Германия вряд ли присоединится к американской стратегии противодействия России

Не успел «сонный» Джо Байден занять главное кресло Овального кабинета, как с порога заявил, что «дни, когда Соединенные Штаты пасовали перед лицом агрессивных действий России, закончились». Первые месяцы его правления дали основания для таких заявлений и подтвердили, что новая администрация стремится сдерживать и противодействовать России на абсолютно всех фронтах (надо оговориться, что зачастую это оголтелая и неприкрытая антироссийская позиция).

__

На первый взгляд, восприятие правительством Германии России, по-видимому, совпадает с восприятием администрации Байдена. Например, 13 мая 2020 года канцлер Христианских демократов (ХДС) Ангела Меркель заявила в бундестаге, что «Россия [разработала] стратегию гибридной войны. Мы не должны откладывать это в сторону. Это война в форме кибер-дезориентации и дезинформации. Это стратегия, а не какой-то случайный результат».

Аналогичным образом, Хейко Маас из Социал-демократов (СДПГ), вскоре после того, как он вступил в должность министра иностранных дел, разделил этот тезис. Он выразил сожаление по поводу «все более враждебного поведения России» и того, что «впервые после окончания Второй мировой войны химическое оружие, запрещенное [в соответствии с международным правом], было применено в центре Европы». Кибератаки, похоже, стали неотъемлемой «частью российской внешней политики». На Украине Россия совершила «агрессию». Что касается Сирии, то Россия «заблокировала Совет Безопасности ООН». В общем процитировал весь набор штампов из вашингтонской методички.

Майкл Рот (СДПГ), государственный секретарь министерства иностранных дел, поддержал эту оценку своего начальника. В широко известном всеобъемлющем анализе, опубликованном в январе 2021 года, он утверждал, что «Россия массово модернизирует свое обычное и ядерное оружие, использует военную силу в соседнем государстве и поддерживает свою внешнюю политику военными и политическими угрозами». Таким образом, Россия определила себя как «уравновешивающую силу для Запада» и создала ситуацию, которая «представляет очень конкретные угрозы для Германии».

Такие же взгляды можно встретить у видных депутатов парламента. Так, 24 апреля Норберт Реттген (ХДС), председатель комитета по иностранным делам Бундестага, обвинил Путина в том, что он «отдал приказ о крупнейшем развертывании войск с момента аннексии Крыма в 2014 году». И далее «Призывы к деэскалации означают, что мы посылает неверные сигналы России. Мы должны дать понять Путину, что он должен заплатить определенную цену за каждый агрессивный шаг. Если Европа примет агрессию России и применение насилия как часть своей внешней политики, тогда Европа снова станет разделенным континентом, где царит насилие».

В то время как такие оценки (со стороны немецких политиков) всё чаще стали совпадать с позицией нынешней администрации США, они не смогли воплотиться в существенные изменения политики в отношении России. На самом деле существует большой разрыв между восприятием действительности и политикой − между признанием репрессивной внутренней политики Кремля (привет, Алексею Н.) и агрессивной внешней политикой, с одной стороны, и соответственно «жесткими» ответными мерами, с другой.

После отравления Алексея Навального, казалось, наступил переломный момент. Отмена или введение моратория на проект «Северный поток-2», казалось было решённым делом. Но от этой идеи быстро отказались. В первую очередь это связано с внутренней политикой, и сентябрьские парламентские выборы вряд ли изменят такое положение дел.

Текущие рейтинги популярности и предпочтения избирателей свидетельствуют о значительном ухудшении положения партий правительственной коалиции, ХДС/ХСС, но особенно СДПГ. Если бы выборы состоялись 16 мая, согласно последним опросам общественного мнения, консерваторы с Армином Лаше в качестве кандидата на пост канцлера получили бы 24 процента голосов, а социалисты всего 15 процентов. Плохой результат СДПГ сделает крайне маловероятным, что партия снова станет частью коалиционного правительства, возглавляемого консерваторами.

