Америка может оказаться на пороге новой эры экономического национализма

По собственному признанию президента США Джо Байдена, стремление победить Дональда Трампа стало главным мотивирующим фактором его кампании. Однако по мере того, как его администрация раскрывает подробности экономической повестки, становится ясно, что истинное наследие Байдена заключается не в том, чтобы свернуть политику Трампа, а в том, чтобы усовершенствовать ее.

Конечно, есть много различий между Байденом и Трампом. Тем не менее основной посыл программы Байдена «Отстроим заново и лучше» не так уж далек от мантры Трампа «Сделаем Америку снова великой». Если отбросить риторику, то политическое обоснование имеет еще больше общего.

Например, подходы Байдена в отношении чистой энергии гораздо более экологичны, чем все, что предлагал Трамп. Важно, однако, что основная цель — «энергетическое доминирование» США, которую определил Трамп, — остается неизменной. Во всяком случае повестка дня Байдена толкает США к лидерству в мировом производстве энергии.

Этот маневр имеет прецедент в американской политике. Последнее крупное парадигматическое изменение в экономической политике, которое приписывают бывшему президенту Рональду Рейгану, фактически началось при его предшественнике Джимми Картере. В своем первом официальном обращении к народу Картер пообещал упростить налоговый кодекс, сократить государственное регулирование и снизить инфляцию.

К концу того же года он подписал закон, который сократил число налогов с 25 до 15 и снизил налоги на прибыль. Он также подписал знаковый Закон о дерегулировании авиалиний, и до истечения срока полномочий провел дерегулирование железнодорожной и автомобильной промышленности, а также назначил Пола Волкера председателем Федеральной резервной системы США.

Рассматриваемые в этом контексте инициативы Рейгана по налоговой реформе, дерегулированию и контролю над инфляцией были просто продолжением политики Картера. Что касается инфляции, в частности, то основной вклад Рейгана состоял в том, чтобы просто с энтузиазмом поддержать председателя ФРС Картера.

Экономическая политика Картера не вписывалась в рамки его партии. Рейган, с другой стороны, реформировал Республиканскую партию.

Байден, возможно, и не изменил свою партию, но экономическая политика Трампа определенно не вписывалась в традиционную повестку демократов. Трамп сумел добиться успеха в Республиканской партии за счет популистских идей, которые побоялись озвучить его предшественники. Историки наверняка будут спорить, что стало решающим фактором успеха Трампа, но очевидно — популизм был его главным отличием от республиканской повестки прошлого.

Трамп был против свободной торговли в партии свободной торговли. Он яростно выступал против интеграции с Латинской Америкой, которую оба президента Буша сделали центральной частью своей внутренней повестки дня. Будучи президентом, Трамп подписал два крупнейших в истории законопроекта о помощи, оба из которых содержали крупные меры поддержки для граждан. Это обычная подачка от президента-республиканца.

Однако и первая крупная инициатива Байдена касалась расширения пакета помощи для восстановления после пандемии Covid-19. Затем Байден объявил о своих планах в вопросе торговли с Китаем, где он намерен использовать такой же агрессивный подход, как и его предшественник (разница в том, что у Байдена есть союзники в Конгрессе). Что касается миграции, то Байден отступает от самых драконовских ограничений Трампа в отношении беженцев, но не стремится полностью изменить пограничную политику предыдущей администрации.

Самое главное, Байден может решить вопрос, о котором Трамп только заикнулся: национальную промышленную политику. Это, по сути, то, что скрывалось за смелыми обещаниями Трампа вернуть рабочие места в США. Однако промышленная политика настолько противоположна республиканскому мировоззрению, что Трамп мог лишь писать об этом в Twitter.

План Байдена «зеленая энергия», напротив, имеет решающую поддержку внутри его партии. У него больше возможностей для создания сильных государственно-частных партнерств, способных ускорить темпы производства в США и обеспечить технологическое превосходство над конкурентами в Китае и Европе.

В общем, Америка может оказаться на пороге новой эры экономического национализма. Двухпартийные корни этой идеи — отстаиваемой, но не реализованной Трампом, переработанной и продвигаемой Байденом — свидетельствуют о том, что перемены не исходят от одной из сторон, а отражают сдвиги в экономических реалиях. Обвал процентных ставок, стагнация спроса на неквалифицированную рабочую силу и подъем Китая — все это делает такую политику возможной.

Неудивительно, что первым кандидатом от экономических националистов стал республиканец, потому что традиционная политика партии больше соответствовала формирующейся парадигме. Существующие лидеры Республиканской партии были дискредитированы в глазах избирателей, что открыло путь для аутсайдера.

Однако те же самые силы мешают экономическому национализму по-настоящему укорениться в Республиканской партии. Вместо этого экономическая националистическая политика, скорее всего, принесет плоды Демократической партии, которую, как и Республиканскую партию Рейгана, ждет рост поддержки. Если Байден добьется успеха, то синие воротнички республиканцев на Среднем Западе и Северо-Востоке – могут даже вернуться, еще больше укрепив приверженность партии экономическому национализму.

Это приведет к тому, что нынешняя Республиканская партия, как и демократы после Картера, будут сбиты с толку и расколоты. В некотором смысле то, что происходит сейчас, является неизбежным результатом не поражения Трампа в 2020 году, а его победы в 2016. Как только Трамп заявил о выдвижении пять лет назад, для Республиканской партии начался обратный отсчет. Теперь, когда демократ находится в Белом доме, процесс лишь ускорится.