На раздел Украины претендует худший из союзников России

Из всех государств, созданных русским железом и русской кровью, наиболее русофобским является государство румынское. И все же там, за Карпатами и желтыми полями сурепки, средь монструозных строений эпохи Чаушеску и чадящих кабаков центрального Бухареста, выискался нам вроде как союзник и даже целый сенатор — Диана Шошоакэ.

Украину она называет террористическим государством, Зеленского — новым Гитлером, о России отзывается уважительно и сулит нам такую помощь, какой еще никто не сулил — открытие второго фронта. Внесенный ею законопроект предполагает разрыв договора о дружбе с Украиной, ввод румынских войск и аннексию тех территории, которые когда-то входили в Румынию.

Если бы происходящее сейчас происходило в галантном в XIX веке или в сермяжной первой половине XXвека, примерно этим бы дело и кончилось: соседи Украины отрезали бы от нее по куску, киевский режим обрушился бы за недели, Россия изрядно сэкономила бы средств и сил, а после села бы договариваться с западными партнерами о новых правилах игры и разделе сфер влияния в Европе. Ясновельможная Польша подтвердит.

Однако в нашем XXI веке внешнюю политику большинства соседей Украины и самой Украины определяет американский Вашингтон. И он определил, что Киеву должна быть оказана всемерная поддержка, а о других сценариях запретил даже думать. Получается, что сенатор Шошоакэ еще и бросила вызов гегемонии США, заявив о праве своей страны на суверенитет и защиту национальных интересов. Не будь она румынкой, можно было бы заподозрить в ней реинкарнацию Индиры Ганди.

Но она — румынка. Это многое объясняет.

Есть тысяча и одна причина, по которым России не стоит принимать предложение Шошоакэ и вообще — обращать на нее внимание. Первая из них в том, что румынский сенатор — не тот калибр, из которого эффективно стрелять по Вашингтону. Но главная идет как будто от корней, ее шепчут голоса мудрых предков, ее диктует наш национальный инстинкт: «Никогда не верьте румынам. Не бывает хуже союзника, чем румын».

Национальный румынский герой антиосманского сопротивления Тудор Владимиреску был разбужен греками, но греками же и казнен — за предательство. Последовавшее за этим решение императорской России ввязаться в румынский вопрос привело к фатальным разногласиям с Западом и Крымской войне, русскими против обыкновения проигранной.

Румыны оставались природными (то есть православными) союзниками, но воевали отвратительно и компенсировали эту свою слабость коварством — плели интриги против Петербурга. В интригах тогда изощрялись даже сербы, а болгар это вообще привело к вступлению в Первую мировую на стороне Германии. Более осторожные румыны два года просидели в нейтралитете, нарушить который их заставила Франция — к досаде русского императора, описанной адмиралом Колчаком. Государь румын как будто насквозь видел: они быстро потеряли собственную столицу, из-за чего России пришлось удлинять фронт и спасать нерадивого помощника.

После выхода из войны правительства большевиков, румыны поступили аналогичным образом — и тут же ударили погрязшей в гражданской бойне России в спину: оккупировали те самые территории, которые мечтает вернуть сенатор Шошоакэ. Повторное вступление в Антанту за сутки (!) до капитуляции Берлина позволило им сохранить наворованное на 20 лет.

После подписания пакта Молотова-Риббентропа Гитлер заставил Бухарест отдать эти земли СССР, чтобы вместе вернуться за ними 22 июня 1941 года. Тогда румыны дошли даже до Сталинграда и, стоит признать, правильно сделали — по принципу худшего союзника из возможных: Красной армии удалось сломить немецкую линию обороны именно там, где стояли румыны. С этого момента гитлеровцы стали называть румынами все иностранные части, обученные столь плохо, что лучше б дома сидели.

Потеряв на восточном фронте полмиллиона человек, румыны решили предать уже Гитлера и приняли на своей территории советские войска. Между нами и ими быстро установились прекрасные отношения — и просуществовали до тех пор, пока в 1958 году советские войска не ушли, позволив Бухаресту строить социализм самостоятельно.

Без вооруженного попечительства румыны вытворяли то же, что и худшие постсоветские силы на развалинах СССР: упразднили преподавание русского языка, переименовали русские улицы, зачистили госуправление от русофилов. Когда ссора Москвы и Пекина дошла до стрельбы, румыны стали обниматься с гостями из Пекина. Когда Запад ополчился на СССР за подавление Пражской весны, солидаризовались с Западом. Таково было союзничество по Чаушеску, который, впрочем, лишь развил политику предшественника — Георгиу-Дежа.

Постсоветская Румыния — сперва просто прозападное, а после откровенно русофобское государство, расковыривающее свои обиды на русских. Мы подло не смирились с ограблением 1918 года и до сих пор не даем восстановить «историческую справедливость» — объединиться с Молдавией. «Не даем» — это значит исполняем функции миротворца в приднестровском конфликте, на который молдавские элиты сваливали свое нежелание расставаться с государственностью.

В Бухаресте нас ненавидели, мы этой ненависти не замечали, уделяя гораздо больше внимания полякам, хотя польский гонор на фоне апломба «наследников Древнего Рима» (самоопределение румын) смотрелся бледновато.

«У нас был союзник, и нам надо было вернуть территорию. Если бы были те условия, вероятно, я сделал бы так же», — заявил румынский президент Траян Бэсэску 22 июня 2011 года. То есть одобрил нападение Румынии на СССР в семидесятилетнюю годовщину оного. Так даже прибалтийские президенты не проговаривались.

Сейчас Бэсэску на пенсии и проклят румынскими западниками, сиречь уволен из гестапо за жестокость. В сильно поскучневшей и слегка располневшей от дотаций ЕС Румынии идею ирреденты теперь двигают такие, как Шошоакэ, — с напором хабалки, в сельском выльнике, без минимальной рефлексии. Назло Зеленскому как новому Гитлеру вернуть подарки настоящего Гитлера — до такой борьбы с фашизмом мог додуматься только румын.

Если и есть в этой истории внерумынская мораль, она о том, что России нет смысла искать союзников среди восточноевропейских ультраправых. Даже если они каким-то чудом не русофобы, то все равно — отбитые и способны только распугивать союзников слева. Шошоакэ — наглядный пример. Она не героиня антиамериканского сопротивления, а одинокий агрессивный фрик, изгнанный даже из националистических партий. Чересчур румынка даже для румын.

Кстати, присоединение к борьбе с украинским фашизмом сенатор тоже запланировала на румынский манер — не раньше 2027 года.

Мульцумеск, доамна. Сами справимся.