Самым значительным и совершенно неожиданным событием этого года стал стремительный взлет «зеленых» с Анналеной Баербок в качестве кандидата от партии на пост канцлера. 25 процентов проголосовали бы за партию в середине мая. Это вовсе не означает, что так всё и останется неизменно до выборов, и, что Зеленые сформируют правительство, но партия, несомненно, будет играть важную роль в любой коалиции, которая может быть сформирована с ХДС/ХСС.

Отношение «зеленых» к России всегда было критическим. Они даже поддержали отказ от «Северного потока-2». Однако они тоже вряд ли будут действовать жёстко в отношении нашей страны. На самом деле говорить все горазды, а вот действовать не решаются. Доказательством этого может служить тот факт, что они выступают против достижения цели НАТО по расходованию 2 процентов ВВП на оборону, поставки «летального» оружия Украине или начала всеобъемлющей программы модернизации вооруженных сил Германии.

В немецком партийно-политическом спектре, за исключением отдельных исключений, трудно найти сторонников стратегии «отталкивания» от путинской России. Сопротивление такому подходу особенно сильно в левой «Die Linke» и правой популистской «Альтернативе для Германии»(AfD).

Во всех партиях и в общественном мнении существует сильное убеждение, что, несмотря на репрессивные тенденции во внутренней политике России, активизация "диалога" и поиск "компромиссов" с Россией послужат интересам Германии лучше, чем присоединение к США в "конфронтационных" усилиях.

В частности, что касается Украины, в правительстве Германии, основных политических партиях, а также в общественном мнении существует широкое согласие с тем, что суверенитет и территориальная целостность Украины остаются жизненно важной заботой для Европы, но это не приведет к скоординированным действиям совместно с США по сдерживанию российской агрессии.

Самый яркий пример такого немецкого прагматизма, это, конечно же, история с Навальным. Так, в интервью 6 сентября 2020 года министр иностранных дел Маас заявил, что если Россия не будет сотрудничать со следствием по делу об отравлении, вполне могут последовать санкции (и они последовали), но он надеется, что «русские не заставят нас изменить нашу позицию по «Северному потоку-2»».

Точно так же канцлер Меркель, которая назвала «СП-2» чисто «коммерческим проектом» и настаивала на разделении повесток: отравление Навального отдельно, а газопровод отдельно, всё таки раз сдалась, когда её спросили изменила ли она свое мнение и согласна ли она с Маасом в том, что санкции могут включать отказ от проекта, она недвусмысленно ответил: «Да, канцлер тоже так считает».

Аналитики (кхе-кхе, в статусе инагентов) по всему миру поспешили прийти к выводу, что отравление Навального стало «поворотным моментом в российско-немецких отношениях» и что отравление Навального «побудило Берлин принять однозначное решение для внешней политики Германии: страна больше не будет проводить особую политику в отношении России. Берлин больше не будет пытаться понять мотивацию другой стороны или стремиться к взаимопониманию и базовому сотрудничеству». Ну и другие подобные мантры, воплощения которых так бы хотелось грантоедам.

Однако, от идеи включить «Северный поток-2» в пакет санкций, ничего не вышло. В связи с этим возникает вопрос о том, почему в Германии существует такое сильное нежелание проводить жесткую линию в отношении России. Ответ дает внутренняя политика.

Расколы в партиях и пацифистские течения

Есть несколько факторов, объясняющих это. К ним относятся серьезные внутренние расколы между правительственными коалиционными партиями ХДС/ХСС и СДПГ и внутри них самих; дружественное Путину отношение премьер-министров земель в восточной части Германии, независимо от их партийной принадлежности; принятие позиции Москвы среди крупнейших оппозиционных партий Бундестага : АдГ (отправляли в Москву своих делегатов) и «Левые»; деловые интересы, представленные, в частности, влиятельным Ost-Ausschuss der deutschen Wirtschaft (Комитет по восточноевропейским экономическим отношениям); и сильные пацифистские, дружественные России течения в немецком общественном мнении.

