Кабаниха разлеглась на путях, не давая проехать поезду. Увидев, кого она вскармливает, машинист оторопел
— Михалыч, читал новости на стенде? — спросил коллега.
— Неа, Верка поздно меня разбудила, не успел подойти… — ответил мужчина, делая глоток крепкого чая из термоса.
Никита Михайлович работал машинистом уже давно, еще, можно сказать, ребенком. После Великой Отечественной Войны мальчишка остался сиротой. Он жил на вокзале и, стыдно признаться, воровал… Но только от голода. Вот и попался однажды. За руку его поймал старший машинист паровоза. В милицию сдавать не стал. Привел мальчишку домой, накормил, одел, а утром привел в депо.
— Хочешь паровозы водить? — спрашивает мужчина.
— Дяденька, конечно! А разве можно? — восторженно спросил тогда еще Никитка.
— Можно… Но когда научишься! — ответил он, — А пока вот тебе тряпка. Паровоз как конь, должен быть чист.
Теперь Никитка жил у Михаила. Утром приходили, вечером уходили. Мальчишка понимал, что ему невероятно повезло. Не то сидел бы сейчас за решеткой.
Вскоре Никитка окончил университет и вернулся в родное депо. Однако только после армии Никита узнал, что у старого машиниста была семья: жена, сын и дочь. Они погибли во время бомбежки все разом.
Старую одежду своего сына, Михаил отдал Никите. Старик заботился о нем как о родном сыне и тот не мог подвести своего учителя.
Теперь старый машинист, это Никита Михайлович. Старик его давно умер, но Михалыч всегда помнил о человеке, которого называл отцом, и всегда ухаживал за его могилой и могилами его семьи.
Супруга Никиты жаловалась только на то, что она ухаживает за детскими могилками, а своих детей нет. Но Михалыч сказал жене, что не держит ее. Она может считать себя свободной и найти другого.
— Дурак ты. — сказала жена и больше они не поднимали эту тему.
Детские ночевки зимние ночевки, сказались на его здоровье. Его попа в буквальном смысле примерзала к ледяным плитам. Михалыч не мог иметь детей, а разбираться в медицинском вопросе в то время было мало возможностей.
Однако, все считали эту пару одной из лучших. Не то что ругани… У них споров не было. Жили друг для друга, в любви и согласии.
— Так что там на стенде? — Спросил Михалыч, когда они уже выехали за черту города.
— А, так… про женщину писалось… Ищут ее или информацию о ней. Она недавно у нас в городе, иностранка в общем. Кто бы не пытался с ней поговорить, она молчала. Но удивительно то, что у нее было аж пятеро младенцев. Пишут, что в наших лесах скрывается. — Задорно рассказывал напарник.
Городишка маленький, к незнакомцам всегда относятся с осторожностью. Война хоть и закончилась много лет назад, но диверсанты не дремали. Некоторые претворялись детьми, а некоторые воровали детей.
На стенде так же писали, что на женщину писали заявления, но найти ее не удалось.
Поезд плавно входил в поворот. Деревья были окрашены в теплые тона, а где-то даже просвечивали фиолетовые и еще зеленые. Мужчина всегда мечтал, чтоб его день рождение было осенью. Настоящего он не знал, а в документе была дата сына Михаила. В эти осенние дни ему казалось, что именно сегодня его праздник.
Пока два машиниста беседовали и размышляли, зачем диверсантам советские дети, на дороге по поперек рельс показался огромный кабан. Он лежал на рельсах не подвижно. Михалыч за годы работы, и медведя встречал, и оленя, теперь еще кабан. Но странно то, что даже гудок не спугнул животное. Кабан только вздрогнул и повернул в сторону голову.
Пришлось резко тормозить.
Помощник нажал стоп-кран и поезд остановился за несколько метров от дикого зверя.
Нужно было посмотреть. Почему кабан не уходил. Может он ранен или болен. Но когда машинисты вышли из кабины и подошли ближе, то обомлели… Они еще долго не могли поверить глазам…