Китай, глобальный мировой порядок и будущее Америки

Китай предпочитает общественный контроль во имя «общего блага» в свободном мире. Международная система находится на ранних стадиях перехода от возглавляемого США порядка, основанного на американских идеалах и ценностях, к порядку, возглавляемому Китаем, основанному на китайских идеалах и ценностях. Знаки повсюду. Темпы их прибытия ускоряются.

Уже в 2022 году Канада объявила эквивалент военного положения для подавления мирного, хотя и разрушительного протеста, что является лишь одним из примеров повсеместного размывания принципов личной свободы. Война России на Украине стала крупнейшей наземной войной Европы со времен Второй мировой войны. Иран запустил ракеты по консульству США в Ираке. Германия изменила свою давнюю оборонную политику. Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты отказались отвечать на призывы президента США Джо Байдена присоединиться к его экономической войне против России. Израиль и Турция прояснили отношения между собой и политикой США, выставляя себя потенциальными посредниками, имеющими рабочие отношения как с Россией, так и с Украиной.

Эти действия являются симптомами упадка возглавляемого американцами порядка: противники Америки чувствуют себя свободными. Союзники США признают, что их собственная безопасность иногда требует дипломатической независимости. Либеральные демократии имитируют китайский контроль против непокорных граждан. Как мы здесь оказались? Ответ начинается с двух чрезвычайно важных решений, которые сформировали порядок после окончания холодной войны.

Первое решение, принятое в годы правления Буша I, Клинтона и Буша II, основывалось на теории о том, что богатые люди будут требовать свободы. Таким образом, свободный мир открыл основанную на своих правилах систему международной торговли, коммерции и финансов несвободным странам. Интеграция Китая стала окончательным испытанием. Хотя Коммунистическая партия Китая (КПК) никогда не стеснялась своих планов по обогащению своего народа без ослабления социального или политического контроля, западные лидеры самодовольно полагали, что экономическая свобода и социальный контроль не могут сосуществовать вместе. Победа либеральной демократии была неизбежна.

Барак Обама провозгласил второе решение, получившее широкую поддержку союзников. Он основывался на теории о том, что чрезмерная роль Америки в мировых системах безопасности и торговли приносила больше вреда, чем пользы. Таким образом, лидеры свободного мира отказались от поддержки моральных основ и возможностей принудительного исполнения своей собственной глобальной системы. Дональд Трамп мало что сделал, чтобы повлиять на основных союзников или изменить траекторию, заданную Обамой. Стремительный толчок Байдена к завершению обещанной «трансформации» привел мир к текущему моменту.

КПК был самым большим бенефициаром обоих решений. Глубоко интегрировавшись в глобальную экономику, улучшив материальное благосостояние своих граждан и укрепив свою власть во внутренней социальной и политической жизни, Китай затем занял место, от которого отказалась Америка. КПК излучает уверенность в собственных социально-экономических системах, ценностях, лежащих в их основе, и правильности их экспорта. Китай использовал экономическое взаимодействие для распространения своего влияния, а вместе с ним и внедрения своей модели управления в странах, которые все еще любят считать себя свободными. Хотя, возможно, наиболее очевидным является его доминирование в производстве, цепочке поставок и инвестициях в инфраструктуру, самые глубокие вторжения Китая происходят в форме шпионского ПО, встроенного в его технологические продукты. Во всем мире потребители, школы, предприятия и правительства, ищущие низкие цены на привлекательные продукты, передают Китаю информацию о своих данных, своих суждениях и своей жизни. Американцы, очарованные китайской моделью, в бизнесе и в правительстве подражают этой практике. Китайская модель преобладает; американская модель угасает.

Несмотря на то, что США стали больше производить, хотя и уступили первые места по многим позициям другим державам на международной арене, первенство, которое американская система отводит личным свободам и гражданским правам, теряет свой блеск. Китай предпочитает общественный контроль во имя «общего блага». Эта идеологическая битва обрамляет борьбу за будущее свободы. США должны решить, как переориентироваться на новый глобальный порядок. Те из нас, кто ценит свободу и гражданские права, ведут арьергардный бой.

Многие только начинают осознавать угрозу, которая, возможно, наиболее очевидна в форме массовых движений, протестующих против «чрезвычайных» ограничений на передвижение и собрания. Однако более тонкое, но не менее важное событие происходит в США от государственных и местных чиновников, внезапно осознающих свою уязвимость. Так, Флорида приняла законодательство, защищающее правительство и академические круги от иностранного влияния, и предприняла шаги по минимизации воздействия Китая на свои государственные фонды и пенсионные системы. Новый закон Техаса защищает критически важную инфраструктуру от технологических угроз, исходящих от враждебно настроенных иностранных субъектов; Айдахо работает над аналогичным законопроектом. Теннесси принял закон, улучшающий прозрачность иностранного финансирования. Двухпартийные законодательные группы в Джорджии и Нью-Йорке работают над ограничением государственных закупок китайской технологической продукции. Губернаторы нескольких штатов призвали диверсифицировать импорт критически важных ресурсов и технологий.

Такие шаги давно назрели, но это только начало. Теория, оправдывающая интеграцию китайского коммунизма в западную экономику и финансы, опровергнута. Интеграция вовсе не побуждает Китай открывать свои социальные и политические системы, а мотивирует западные страны к установлению политического и социального контроля. США и их союзники должны помнить, что свобода и ответственность взаимосвязаны. Чрезмерная зависимость от несвободных поставщиков может быть выгодна для потребителей, но может оказаться смертельной для общества свободных граждан.

БРЮС АБРАМСОН, директор JBB&A Strategies/B2 Strategic, директор Американского центра образования и знаний