Неприятие «жесткой» линии в отношении России начинается сверху вниз в правительственных учреждениях. Пример тому то, что наблюдатели сочли отступлением от общепринятой практики, согласно которой глава государства не должен вступать в политические споры (ввиду особенностей должности), президент Франк-Вальтер Штайнмайер, явно отступая от стандартной позиции правительства о том, что «Северный поток-2» является чисто «коммерческим» проектом, указал не только на политическую важность проекта, но и на энергетические отношения в целом. «После продолжительного ухудшения отношений в последние годы энергетические отношения являются едва ли не последним мостом между Россией и Европой», — заявил он в интервью 6 февраля 2021 года. "Обе стороны должны подумать о том, должен ли этот мост быть снесен полностью и без замены. Разрушение мостов, на мой взгляд, не является признаком силы. Как мы можем повлиять на ситуацию, которую считаем неприемлемой, когда обрываем последние связи?» Рассуждения Штайнмайера полностью соответствуют позициям СДПГ в отношении России.

Занимателен еще и такой пример: Канцлер по конституции уполномочен определять основную ориентацию (Richtlinien) политики, министр иностранных дел, очевидно, также должен оглядываться на мнение канцлера, чтобы убедиться, что делает и говорит всё правильно и, если потребуется, соответствовать партийным позициям. По-видимому, это произошло в случае с Маасом. Вскоре после его обвинений в том, что Россия ведет себя «все более враждебно», руководство СДПГ собралось для обсуждения вопросов внешней политики. Выяснилось, что его совсем не устраивает позиция министра иностранных дел. Тогдашний генеральный секретарь партии Ларс Клингбайль заявил, что немецко-российские отношения были (как будто Маас когда-либо отрицал это) как исторически, так и в настоящее время «очень важны», и из этого сделал вывод, что «Мы хотим диалога с Россией, мы ищем диалога с Россией, и мы хотим, чтобы диалог был активизирован». И чтоб вы думали? Именно такую позицию в конечном итоге занял Маас в рамках обоснования исключения «СП-2» из санкционного списка. Приняв новые санкции по делу Навального и чуть ранее по конфликту на Донбассе, ЕС и Запад наглядно продемонстрировали Кремлю, что они готовы решительно реагировать на злонамеренное (с их точки зрения) поведение России. Однако Масс отверг непрекращающиеся требования «умников» принять еще более жесткие меры и отказаться «присоединиться к призыву к конфронтации (Konfrontationsgeschrei)». Мы хотим диалога и добрососедских отношений с Россией, так резюмируем позицию немецкого МИДа.

Такие формулировки согласуются с позицией тех, кого в Германии иронически называют путинскими и русландскими верстехерами (защитниками), тех, кто утверждает, что действительно «понимает Путина и Россию». В коалиционном правительстве преобладают дружественные Путину настроения, особенно в СДПГ. Например, отрицая какое-либо подобие геополитического значения "Северного потока-2" и подтверждая позицию партии по проекту, сопредседатель партии Вальтер-Борьянс заявил в январе 2021 года, что «Выстрелить себе в ногу-это не решение», кроме того, «трубопровод делает нас не более зависимыми, а более независимыми».

