Владислав Лобаев о том, как украинская разведка ведет войну против российских оружейников

Основатель Lobaev Arms Владислав Лобаев рассказал о том, чем отличаются производимые им снайперские винтовки от американских, и почему они лучше.

— Владислав, насколько сегодня является сильным запрос на снайперские винтовки Лобаева в армиях России и ДНР и ЛНР?

— Я вижу по тому количеству, которое необходимо на фронте, что востребованность очень высока.

В ходе СВО ко многим пришло осознание того, что оружие, находящееся у нас на вооружении, не в состоянии выполнять современные задачи. Да, ему есть место, но эта роль не лидирующая, а скорее поддерживающая.

СВД (снайперская винтовка Драгунова. — Ред.) не полностью себя отжила, но задачи, выполняемые в современном бою, с его дальностями и необходимой точностью, не могут быть эффективно решены с оружием, которое разработано практически сто лет назад. Все-таки это место должны занимать высокоточные винтовки с продольно скользящим затвором.

Комплект-кит ДВЛ-10 М1 «Диверсант» и М2 «Урбана» в одном кейсе, как пример выбора модификации под боевую задачу
Дальности современного боя, как было подтверждено в этом конфликте, приближаются к полутора, даже двум километрам. Ни одна штатная винтовка, которая у нас используются, не может выполнять задачи на этих дальностях.

Поэтому востребованность в моих винтовках очень высокая, и она будет нарастать. В финале любой операции или даже арт-дуэли бой всегда уходит в сторону стрелкового, потому что рано или поздно все заканчивается действиями пехоты.

Любой населенный пункт надо физически занимать, любой укрепрайон нужно зачищать. Это работа пехоты. В работе пехоты единственное высокоточное средство — это все-таки снайперская винтовка, все прочее стрелковое оружие ведет огонь на подавление, но не на уничтожение цели.

— Вы начинали в ОАЭ, и ваши винтовки стоят на вооружении армии этой арабской страны. В чем новация вашей винтовки, в чем был прорыв в сравнении с западными образцами, российскими, украинскими или азиатскими?

— Небольшая поправка: не «начинали в Эмиратах», мы начинали в России, в 2003 году. Нашему предприятию 18 лет. В Эмиратах мы запускали по контракту завод. В системе их государственного концерна, аналога нашего «Ростеха», только эмиратского.

Боец с DXL-3 «Возмездие»
— Успешно?

— Да, успешно осуществили контрактный запуск. Они сейчас выпускают штурмовые винтовки и пистолеты под названием «Каракал». Каракал — это дикий кот, водится в пустыне. Снайперские продолжают закупать у нас.

— И винтовки ваши снайперские тоже называются «Каракал»?

— В Эмиратах да. Модели, которые мы разработали для Эмиратов, там и остались. У нас в России несколько иные модели. Мы, конечно, тот опыт, который получили при запуске завода в Эмиратах, использовали здесь — и конструкторский, и технологический.
В ОАЭ мы перешли на новый уровень работы, получив, во-первых, опыт взаимодействия в системе концерна: Tawazun — это концерн со многими филиалами и подразделениями разного профиля. Во-вторых, получили опыт работы с крупной серией.
Наши изделия отличаются от всех остальных мировых, прежде всего, очень высокой кучностью, которая была достигнута еще в начале 2000-х, и именно на серийных образцах и в серии. Другие предприятия держат кучность своих серийных изделий на уровне в несколько раз худшем, чем у нас, и не могут ее улучшить. А вот нам это удалось.

Это, пожалуй, наше главное отличие от наших ведущих конкурентов из США.

Что касается инноваций, то мы впервые применили такой подход под построение винтовок, как модульность. До нас это не было никем реализовано. На некоторых наших моделях мы применили в стрелковом оружии возможность адаптации даже в полевых условиях — изменение модификации, нужное для конкретной снайперской задачи.

На некоторых моделях существует пять модификаций, как на ТСВЛ-8. Снайпер или снайперское подразделение может под задачу адаптировать нашу винтовку достаточно с высокой степенью специализации, и, таким образом, более успешно выполнить нужную задачу.

— Можете привести пример?

