Обходной маневр: Транссахарский газопровод и Россия

28 июля министры энергетики Алжира, Нигера и Нигерии подписали в Алжире меморандум о взаимопонимании по строительству Транссахарского газопровода (ТСГП, TSGP). Главной причиной такого решения, возрождающего проект еще полувековой давности, стало почти пятикратное повышение мировых цен на «голубое золото» за последние два года и перспектива их дальнейшего роста, что применительно к ТСГП существенно улучшает и делает более-менее приемлемым соотношение прибыль/риски. Хотя риски эти остаются чрезвычайно велики, и далеко не факт, что они позволят стабильно работать трубопроводу длиной 4128 км (1037 — по территории Нигерии, 841 — Нигера и 2310 — Алжира) и хотя бы построить его.

На бумаге всё выглядит замечательно: потенциальные запасы газа в Нигерии оцениваются в 17 трлн м3, а доказанные — 5,1 трлн м3. При этом добыча «голубого золота» в 2021 году составила около 50 млрд м3, то есть ресурсное обеспечение имеется, и очень надолго. Поэтому мощность ТСГП может быть увеличена с первоначальных 30 млрд «кубов» до обсуждаемых сегодня 36 млрд и даже до 50 млрд, что, соответственно, еще больше усилит привлекательность проекта. С рынком сбыта проблем тоже не ожидается: газ сегодня нужен всем, а Европе, ведущей «газовую войну» против России, — в особенности. Имеющиеся экспортные мощности ГТС Алжира даже сейчас позволяют экспортировать в Европу (Испанию и Италию прежде всего) около 52 млрд м3 природного газа, в год, но используются менее чем наполовину (22,5 млрд м3 в 2021 году).

Рекордная добыча прошлого года (102 млрд м3) позволила Алжиру экспортировать 58,3 млрд м3 «голубого золота», но большая часть пришлась на сжиженный природный газ (29,3 млн тонн, что соответствует около 36 млрд м3). Понятно, что «нигерийская добавка» — в интересах Алжира, который в результате должен стать главным газовым «хабом» всего Средиземноморья, в том числе благодаря дополнительным объемам для производства СПГ. Нигерия существенно увеличит доходы от экспорта газа, а также газифицирует свои северные районы («первой очередью» ТСГП является сугубо внутринигерийская ветка Аяокута — Кадуна — Кано (АКК) протяженностью в 614 км, строительство которой началось в июле 2020 года). Нигер же, одна из беднейших стран Африки и всего мира, получит стабильные транзитные доходы.

Казалось бы, все должны быть только «за». Но «на земле» ситуация выглядит несколько иначе. Прежде всего, это касается финансирования проекта. Сегодня сумма, необходимая для его реализации, оценивается примерно в 13 млрд долларов, и с течением времени она будет только расти. Собственными силами страны-участницы строительство «не потянут», поэтому необходимо участие внешних инвесторов, которые вдобавок должны обеспечить — причем на перспективу — как минимум, обслуживание и безопасность работы ТСГП. Особенно — последнее. Свои риски есть и в Нигерии, и в Нигере, и в Алжире, которые трудно назвать странами со стабильной социально-политической ситуацией. И понятно, что в условиях краха однополярного миропорядка полный силовой контроль ни со стороны коллективного Запада, ни со стороны России и Китая на северо-западе Африки гарантировать нельзя — если только не удастся достичь соответствующих договоренностей, которые к тому же будут взаимно выполняться.

В данной связи заявления Алжира и Нигерии о желании присоединиться к «незападным» международным структурам — таким, как ШОС и БРИКС, вполне понятны. Поскольку в составе «западных» им заранее отведена одна-единственная роль — бесправных колоний, чьи интересы будут учитываться в последнюю очередь или не учитываться вообще. Стоит заметить, что новый импульс проект ТСГП приобрел не только вследствие взрывного роста цен на энергоносители, но и вследствие активизации российской внешней политики на африканском направлении, включая поездку Сергея Лаврова 23-27 июля в Египет, Конго, Уганду и Эфиопию. Помимо прочего, в Каире глава МИДа РФ встречался с постоянными представителями стран региона в Лиге арабских государств, Алжира в том числе.

В нынешних условиях поддержка Россией проекта ТСГП — в любых формах — является не просто оправданной, а даже необходимой. Ведь в данном случае речь идет вовсе не о конкуренции африканского (нигерийского и алжирского) газа на европейском рынке с российским, как заявляет ряд «энергетических алармистов». Речь идет о формировании аналогичной ОПЕК+ мировой организации стран-экспортеров газа (ОГЕК), к участию в которой таким образом, через перспективу строительства и эксплуатации ТСГП, привлекаются и Алжир, и Нигерия. Кроме того, поддержка Россией этого проекта ослабляет проекты альтернативные, связанные со строительством СПГ-заводов непосредственно в Нигерии, в которых позиции наших американских и европейских «партнеров» выглядят намного сильнее, чем в ТСГП.

Часто повторяют мысль Бисмарка, гласящую, что политика — это искусство возможного. Но о том, что хорошая политика заключается в расширении своих возможностей и сужении возможностей своих оппонентов, чаще всего умалчивается. Похоже, история Транссахарского газопровода дает нам наглядный пример хорошей политики России.