‘Понимание’ политики Кремля также можно найти у партнеров СДПГ по коалиции-ХДС и ее баварского крыла-ХСС. В этом контексте особый интерес представляют взгляды председателя ХДС, премьер-министра земли Северный Рейн-Вестфалия и кандидата от партии на пост канцлера Армина Лаше. Он сильно возмущался по поводу российского присоединения Крыма в 2014 году, называя всю ситуацию «антипутинский популизм». Когда Британия попросила о солидарности после отравления Скрипалей в Солсбери в 2018 году, он принял позицию Кремля, по сути, критикуя британскую реакцию и вопрошая: «Если вы [хотите] заставить почти все страны НАТО проявить солидарность, разве у вас не должно быть надежных доказательств?» Он поддержал линию Кремля и по другим международным вопросам. Предложил Западу начать работать с сирийским президентом Асадом; отрицал, что атака с применением химического оружия в Восточной Гуте в 2018 году была совершена Асадом; обвинил США в поддержке террористической группировки ИГИЛ (запрещённой в России) против режима в Дамаске; и в целом согласился с присутствием российских военных в Сирии. Вероятно, именно из-за таких дружественных Кремлю позиций экс-канцлер Герхард Шредер (СДПГ), председатель комитета акционеров «Nord Stream AG» и член совета директоров «Роснефти», несколько раз высказывался в поддержку Лаше.

Несколько слов о Лаше. После длительной борьбы с Маркусом Зёдером, председателем ХСС и премьер-министром Баварии, ХДС официально выдвинула Лаше кандидатом от партии на пост канцлера, и Зёдер снял свою кандидатуру. Он сторонник «более жесткой» позиции в отношении России (хотя тоже выступал за продолжение строительства газопровода) и потерпел поражение. Отметим, что Лаше представляет традиционно дружественные отношения партии к нашей стране. Все его предшественники на посту главы ХСС (Эдмунд Штойбер, Гюнтер Бекштейн и Хорст Зеехофер) считали хорошие отношения с Россией – важнейшей целью для Германии.

Что касается других политических партий, представленных в парламенте, то оппозиционные партии, как отмечалось выше, настаивают на хороших отношениях. В то время как АдГ строит партийную платформу на дружественных отношениях с нами и одновременно призывая к выходу Германии из ЕС. Позиция же «Левых» исключает любое согласование с политикой США из-за традиционной "антиимпериалистической" позиции партии, в соответствии с которой "империализм" исходит от США, а вовсе не от России.

Что касается либералов, Свободной демократической партии Германии (СВДП), то они тоже скорее выступают за диалог и хорошие отношения. Кристиан Линднер, ее лидер, колебался в своих взглядах. На парламентских выборах 2017 года он произвел фурор, призвав принять статус Крыма в качестве «долгосрочного временного образования» (dauerhaftes Provisorium), чтобы устранить препятствие попыткам улучшения отношений с Россией. Он также отклонился от линии поведения правительства ЕС и Германии, утверждая, что санкции могут быть, по крайней мере частично, сняты до полного выполнения Минских соглашений по Донбассу. Однако в 2021 году он добавил свой голос к хору, призывающему к мораторию на строительство «Северного потока-2».

Исходя из выше сказанного: позиции политических партий и их руководства дают сделать вывод, что избирательная кампания в сентябре 2021 года и любая правительственная коалиция по их итогам никаким образом не станут сторонниками «жёсткой» линии, а наоборот будут выступать за нормализацию отношений.

Главные противники РФ – «зелёные»

Но не всё абсолютно радужно в немецком истеблишменте. Есть и «паршивая овца» в лице партии «Зелёных». На самом деле, согласно нескольким опросам общественного мнения проведённым в апреле, «Зелёные» впервые в истории Федеративной Республики обогнали консерваторов по популярности среди избирателей. После выдвижения Лаше кандидатом на пост канцлера от ХДС/ХСС и Анналены Бербок от «Зелёных» опросы общественного мнения показали, что ХДС/ХСС потеряла семь процентных пунктов, упав с 28 до 21 процента в предпочтениях избирателей. Напротив, «зеленые» набрали пять процентных пунктов и тем самым переместились на первое место с 28 процентами. Партнер консерваторов по коалиции, СДПГ, также потерял два процентных пункта и достиг 13 процентов. Конечно маловероятно, что эти же цифры будут воспроизведены на выборах в сентябре и что Бербок станет следующим канцлером Германии, но «Зеленые», вероятно, станут основной составной частью коалиционного правительства, независимо от его точного состава. В связи с этим возникает вопрос об их внешнеполитических позициях, особенно в отношении России.