— Один из примеров — это упомянутая ТСВЛ-8, у нее пять модификаций: «Сталинград», «Антиматерия», «Берсерк» и «Доминатор». И пятая — Black Ops — «Черная операция».

Это М-1, М-2, М-3, М-4 и М-5. Они отличаются длиной стволов, шагом нарезов, наличием различных приспособлений для снижения демаскирующих факторов, титановых модераторов (устройств для снижения звука), устройств для снижения тепловой заметности и т. д.
Различные решения применены для того, чтобы эффективно выполнить конкретную задачу. При этом изделие довольно серьезно меняет свой вид, характеристики, но в то же время остается узнаваемым.

Сейчас по этому пути идут многие известные фирмы, такие Steyr, но первыми именно мы применили эту инновацию на снайперском оружии.

Боец с DXL-3 «Возмездие»
Наше третье фирменное отличие — дальнобойность. Практически по этому показателю мы, наверное, сейчас в мире лидируем, потому что наши ближайшие конкуренты — американцы — на несколько сотен метров нам уступают по этому показателю.

— Сколько в год производится ваших снайперских винтовок и пистолетов?

— Пистолеты мы сейчас не выпускаем, их выпускает эмиратское предприятие. Наша мощность без увеличения станочного парка и при трехсменном режиме работы — это порядка трех тысяч винтовок в год. Это практически любые модели из нашего модельного ряда. У нас самый большой модельный ряд снайперских винтовок в мире — больше десяти, если считать по модификациям — около 15.

— А вы производите все в Тарусе?

— Да, в Тарусе.

— Кроме российской армии, какие еще армии мира закупают ваши винтовки?

— Эта информация запрещена к разглашению экспортными контрактами. Скажу так: в странах Ближнего Востока, и в странах Юго-Восточной Азии она используется довольно интенсивно.

— А в странах НАТО?

— В странах НАТО нет.

— Давят ли страны Запада на правительства тех стран, которые бы хотели приобрести ваши винтовки для своих армий, чтобы они не делали этого, а покупали аналогичный продукт в Европе или Америке? Это то, что фактически называется недобросовестной конкуренцией.

— Да, мы сталкивались с таким противодействием. Один случай точно могу вспомнить. Это был индийский тендер, где мы встретились с этим. Может быть, еще какой-то случай был.
Но дело в том, что я скорее со случаями недобросовестной конкуренции сталкивался не в вопросах экспорта, а внутри нашей страны, когда крупные игроки пытались строить мелкие козни — с лицензиями, с еще чем-нибудь.

— Российские производители оружия?

— Да, распускание слухов и т. д. Зачастую борьба не путем улучшения характеристик своих изделий ведется, а путем подключения административного ресурса в решении вопросов конкуренции.
Это более распространенный случай на моей памяти, чем недобросовестная конкуренция со стороны внешних игроков.

Владислав Лобаев
Все-таки для нас внешние рынки — самые выгодные, финансовоемкие — закрыты. Это американский и европейский рынок, страны НАТО, поэтому туда мы заведомо не попадаем.

— Это сейчас стало так, или давно уже?

— Это всегда так было. Они не хотели создавать прецедент, хотя они нас пытались выманить на свою территорию, чтобы открыть там какой-нибудь наш филиал, при этом название «Россия» звучать было не должно.
Но сейчас, в связи с началом СВО и переформатированием всей мировой системы это просто невозможно, никакая работа по этой линии со странами НАТО невозможна.

Поэтому, да, попытки ограничивать нашу экспортную деятельность на других рынках будут продолжаться. Но здесь у них тоже возможности не безграничные, потому что очень многие страны все равно нуждаются в снайперских винтовках, и они более-менее пытаются действовать суверенно в отношении вооружения.

— Пользуется ли популярностью у российских снайперов и у снайперов ДНР и ЛНР ваша снайперская винтовка?

— Снайперские винтовки используются в основном подразделениями ВС РФ, потому что есть сложности юридического характера с поставкой. ДНР и ЛНР — самостоятельные государства, в отношении которых действует полный порядок экспорта. Надо получить одобрение в четырех различных структурах, и это очень сильно ограничивает возможности по поставкам туда.
И все-таки для нас приоритетом является родная Красная армия. Фактически, сейчас все объемы, которые мы производим, поставляются туда. Практически гражданский рынок ужался, да и не хватает нас на него.

