Почему русский язык спасти уже практически невозможно

Премьер-министр РФ Михаил Мишустин объявил о создании правительственной комиссии по русскому языку для исполнения поручения президента Владимира Путина. Он подчеркнул, что она будет заниматься «сохранением и обеспечением развития русского языка в России и в мире». Почему понадобилось его сохранять и какие угрозы стоят перед ним в настоящее время.

Проблема заключается в том, что по истечении более чем 20 лет после ельцинского периода русский язык находится в таком жалком состоянии, в каком он не был никогда за всё время своего существования. Достаточно выйти на улицу и посмотреть вокруг — почти все вывески на английском вопреки соответствующему закону, названия компаний, в том числе государственных, также на английском, например Mining или Industrial. Зайдём в Сеть — чуть ли не половина текста написано латиницей: названия, имена собственные и так далее. Причина одна — русского повсеместно стыдятся как языка немодного, признака отсталости и убогости.

За последние полвека не создано ни одного нового слова внутри самого языка. В XVIII веке придумывали кислород и водород, в следующем — паровоз и пароход, в XX — самолёт и вертолёт, пылесос и холодильник. В наше время — ничего. Сама постановка вопроса обычно вызывает истерику: как, вы хотите своим мерзким русским языком испоганить благородно звучащий английский?

Возникают бесконечные каршеринги и коворкинги, при этом не предпринимаются попытки предложить что-то своё, как это происходит практически во всех других языках. Во французском и испанском, на иврите и шведском, фарси и китайском нет ни каршерингов, ни коворкингов — в странах, где говорят на этих языках, предпочитают придумывать свои эквиваленты.

Дело доходит до абсурда: в русской «Википедии» в статье о Boeing название компании пишется исключительно по-английски. При этом на всех других языках с нелатинской письменностью — болгарском и корейском, японском и арабском, урду и тамильском — Boeing, разумеется, пишется соответствующим алфавитом. По крайней мере, в названии статьи. И только в русской «Википедии» такой позор. В обсуждении поднималась эта проблема, но большинством голосов было решено, что русский язык — якобы наречие варварское и непрестижное, поэтому будем писать только по-английски, дабы не позориться.

Михаил МишустинПравительство России/vk.com

Ни при каком Петре Первом, на которого любят ссылаться несведущие люди, яростно отстаивая и защищая процесс затопления русского языка абсолютно ненужными англицизмами, не происходило ничего подобного. Да, приходило много заимствований (они были, есть и будут), но одновременно создавалось множество новых собственных слов, в частности, «одновременно» или «например».

Интенсивно пополнялась и развивалась научная лексика — «насекомые» и «сумчатые», «однопроходные» и «пресмыкающиеся», «прямые» и «лучи», «окружности» и «треугольники». Сегодня этого нет и в помине. Взять пресловутый коллайдер — даже в польском языке для него придумали своё слово, а у нас в речи Дмитрия Медведева, когда он был премьером, вписывали «мегасайенс», а не меганаука, лишь бы звучало по-иностранному, не по-русски.

В советское время действовала целенаправленная программа по борьбе с канцеляритом, выходили сотни книг о том, как правильно говорить и писать. Корней Чуковский и прочие разъясняли, что стыдно употреблять «фронт работ», «осадки в виде дождя и снега», «прейскурант цен» и тому подобное. Но сегодня жаргон офисного планктона — «рашн пиджин» — буквально задушил нормальный русский язык. Все эти «локации», «позиции» и подобный словесный мусор, вызванный карго-культом английского и собственной безграмотностью, непоправимо уродуют родную речь. Каждый сам себе переводчик, оттого покушение в Солсбери переводится как «атака» — от английского слова attack, имеющего иное значение.

Подобная ситуация стала следствием того, что государство полностью устранилось из языковой сферы, пустив её на самотёк. Академические институты и образовательные учреждения уклоняются от своей высокой просветительской миссии. Минкультуры, Минпросвещения, Институт русского языка капитулировали под напором необразованных толп и расписались в собственном бессилии. Порой они сами вносят свою лепту в порчу русского языка — все эти «тотальные диктанты», которые должны быть «всеобщими». Даже принятые Государственной думой законы о русском языке никто не стремится исполнять, их полностью игнорируют.

