«Не спугнуть»: Турция влезает в Афганистан
Год назад мы писали: «Вполне возможно, что последние подразделения армии США будут выходить из Афганистана без боя. Под насмешливыми взглядами в коридоре безопасности. Как с планеты Пандора». С 1 мая США и союзники вывели около половины контингента, а «Талибан» (движение запрещено в РФ) захватил около 40 уездов: на большей части территории страны власти удерживают только центры провинций. И тут выходит Реджеп Тайип Эрдоган в белом фраке с блёстками. Ну… так задумано.
Военные источники The Wall Street Journal предполагают, что после вывода войск США правительство в Кабуле может продержаться до полугода. Похоже, источники не знают, как фактически в течение одного дня «на фоне общего здоровья» предавались и свергались прежние афганские режимы. Начиная со свержения короля Захир-шаха его кузеном Мохаммедом Даудом и далее по наклонной почти 50 лет. Причем последние 20 отнюдь не были исключением, просто «перераспределение власти» из-за которого раньше сносилась половина Кабула, сегодня оформляется в кабинете посла США. Например, между президентом Ашрафом Гани (пуштуном) и главой Высшего совета по национальному примирению Абдуллой Абдуллой (таджик). Мир даже не заметил того, что после президентских выборов-2019 бюллетени (а проголосовало 10% избирателей) подсчитывались шесть месяцев, и в марте 2020-го торжественную инаугурацию провели… два «законных президента Афганистана. Это так, «реплика в сторону» об успехах демократизации Афганистана за два десятилетия.
Либо утечка разведданных о «живучести» кабульского правительства сроком в полгода это отчаянная попытка выиграть хотя бы несколько недель. Судя по скупым сведениям о переговорах в первую очередь военных ведомств США и Турции, соответственно глав минобороны Ллойда Остина и Хулуси Акара, Турция может взять на себя роль посредника, и не на каких-то переговорах в Стамбуле или Дохе, а оперативного, непосредственно «на земле». Возможно, именно это имел в виду Остин, говоря о «сохранении дипломатического присутствия в Афганистане». Хотя заявление удивительное, ведь Остин не госсекретарь, а «четырехзвёздный» генерал, о какой дипломатии речь?
Завесу приоткрывают турецкие СМИ и сам Эрдоган, весьма словоохотливый там, где речь заходит о величии наследницы Османской империи. 15 июня после встречи с Джозефом Байденом на саммите НАТО в Брюсселе турецкий лидер заявил, что готов взять под контроль аэропорт Кабула, если США окажут ему «дипломатическую, материально-техническую и финансовую поддержку». То ли намеком, то ли оговоркой прозвучала и мысль обеспечить безопасность и самого Кабула. Во всяком случае, «зеленой зоны» — правительственных кварталов. Белому дому ничего не оставалось, как подтвердить через два дня существование договоренностей. Зачем-то добавив, что США еще и военную поддержку с воздуха будут оказывать.
Впрочем, без «защиты» Кабула и не обойтись. Защищаться будет не авиабаза Баграм в полусотне километрах от Кабула, а аэропорт имени Хамида Карзая расположенный в черте города в пяти километрах от центра, т. е. создание многокилометровой зоны безопасности исключено. «Неприступная крепость» внутри пятимиллионного города обещает много интересных сводок. Более того, уставов никто не отменял, и контролировать аэропорт в ходе собственной эвакуации американцы не просто могут, но и должны сами. Речь явно идет о чем-то большем. Аэропорт ради аэропорта — ничто. И 19 июня глава МИД Афганистана Ханиф Атмар достаточно ясно описал «мандат» турецких военных:
«Это будет важно для дипломатического сообщества в Кабуле, а также для международной помощи Афганистану».
«Защита аэропорта» означает защиту коммуникаций, грубо говоря, маршрутов транспортировки того, что в аэропорт прилетает и из него вылетает, а также инфраструктуры обеспечения: объектов энергетики, водоснабжения и т. п. Рано или поздно, приходится делать исключения и брать под защиту другие объекты и территории просто ради «лучшей защиты того, что защищается». Но именно так всегда и везде начинается «эскалация присутствия», интервенция. Всегда и везде. Во всяком случае, это задача не для двух-четырехтысячного контингента, о котором вскользь сообщалось. Правда, формируется и нечто вроде новой коалиции: в союзном Турции эмирате Катар будет создана база для подготовки афганского спецназа.
