Прорыв на «Хаммерах» и рои беспилотников: спрогнозирован ход наступления ВСУ

Сложная шахматная партия, которая уже началась под Артемовском (Бахмут), ожидает российскую армию этой весной. Так, по словам руководителя ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина, ВСУ скопили под Артемовском группировку в 80 тысяч человек, в задачи которой входит не только отбить все, что с боями взяли «вагнеровцы», но и найти слабое место в нашей обороне.

Военный эксперт, глава Центра изучения военных и политических конфликтов Андрей Клинцевич рассказал о возможных направлениях «наступа», о значимости Артемовска и военных «сюрпризах», которые подготовили обе стороны для битвы года.

— Андрей Францевич, сообщают, что ВСУ скопили под Артемовском группировку из 80 тысяч человек. В то же время издание Newsweek со ссылкой на попавшие в Сеть секретные документы говорит о группировке в 30,5 тысяч человек. Кто прав? Какова численная группировка противника под Артемовском?

— Как это ни парадоксально, но правы все. Вопрос в том, как считать.

Возможно, мы считаем группировку, находящуюся в Славянско-Краматорской агломерации, в Константиновке и Часов Яре — то есть те резервы ВСУ, которые могут быть введены в бой на участках прорыва. Это, в принципе, соответствует реальности, потому что ВСУ планируют не в «огневой мешок» заходить, который мы им создали, уничтожая подразделения на западе Артемовска, а делать обход широким кругом. Для этого они сейчас накапливают подразделения.

С севера противник планирует ударить в направлении Попасной, обходя захваченные нами территории. Для этого они сейчас начинают концентрировать подразделения на трассе Е40 от Славянска. На юге противники скапливает подразделения, чтобы пойти в направлении Советска — тоже по большой дуге Артемовска.

— Почему мы не можем нанести удар чем-то серьезным, например тяжелыми авиационными бомбами по скоплениям этих группировок?

— Потому что эти подразделения противника не находятся в поле. Когда мы видим в интернете кадры с огромным количеством техники на полях, длинными колоннами солдат, мы должны понимать, что это все происходит только в глубине территории противника — за сотни километров от передовой. А рядом с линией боевого соприкосновения все войска рассредоточены в сараях, школах, домах — везде, где только можно спрятаться. И перемещаются они малыми группами — от одного здания к другому. Только в час «X», когда будет наступление, они начнут выходить.

Мы точно так же маскируем свои силы, поэтому противник тоже не видит со спутников и разведывательных беспилотников наши подразделения, штабы. Характер боевых действий сильно поменялся — отсутствует так называемый «туман войны», когда противник в глубине обороны мог делать что угодно и не быть замеченным.

— Мы готовы к появлению сил противника в том количестве, о котором говорит Пригожин?

— Мы к этому готовы, резервы сформированы. В Артемовске произошла рокировка наших коллективных сил. ЧВК «Вагнер» сосредоточена исключительно на городе, сжатии кольца внутри и выдавливании оставшихся подразделений ВСУ. А войска Минобороны, в частности ВДВ, обеспечивают прикрытие на флангах.

— Тем не менее, некоторые не исключают, что сильный и отчаянный противник может зайти в Артемовск…

— Предстоящая операция будет напоминать бой шпажистов: первого, кто нанесет удар, будет легко контратаковать в незащищенную часть. Поэтому мы ждем от противника первого удара, чтобы понять, куда он бросит основные силы и средства. Соответственно, мы их измотаем в оборонительных боях.

У нас эшелонированная, хорошо устроенная в инженерном плане оборона. Это касается не только Артемовска, но и других участков фронта. Как только они завязнут в боях с нами, у них оголятся другие участки фронта, на которых уже мы сможем своими резервными силами и средствами нанести удар — фактически на их плечах. Мы зайдем на их оборонительные позиции, начнем прорывать линию фронта тоже широким кругом.

Поэтому сейчас все в ожидании. Время на нашей стороне: чем больше они медлят, тем больше мы готовим резервов — сил и средств. У нас военно-промышленный комплекс работает 24 часа в сутки.

— У противника есть сильные стороны, которые могут проявиться в наступлении? Есть, скажем так, секретные заготовки?

— Они накапливают десятки тысяч ударных беспилотников, которыми они планируют подменить отсутствующую у них авиацию, чтобы осуществить массовый налет по выявленным целям. Они также планируют прорыв линии фронта и уход в тактическую глубину по автомобильным дорогам на американских бронетранспортерах Srtyker, противотанковых комплексах HMMWV («Хамви»).

Для этого сейчас на эту западную технику загружается двойной комплект боеприпасов, питания и топлива — это запас на тысячу километров. Противник также может подготовить неожиданные удары с форсированием рек или очень быструю операцию по захвату Запорожской АЭС для того, чтобы потом с нами торговаться.

Не исключаю появление авиации НАТО, о которой сейчас идет много разговоров. Проводить наступательную операцию без авиационной поддержки очень тяжело. Я бы в этот список еще добавил инженерные подразделения противника. Потому что вскрытие нашей мощной обороны без тяжелых инженерных частей прорыва, которые пойдут впереди и буду делать проходы в минных полях, в инженерных заграждениях, невозможно.

— А что есть у нас? Есть что-то, что мы бы еще не применяли или применяли редко?

— Мы активно наращиваем новые образцы средств поражения. Сейчас много говорят о планирующих тяжелых авиабомбах ФАБ-500, которые сбрасываются с самолетов до входа в зону ПВО противника. Она наносит удары на большую глубину — до 70 километров. Мощность у ФАБ-500 очень серьезная, они несут столько же взрывчатки, как «Искандер». А ведь есть еще бомбы под тонну, полуторатонные.

У нас также развивается система радиоэлектронной борьбы. На днях Илон Маск сказал, что русские могут не только «гасить» спутники, они могут их полностью уничтожать, выжигая электронику на орбите. Это важный фактор, который мы пока не применяли.

В СМИ также попала информация, что у нас всю зиму готовили специальный противотанковый спецназ — отдельные группы очень опытных гранатометчиков с системами противотанковых управляемых ракет — ПТУР, которые будут охотиться за натовскими танками, как только они будут появляться на линии боевого соприкосновения… Вот такая сложная шахматная партия нам предстоит.

— Тот же Newsweek пишет, что наступление начнется 30 апреля? Как вы относитесь к этой дате?

— Это издание как-то заявило, что Россия не будет проводить Парад Победы, потому что у нее якобы не осталось танков… Но как ни странно, в этот раз они могут угадать. Во-первых, действительно, конец апреля — это точка в поставках вооружения и техники от Запада. Во-вторых, войска, которые проходили обучение за границей, уже вернулись на Украину. В-третьих, погодные условия, которые не давали ВСУ начать наступление, могут измениться. Дожди к концу апреля должны прекратиться, и, как следствие, раскисшая почва подсохнет. Иначе колесная техника будет вязнуть в грунте, что недопустимо при наступлении.

Сейчас мы находимся под серьезной информационной бомбардировкой. То секретарь совета национальной безопасности и обороны Украины заявляет о наступлении в конце лета — начале осени, то говорит, что наступление начнется со дня на день. Они, похоже, сами не могут определиться.

Но Западу срочно нужная какая-то громкая, даже не тактическая или стратегическая победа — они этого не добьются — а пиар-акция с захватом городов, в которой они смогут показать, как им кажется, свою силу… Не исключено, кстати, что это будут такие территории России, как Белгород, Курск, Брянск. Противник может сунуться и туда. Они сейчас активно изучают оборону, накопление войск, резервов и всего, что только есть.