И это при том, что законы эти, мягко говоря, очень несовершенные, попросту говоря, плохие, ибо абсолютно не ориентируют на появление новых слов, развитие русского языка, не создают условий для его сохранения и спасения. Сегодня его можно сравнить с положением редких видов животных или растений, которым угрожает исчезновение. Но растения и животных вносят в Красную книгу, создают заповедники, учреждают благотворительные фонды по их сохранению. Языком же не занимается никто. Такое впечатление, что чиновничество, выросшее в девяностые годы, когда всё отечественное презиралось и высмеивалось, по-прежнему исповедует философию фарцовщиков того времени, с их пресмыкательством перед модными заграничными шмотками.

В то время как в мире ширится борьба за разнообразие, мультикультурность, сохранение национальных особенностей и обычаев, против колониального попрания культур и языкового империализма, в России идёт обратный процесс. Спасают стерхов и дальневосточных леопардов, а русский язык брошен на произвол судьбы.

Это и понятно: дети и внуки элиты учатся в заграничных университетах, себя с Россией не связывают, а их бабушки и дедушки умиляются тому, что внучок не знает ни слова по-русски — в их глазах это первый признак дальнейшего преуспевания в жизни.

Не ведётся никакой работы с общественными организациями, чтобы играть на повышение престижа родного языка, чтобы молодёжь не стыдилась его, а, напротив, гордилась, как и положено юным нонконформистам — весь мир носит майки с надписями на английском, а я из чувства протеста буду на русском. Потому что я не такой, как все. Я не быдло, а рассуждающая самоценная единица.

Однако с учётом всех предшествующих тенденций (планктон сказал бы «трендов», чтобы звучать как американец) есть ли хоть малейшая надежда на изменение ситуации, на то, что правительство не для галочки, а всерьёз возьмётся за работу? Думаю, нет. Кому это надо? Мишустину? А с чего бы? Где он был раньше? Сергею Кириенко, отвечающему за внутреннюю политику, который в «Росатоме» переименовал все подразделения на английский манер — «дивизионы»? Хотя дивизионы в русском языке имеются только в армии. Герману Грефу, который и пяти слов не может сказать, чтобы не вставить убогий англицизм типа «комплайенс»?

Во Франции ещё в 1994 году был принят закон Жака Тубона — по имени тогдашнего министра культуры, который жёстко и чётко отгородил французский язык от вторжения англицизмов, от вымывания его из деловой и общественной сфер. Над главой ведомства поначалу потешались, его высмеивали, но сегодня во Франции никому и в голову не придёт отменять этот закон. Напротив, им гордятся как национальным достижением. У нас таких Тубонов, которые были бы готовы положить свой авторитет и имя на алтарь борьбы за русской язык, не просматривается.

Власть, разумеется, ради популярности в глазах избирателей будет произносить ритуальные слова о защите языка, но делать чего-либо конкретно не станет, ибо для этого необходимо кропотливо повседневно заниматься этим вопросом, преодолевать сопротивление косного аппарата, избалованных учёных-филологов (которые 30 лет молча взирали на уничтожение русского, а теперь должны будут ни с того ни с сего озаботиться его судьбой), бизнеса, привыкшего всё вести на английском языке, тусовочной и медиаэлит, с их презрением ко всему русскому и дикарским восторгом перед всем заграничным.

А ведь это не только политическая, социальная и культурная проблема, но и экономическая. Зачем иностранцу ехать в ту же Москву туристом, если ему здесь нечего смотреть? Первое, что он видит — это господство английского, он читает «Москва-Сити» и смеётся, ведь Сити есть только одно, в Лондоне, а в других городах оно может быть только у папуасов. Почему не «слобода», например, или иное коренное русское, а главное, неповторимое слово? Туристы поедут только за оригинальной экзотикой, а слушать и видеть английский, причём плохой, они могут и у себя на родине.