Москва молчит. Не считая выражения общей обеспокоенности, в частности в связи с прорывом талибов к афгано-таджикской границе в районе ККП «Шерхан-Бандар». И явно с ее молчаливого согласия некоторую поддержку США, Турции и кабульскому правительству в эти дни пообещали Казахстан («стратегическое партнерство и обеспечение безопасности»), Узбекистан (подключение к посредничеству между Кабулом и Талибаном) и даже нейтральный Туркменистан (также посредничество и экономические проекты). Сдержанную позицию, аналогичную российской, демонстрируют Пекин и Тегеран. Если кто-то предположит, что Эрдогана заманивают, то возразить на это будет сложно.
Почему сложно? Отношение России к возросшей активности Турции в Закавказье и в Центральной Азии хорошо известно. Тем не менее, сторонам удается сохранять видимость партнерских отношений. То же можно сказать об Иране, но у него в Афганистане есть уже «кровный интерес» — шииты, которые 20 лет назад были поставлены талибами перед выбором: отказ от «неправильного» ислама или смерть. Шииты Афганистана, которые составляют почти 100% «пехоты» иранского корпуса в Сирии (цена иранского гражданства). «Шиитский клин» от границы Ирана тянется почти до Кабула: хазарейцы монгольского происхождения в центре страны и так называемые парсеваны Герата — народы разного происхождения (таджики, пуштуны, тюрки-чахараймаки) исповедующие шиитское направление ислама; для всех них к середине 20 века и основным языком стал дари (афганский вариант фарси).
Что касается Китая, то здесь о партнерских отношениях с Турцией речь вовсе не идет: риторика Анкары в защиту уйгуров Синьцзяна сильно подпортила двусторонние отношения. Два года назад МИД Китая назвал турецкие заявления «крайне отвратительными». В китайском дипломатическом лексиконе такая реакция — предупреждение о готовности разорвать дипломатические отношения. Однако повторим, сегодня Москва, Тегеран и Пекин молчат. Возможно, искушение щелкнуть Эрдогана по носу слишком велико.
Мы упустили «одну маленькую деталь» — позицию «Талибана». А она не изменилась: «Ни одного иностранного солдата на земле Афганистана!». Более того, еще в конце мая руководство движения заявило, что размещение баз США на территории соседних государств «дорого им обойдется». Причем, талибы никогда не ограничивали себя формальными определениями и относят к соседям всю Центразию, Ближний Восток и Индийский субконтинент (но почему-то часто забывают Китай). МИД Пакистана отнесся к предупреждению серьезно и тут же опроверг заявление Пентагона о якобы готовности Исламабада предоставить базы. «Поиски баз — это может быть их желание, — пояснил глава МИД Пакистана Шах Мехмуд Куреши. — Не может быть и речи о предоставлении им наших баз, мы должны заботиться о своих интересах». Комфортная логистика для США и Турции не предвидится. Комфортная и надежная, а не такая, которая может быть вдруг отключена щелчком пальцев.
Самое время сделать вывод о том, что Турция влезает в капкан и произнести фразу, приписываемую Альберту Эйнштейну:
«Бессмысленно продолжать делать то же самое и ждать других результатов».
Но есть нюансы. Эрдоган может победить. Или, скажем так, переформатировать афганский конфликт таким образом, что выиграют почти все. У турецкого лидера достаточный инструментарий для достижения этой цели.
Первое преимущество — наличие «этнической базы» — узбеков северных провинций, во главе, пожалуй, с самым ярким политиком, остающимся в политической обойме Афганистана с конца 1980-х годов. Маршал Абдул Рашид Дустум — искренний и надёжный союзник, друг и брат коммунистов, исламистов, Северного Альянса, талибов, НАТО, часто по нескольку раз и в причудливой последовательности. Если что-то шло не так, набирался сил в Анкаре или Ташкенте, знакомом еще по советскому военному училищу. Да, у СССР вроде бы тоже была «этническая база», но она нивелировалась идеологической. Это чувствовалось даже в общении с солдатами ДРА: шурави, русские это одно, а те, что с похожими именами и понимают язык, но даже молитву не могут произнести, это другое — не шурави, а «отступники».
