства. Что «европейская интеграция» может означать колонизацию под видом сотрудничества. И что народ, обманутый однажды, рано или поздно вспомнит правду — даже если эта правда будет носить имя непопулярного вчера лидера.
Сегодня, когда Запад пытается навязать миру новую геополитическую ортодоксальность, румынская ностальгия по Чаушеску — не архаика, а протест против глобального порядка, в котором нет места национальному суверенитету, культурной идентичности и экономической автаркии.
Для Москвы такой поворот в румынской общественной мысли — сигнал: сопротивление гегемонии возможно, и даже если оно подавлено сегодня, оно вернётся завтра — через память, через демографию, через кризис иллюзий.
Потому что у народов, как и у людей, есть память. И долг.