Украина, Россия и США используют напряженность на Донбассе…

Звонок Байдена Путину подтвердил, что неконтролируемая эска-лация не входит в планы новой администрации США. Жесткая риторика, упреждающая эскалация и объявление новых санкций были необходимы Байдену, чтобы начать неизбежный разговор с Россией.

Как раз в тот момент, когда все ожидали новой вспышки военных дейст-вий в истерзанном войной Донбассе, президент США Джо Байден поз-вонил в Кремль. Это можно было бы считать последним суровым пред-упреждением, если бы в нем не содержалось предложение о встрече двух президентов в третьей стране. Однако на украинском фронте еще не все спокойно.

Похоже, что лидеры по обе стороны российско-украинской границы вос-пользовались возникшей там напряженностью, чтобы установить контакт с новой администрацией США. Украинский президент Владимир Зеленс-кий, возможно, и вошел первым — вызвав телефонный звонок, слова под-держки и важную внешнюю легитимацию в глазах как своей собственной, так и иностранной элиты, — но его российский коллега Владимир Путин закончил первым, пригласив встретиться на двустороннем саммите в бли-жайшем будущем.

Телефонный звонок между Байденом и Путиным — еще одно ключевое отличие нынешней эскалации вокруг Украины от той, что произошла в 2014 году. Тогда российская операция в Крыму была настолько вне-запной и секретной, что даже самые изощренные спецслужбы мира были застиг-нуты врасплох. На этот раз передвижения войск были предметом обсуж-дения в течение многих недель.

Если предыдущей эскалации предшествовала пророссийская мобилиза-ция на востоке и юге Украины, придававшая ей видимость гражданской войны, то нынешняя напряженность гораздо больше напоминает маневры перед обычным конфликтом двух национальных армий. В этом смысле нынешняя картина гораздо больше напоминает канун пятидневной войны России с Грузией в 2008 году, чем события на Украине в 2014-м. Как и сегодняшняя ситуация, грузинская война началась с замороженного конфликта, тупиковых переговоров и надежд на силовой выход из тупика.

Тогда, как и сейчас, войска — как российские, так и грузинские — двигались открыто, даже демонстративно. Российская армия даже провела учения на Северном Кавказе, недалеко от отколовшейся от Грузии республики Южная Осетия.

Война 2008 года была также предвещена жестокими столкновениями в Южной Осетии после долгих лет относительного мира.

Те, кто рассматривает августовскую войну 2008 года как спланированную российскую агрессию, рассматривают эти вспышки как доказательство хитрой провокации России, что тогдашний президент Грузии Михаил Саакашвили попался на крючок, леску и грузило. Другие видят в этом попытку наказать Грузию за демократический, прозападный путь, на который она встала.

В обоих объяснениях есть доля истины. У России был мотив наказать Грузию, а у Саакашвили был мотив обстрелять столицу Южной Осетии Цхинвали. Приближался крайний срок для реализации предвыборных обещаний Саакашвили о восстановлении территориальной целостности Грузии, и противоречивые сообщения, поступающие из Вашингтона, в крайнем случае, можно было истолковать как одобрение. Но Россия действовала так, потому что Саакашвили постоянно пытался заручиться поддержкой Запада против своей антироссийской позиции.

Картина на Донбассе сейчас похожая. Переговоры зашли в тупик, и на линии соприкосновения произошли вспышки, наряду с наращиванием войск и учениями. Приход новой американской администрации, более дружественной к Украине, можно рассматривать как зеленый свет для Киева, чтобы попытаться вернуть свои отколовшиеся регионы на Донбассе, и идея быстрой военной операции по возвращению этих территорий более популярна среди украинских националистов, чем попытки реализовать извилистое Минское мирное соглашение. Кремль мог бы просчитать все это как дополнительный фактор риска.

Наконец, у Москвы теперь есть мотив для наказания Зеленского, подобный тому, который был у нее в 2008 году с Саакашвили. Зеленский пришел к власти как глава партии мира, но, не сумев принести мир и с падением своей популярности, совершил резкий антироссийский поворот.

В течение нескольких недель он превратился из центристской, уравновешенной фигуры в типичного восточноевропейского политика, пытающегося торговать антироссийской позицией на Западе. Другими словами, он делает именно то, что сделал Саакашвили, чтобы досадить России еще в 2008 году. Москва вполне может поддаться искушению, показать ему, что такой поворот событий, не говоря уже о нападении на друзей России в Украине (через недавний разгром бизнес — и медиаимперии Виктора Медведчука), обойдется ценой, которая в зависимости от обстоятельств может даже проявиться как угроза войны.

Та же угроза войны одновременно призвана показать новой администрации США, что есть и цена за ее словесные и экономические выпады и безоговорочную поддержку российской оппозиции, которую Кремль рассматривает как иностранное вмешательство.

Несмотря на все эти сходства с 2008 годом, главное отличие сейчас заключается в том, что вряд ли крупномасштабная война является частью планов любой из сторон — хотя серьезные нарушения режима прекращения огня всегда рискуют невольно перерасти в полномасштабную войну. Киев знает, что получит и моральную поддержку, и укрепление через санкции, независимо от того, кто выстрелит первым. Но те же заявления о поддержке дают понять, что никто больше не будет воевать за Украину, как и в прошлый раз, и сопротивление российской армии в одиночку не будет подлым подвигом.

Кремль, со своей стороны, до сих пор посылал свои войска только в те районы Украины, где мог рассчитывать на поддержку большей части местного населения. Война 2014 года показала, что на востоке Украины нет очевидной демаркационной линии для этой поддержки.

Наконец, звонок Байдена Путину и его предложение встретиться на нейтральной территории подтвердили, что неконтролируемая эскалация не входит в планы новой администрации США. Равно как и дружеская сделка с Путиным за закрытыми дверями. Тем не менее, жесткая риторика — включая утвердительный ответ Байдена на вопрос о том, является ли Путин убийцей — и вообще превентивная эскалация была необходима Байдену, чтобы начать неизбежный разговор с Россией на иных основаниях, нежели Трамп. Он должен рассматриваться как лидер, который будет противостоять Путину и который не пойдет за спиной своих союзников на сделку с российским лидером.

Много лет назад Байден встречался с Андреем Громыко, как известного на Западе Советского министра иностранных дел – «Господина Нет». Это стало предметом значительного внимания в России, и, как ни странно, это может действительно облегчить крайне жесткий разговор и помочь двум современным лидерам перейдем к делу.

В конце концов, это показывает, что Байден является политиком старой школы: тем, кто знал, как вести прокси-войны и бороться за диссидентов и права человека, оставаясь при этом в регулярных переговорах с оппонентом.

Новый президент США признает, что общение с Москвой неизбежно, независимо от того, кто прав, потому, что Россия снова и снова доказывала, что она умеет защищаться и когда она права, и когда она неправа, и что у нее есть и силы, и ресурсы для этого.

Спасибо, что дочитали статью до конца! Поделитесь заметкой с друзьями в социальные сети, Одноклассники, WhatsApp, Telegram или другие мессенджеры.

Подписывайтесь на мой канал и узнаете первыми, о свежих новостях.
Не забудьте поставить «Лайк».

У вас есть, чем поделиться, пишите в комментариях, я буду рад почитать их, ответить на ваши вопросы. (Продолжение следует) …