В последние несколько лет «Зеленые» последовательно и жестко критиковали нашу страну и ее внутреннюю и внешнюю политику, и они были убежденными сторонниками антироссийских санкций. Как говорится в программе партии, и скорее всего на парламентских выборах в сентябре 2021 года это также прозвучит – остановка «Северного потока-2» «не только из соображений климата и энергетики, но, прежде всего, с учетом геостратегической ситуации в Украине». Эта позиция соответствует традиционному ценностному подходу партии к внешней политике и связана с ее оценкой России как страны, которая «все больше превращается в авторитарное государство и все более энергично подрывает демократию и стабильность в ЕС».

Но партия видит и основания для оптимизма. Она считает, что «демократическое движение в России растет», и поэтому занимает следующую позицию: «Мы хотим поддержать гражданское общество, которое противостоит все более жестким репрессиям со стороны Кремля и борется за права человека, демократию и верховенство закона, и мы хотим активизировать диалог с ним».

Партийная программа, однако, не содержит ни слова о России как угрозе безопасности и не дает никакого представления о масштабах того, что на «западном» языке называется «пагубным» международным поведением. В программе также нет указаний на усилия Кремля по военной модернизации, применения силы в Европе и в Сирии. Это заставляет задуматься о том, что может означать требование партии о разработке «новой стратегической позиции НАТО и общей оценки угрозы» альянсу.

Германия, как и другие европейские страны, не выполняет своего обязательства, взятого на саммите НАТО в Уэльсе, тратить минимум 2% ВВП на оборону до 2024 года. Оборонный бюджет Германии увеличился, но показатель 2020 года составляет всего 1,4 процента ВВП, и прогнозируемый рост в ближайшие годы далек от достижения согласованной цели альянса. Партийная программа «Зелёных» призывает к «справедливому распределению бремени между государствами-членами НАТО», но сомнительно, что «Зелёные» в правительстве улучшат эту цифру, учитывая, что партийная программа отвергает цель НАТО в 2 процента как полностью «произвольную», а Бербок даже назвал обязательство в 2 процента «абсурдным».

Кроме того, по-видимому, в ответ на дискуссию о возможном достижении «стратегической автономии» ЕС партия выступает за создание Союза безопасности ЕС с сильным парламентским контролем и общей ограничительной политикой экспорта оружия. Никаких подробностей о том, как это должно быть достигнуто и каков может быть баланс финансирования между «справедливой долей» для НАТО и Союза безопасности ЕС, не приводится. Более чем вероятно, что в любом конфликте между бюджетными ассигнованиями на экологические цели и оборону, проиграет именно последняя.

Однако партия осознает, что применение военной силы может быть необходимо в качестве «ultima ratio в некоторых ситуациях», из которых она упоминает две: «для предотвращения геноцида и создания возможности политического решения конфликта». Акцент явно делается на гуманитарном интервенционизме и применении принципа ООН «ответственность за защиту». Однако даже это обоснование является спорным. Например, в ноябре 2014 года партия выступила против поставок оружия курдам в поддержку их военных операций против ИГИЛ и зверств, совершенных радикальными исламистами против гражданского населения, одним из аргументов было то, что оружие может попасть не в те руки, а также, что «оружие только делает войны более кровавыми».

Однако очевидно, что для "Зелёных" вопрос об экспорте вооружений в негуманитарных целях не может быть и речи, особенно если они каким-либо образом связаны с укреплением обороноспособности фактических или потенциальных целей российской военной интервенции в Европе (речь естественно про Донбасс). Эта позиция широко разделяется немецким правительством, парламентом и общественным мнением, и она, безусловно, оказывает негативное влияние на перспективы участия Германии в «противодействии» злонамеренному поведению России. Такая позиция в большей степени создает проблемы для будущих германо-американских отношений.

Военного решения быть не может!