Мы с удовольствием поставляли бы в ДНР и ЛНР, но это не от нас зависит — должен быть какой-то упрощенный порядок экспорта винтовок туда. В любом случае это не наш вопрос, этим должно заниматься государство.

— А ваши винтовки принимали участие в боях за Мариуполь и Волноваху? Что-то вам известно об этом?

— Да, принимали, и на «Азовстали» они были. Они там с самого начала, наши винтовки.

— Можете какие-то примеры привести? Что вам рассказывали?

— Рассказывали много интересного, просто я не могу говорить об этом.

Боец с DXL-4M «Севастополь»

— Почему?

— Нам дают ознакомиться с видеоматериалами, как снайперы стреляют из СВЛ. Это возможно, потому что каждый выстрел сейчас делается с видеофиксацией. Если ее нет, то, как правило, его не засчитывают.

Бойцы с нами делятся такими материалами для того, чтобы помочь нам совершенствовать оружие и вопросы тактики. Поэтому у нас материала достаточно, просто его нельзя публиковать и обнародовать.

Могу только сказать: очень много попаданий на большие дальности, и на полтора километра, и на два километра. Это сплошь и рядом — это фактически рядовые эпизоды, просто уже рутинные дальности и рутинные задачи попадания.

Есть очень точные попадания по малогабаритным целям — в голову, например, на большой дальности. То, что мы публикуем на моем канале, очень выборочно, и публикуется только в том случае, если информатор хочет сделать свой случай достоянием общественности. А так, как правило, эти вещи являются закрытыми.

— А украинцам попадали ваши винтовки во время СВО?

— Такой информации нет. Я знаю, что они пытаются публиковать информацию, что они якобы у них есть, но это на самом деле, этакие сляпанные на скорую руку фейки. Для этого используются фотографии из Инстаграма* наших клиентов и от наших пользователей — гражданских стрелков.

Я думаю, что эта возможность практически исключена, разве что где-то что-то затрофеят, но я бы знал об этом. С самого начала СВО против нас распространяется дезинформация и предпринимаются кибератаки на наш сайт, канал и лично на ключевых людей предприятия.

— Что это значит — «на ключевых людей предприятия»?

— Это значит, что украинская разведка пытается усложнить жизнь нашим ведущим специалистам, совершая кибератаки на их телефоны. Распространяют клевету, занесли меня на «Миротворец». Была блокировка нашего аккаунта, который мы не вели с начала СВО в Инстаграме*. У нас там был раскрученный аккаунт нашего предприятия — двадцать с лишним тысяч подписчиков. Его просто стерли. Не слишком болезненно, так как мы уже раскрученный бренд в мире.

— Сколько винтовок используется сейчас нами во время СВО?

— Они-то есть, просто не хотелось бы их до сведения общественности доносить. Я могу сказать только одно, что есть войсковые части, где их насыщенность довольно высокая, и появляются войсковые части, где она будет доведена практически до предельной, положенной им по штату.

Боец с ТСВЛ-8 «Сталинград»
Это очень серьезные части с очень серьезными задачами, и с очень серьезным боевым опытом. Есть надежда, что эти спорадические поставки в итоге войдут в систему, и произойдет определенная насыщенность нашей армии этими изделиями.

Чтобы оказать действительно серьезный эффект на боевые действия, должна быть достигнута определенная концентрация винтовок на определенных участках фронта. Только тогда это будет прочувствовано противником в полной мере.

Одна винтовка на сто километров фронта противником не особо чувствуется.

— Осуществляется ли какой-то промышленный шпионаж в отношении вашей фирмы — попытки завладеть документацией, подкупить сотрудников, чтобы они сливали информацию? Было такое?

— Нет, такого не было, они не настолько свободны в своих агентурно-оперативных возможностях. Пока они действуют больше по техническим и информационным каналам. Это так называемые оперативные и технические мероприятия против нас.
Вся связь в их руках, все андроиды и айфоны — это абсолютно открытая книга для них, то есть любой смартфон. Поэтому вся разведка сейчас ведется в основном по этим каналам.

Не нужно для этого сейчас для этого проникать на предприятие, кого-то вербовать. Почти не имеет смысла в данных условиях, когда мы пользуемся их техникой.
источник