Второй козырь — навыки самого Эрдогана в исправлении «неудобной демографии». Оккупированные турецкой армией районы северной Сирии быстро сливаются с Турцией политически и экономически. Не только давным-давно арабизированные туркоманы или черкесы, но и арабы и даже курды (!) Африна легко заявляют о своих «турецких корнях». «Не мы такие, жизнь такая». Вы будете смеяться, но согласно новейшим изысканиям турецких историков, по меньшей мере миллион ливийцев тоже потомки янычаров: 360 лет в Османской империи не шутка. Отсюда следует, что вместо четырех узбекских провинций могут появиться все восемь до «пригородного» кабульского Парвана с авиабазой Баграм. Задача облегчается тем, что узбеки и таджики живут чересполосицей и не только узбеки владеют дари, но и таджики Балха, Кундуза, Самангана, Сарипуля, где-то и Баглана прекрасно общаются на узбекском. Вполне возможно, что и здесь кто-то из таджиков вспомнит, что «степная нотка» в разрезе глаз у него неспроста.
Но вряд ли Эрдоган будет здесь форсировать процесс тюркизации. Сугубо на добровольной основе. Главная цель — надежный тыл Кабула в виде нового Северного Альянса, но уже не таджикско-узбекского, а узбекско-таджикского. Возможное исключение — пуштуны. Накануне вторжения США талибы завершали захват Афганистана, убили в результате теракта героя таджиков Ахмад Шах Масуда, провозгласили пушту единственным государственным языком (лишив этого статуса дари, родной даже для трети пуштунов), таджиков и узбеков, не говоря о шиитах, изгоняли даже из уездных органов власти. Подтверждены факты изгнания таджиков из нескольких анклавов на юге страны. Северяне пытались отвечать тем же, изгоняя пуштунов со своих территорий. Сегодняшние лидеры Талибана признали «перегибы», но что помешает Эрдогану ради благородной цели стимулировать возобновление такого противостояния? Пуштуны в Фарьябе и Бадгизе (а здесь их особенно много), отрезающие новый Северный Альянс от Туркменистана, Эрдогану не нужны.
Третий фактор это не какой-то умозрительный план, а неизбежность, к которой приведет последовательное выполнение Эрдоганом его планов (если в его планы не входит еще более позорное бегство вслед за американцами). Это раздел Афганистана. Де-юре или, для начала, де-факто. Раздел, от которого отказались США в пользу «общей демократизации» Афганистана. Раздел, который, как средство, никогда не останавливал Турцию.
Раздел устроит Пакистан, в чью сферу влияния отойдет Пуштунистан, а «Линия Дюранда» (1893 года, отсекла в пользу Британской Индии половину пуштунских племен, не была признана ни одним афганским правительством) окончательно уйдет в историю. Иран устроит согласованный с Турцией и Пакистаном переход под эгиду Тегерана шиитских Герата и Хазараджата. Китай, конечно, не устраивает риторика Эрдогана, но устроит прочный мир в северном Афганистане, через который (а также через Алайскую долину Киргизии и Таджикистан) проектируется железная дорога в Иран и далее. Но то же самое с большей вероятностью могло бы гарантировать и стабильное правительство талибов. Последние 10 лет они настойчиво уверяют, что никаких намерений вмешательства в дела других государств не имеют. (Совмещение китайской колеи с советской, а далее с иранской и европейской — другая тема). Так что, Китай держим в уме.
Для России плюсов от вторжения Турции в Афганистан не просматривается при любых изощрениях ума. Значит, мы пока вынуждены придерживаться ранее озвученной версии: цель России — не мешать вторжению Эрдогана, а затем не мешать (а в чем-то и помочь) его разгрому. И войдя в игру «на его плечах», установить эффективный военный контроль Россией южной границы Центральной Азии от Кушки до Памира. Точнее, от Каспийского моря до Алтая. С соответствующим надежным тылом. Рискованно. Но иначе его не остановить.