Канцлер Меркель, по-видимому, предвидит, что так и будет. На следующий день после инаугурации Байдена она призналась, что «С администрацией Байдена будут […] разные мнения. Например, я всегда была против определенных форм поставок оружия [летального оружия] в Украину, но Соединенные Штаты при Джо Байдене с этим не согласились». И это сыграло определённую роль в отношениях между странами. Министерство иностранных дел Германии по-прежнему категорически против поставок оружия. В апреле 2021 года Германия вновь отклонила просьбу Киева о поставке систем противовоздушной обороны, противокорабельных ракет и противоминного оборудования, как ранее отклонила продажу корветов, которые больше не используются в ВМС Германии.

Отказ от поставок оружия для Украины против «гипотетического» применения силы Россией соответствует общей схеме правительства, направленной на то, чтобы избежать «провокаций» и предполагаемых очевидных рисков эскалации и конфронтации. Наиболее запоминающееся из таких высказываний было предоставлено тогдашним министром иностранных дел Штайнмайером в контексте крупномасштабных военных учений «Анаконда», проведенных Польшей с другими партнерами по НАТО, включая Германию. «Чего мы не должны делать сейчас, — сказал он, — так это еще больше усугублять ситуацию громким бряцанием оружием и воинственным кличем».

Подобные призывы к «не провокационному» поведению по отношению к России были повторены Маасом с его предупреждениями против конфронтации и его рассуждениями о том, что «В конечном счете, никто не может быть заинтересован в том, чтобы постоянные провокации в какой-то момент переросли в серьезные боестолкновения, особенно в Европе».

На Мюнхенской международной конференции по безопасности в 2014 году тогдашний президент Германии Йоахим Гаук, министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер и министр обороны Урсула фон дер Ляйен признали, что Германии необходимо более решительно и участвовать во внешней политике и политике безопасности, и что это включает в себя использование военных инструментов. Однако так называемый Мюнхенский консенсус, по существу, не был воплощен в значимые действия. Одной из наиболее широко используемых реакций на международные конфликты, будь то новые или старые, замороженные или возобновленные, по-прежнему является мантра немецких правительственных чиновников и общества о том, что «Военного решения быть не может!». Данная мантра естественно далеко от нынешней международной реальности.

Жизненно важные проблемы, но никаких серьезных изменений и решений

Суть политики Байдена в отношении России, скорее всего, будет заключаться не в энергичной и решительной всеобъемлющей стратегии сдерживания на всех направлениях, напоминающей холодную войну, а в поиске некоторого улучшения и избирательного сотрудничества. Также Байден, считает, что России выгоден развал ЕС и Кремлю проще работать с каждой страной по отдельности, нежели с целым блоком.

Правительство Германии, большая часть парламента и общественности разделяют эту позицию. Однако эта озабоченность не привела и, по всей вероятности, не приведет в обозримом будущем к значимым, скоординированным действиям совместно с Соединенными Штатами. Это объясняется тремя основными проблемами. Во-первых, как уже отмечали, отказ предоставить Украине оружие; во-вторых, "Северный поток-2" в рамках немецкого осознания того, что этот проект чисто коммерческий, а США говорят о геополитических последствиях; и в-третьих, облегчить часть оборонного бремени Соединенных Штатов в Европе путем значительных усилий по военной модернизации и выполнения своего обязательства тратить не менее 2 процентов ВВП на оборону.

Разработка и осуществление скоординированной стратегии с Соединенными Штатами потребовали бы серьезных изменений в позиции правительства Германии. Оно должно было бы донести до общества, что Россия превратилась из «партнера», не говоря уже о «стратегическом партнере», в стратегического противника или по выражению американца Митта Ромни «геополитическим врагом номер один», а по мнению Байдена «самой большой угрозой» для безопасности Соединенных Штатов. Более чем сомнительно, что нынешние партии правительственной коалиции во время избирательной кампании или их преемники после осенних выборов пойдут по этому пути.

Не забывайте ставить лайк, подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить!)