Сработает ли политика Байдена «Сделано в Америке»?
Правительство США направляет сотни миллиардов долларов на поддержку промышленности в результате резкого и опасного отхода от рыночной экономики. «Нация может быть преобразована». Этими величественными словами президент США Джо Байден подписал в августе 2022 года Закон о снижении инфляции (IRA). Несмотря на расколотое состояние партийной политики, Демократическая партия направила крупнейшую энергетическую субсидию в истории США в новый национальный идеал — экологизацию экономики, склонив глобальную конкуренцию в пользу Соединенных Штатов.
IRA является частью более широкой политической повестки дня с Законом о чипах и науке, который обеспечивает федеральное финансирование в размере 280 миллиардов долларов США для исследований и изготовления логических микросхем и микросхем памяти в Соединенных Штатах. Закон об инвестициях в инфраструктуру и рабочих местах также направил 700 миллиардов долларов на электрификацию, возобновляемые источники энергии и цифровую инфраструктуру и с 2021 года уже профинансировал 20 000 проектов.
Понятно, что существует некоторая обеспокоенность по поводу искажающих рынок последствий того, что Вашингтон предлагает прямые субсидии в стиле Пекина тем, кто готов сделать ставку на программу демократов «Сделай это в Америке». В то время как правительства, располагающие наличными, как и члены Европейского Союза, пообещали разработать свои собственные промышленные планы и выделить субсидии на микросхемы, азиатские лидеры, такие как президент Индонезии Джоко Видодо, намекнули на торговые средства защиты отрасли для своего многообещающего азиатского электромобиля (EV) против недобросовестной рыночной практики за рубежом.
Промышленная политика США носит преобразующий характер не только для Соединенных Штатов, но и для Азии, причем намеренно. Соединенные Штаты будут субсидировать инвестиции в водород дважды: сначала для его производства, а затем и тогда, когда он будет использоваться энергоемкими отраслями по всей Азии, такими как сталелитейная, алюминиевая, химическая и тяжелая промышленность. Такие двусторонние стимулы изменят соотношение конкуренции с Китаем и с союзниками и нетто-импортерами энергии, такими как Индия, Япония, Южная Корея и Вьетнам. Сборы за выбросы углерода, которые в настоящее время находятся на рассмотрении, также будут препятствовать экспорту из таких стран, как Малайзия или Индонезия.
Эти субсидии также имеют более широкое макроэкономическое воздействие на Азию. В то время как тарифы эпохи Трампа создали очень мало или вообще не создали рабочих мест дома, налоговые реформы США 2017 года побудили транснациональные корпорации США репатриировать триллионы из Восточной Азии обратно во внутреннюю экономику. IRA направит эту прибыль на инвестиции, а не на дивиденды акционерам. Соединенные Штаты уже являются крупнейшим получателем иностранных инвестиций — благодаря своей позиции самой производительной экономики в мире с некоторым отрывом — и IRA будет отвлекать все больше и больше капитала из Восточной Азии в Соединенные Штаты.
Но тройная промышленная политика администрации Байдена — это не просто инновационный «лунный выстрел» 1960-х годов. Существует также идеологический сдвиг, который советник по национальной безопасности Джейк Салливан называет «новым вашингтонским консенсусом», — от экономической политики, ориентированной на производительность, к политике, основанной на управлении государством, которая направлена на обеспечение комфортного лидерства над любым соперником в условиях появления новых технологий. Если санкции США предназначены для того, чтобы помешать Китаю когда-либо высадиться в Море Спокойствия, субсидии — это обратная сторона той же медали.
Но сегодняшнее геостратегическое соревнование также представляет собой вызов, отличный от вызовов времен холодной войны. В отличие от Советского Союза, Китай глубоко интегрирован в глобальные производственные сети с хорошо диверсифицированными бюджетными доходами. Соединенные Штаты никогда не смогут превзойти его по расходам. И Китай не единственный соперник. Недоумение возникает и по поводу того, имеют ли американские электромобили союзников, а не коммерческих конкурентов, таких как Япония или Германия? Право на налоговые льготы IRA, показало, что различение союзников и противников является второстепенным приоритетом для законодателей США.
Другие субсидии отдают предпочтение оборудованию 5G от частного консорциума, возглавляемого американскими облачными компаниями и китайскими военными подрядчиками, такими как ZTE, Inspur, Phytium и H3C, а не надежных южнокорейских и скандинавских производителей, таких как Samsung, Ericsson и Nokia. Но, пожалуй, самые заметные планы связаны с переносом производства высокопроизводительных процессоров и микросхем динамической памяти с произвольным доступом в Соединенные Штаты.
Лидер рынка, Тайваньская компания по производству полупроводников (TSMC), считает, что затраты на строительство, вероятно, будут как минимум в четыре раза выше, чем на Тайване, из-за нехватки квалифицированных кадров и административной волокиты. Его генеральный директор Моррис Чанг откровенно назвал усилия США по производству микросхем «бесполезными упражнениями». В отсутствие коммерческой логики такие усилия кажутся устрашающе похожими на попытку Пекина принудительно передать технологии, особенно в свете американского экспортного контроля в отношении принадлежащих Южной Корее и Тайваню заводов по производству микрочипов в Китае. Учитывая такие негативные перспективы и глобальные последствия, остается открытым вопрос, окупится ли игра Байдена.
Многие экономисты отрицательно относятся к промышленной политике США, поскольку рынки неизбежно делают более информированные и диверсифицированные ставки на будущие технологии, чем правительственные чиновники. Послевоенная политика в Японии, Южной Корее и Тайване была успешной, потому что она перенаправляла скудные ресурсы в секторы, которые давали более долгосрочные перспективы. Затем они перестали быть продуктивными, как только страны превратились в динамичную рыночную экономику.
Страны Восточной Азии могли бы оградить свои министерства от законодателей и лоббистов, представляющих особые интересы. В других странах, таких как Соединенные Штаты или Китай, где лоббирование было возведено в ранг перформанса, промышленная политика склонна к провалу. Спасение автомобилей, суперкомпьютеры Cray, солнечные панели и попытки синтезировать топливо из угля потерпели неудачу, потому что правительство поддерживало нежизнеспособные идеи или компании, имевшие хорошие политические связи. Напротив, инновации, которые часто называют успешными — от раннего прорыва в полупроводниковой технологии в 1960-х годах до вакцин против Covid-19 — появились не благодаря тому, что Белый дом сделал ставку на правильную технологию или компанию, а в результате более широкой поддержки научных исследований.
В ближайшее десятилетие Соединенные Штаты будут ежегодно тратить 100 миллиардов долларов на поддержку промышленности, что больше, чем все государственные расходы Сингапура. В то время как многие программы потерпят неудачу, некоторые проекты могут продлить промышленное превосходство США, особенно если стимулы будут тщательно разработаны, чтобы использовать борьбу Азии и Европы с более высокими ценами на энергоносители. Как сказал Сэмюэл Хантингтон об относительном промышленном спаде Соединенных Штатов по сравнению с Японией еще в 1988 году: — «Соединенные Штаты вряд ли упадут, пока их общественность периодически убеждена, что они вот-вот упадут». Такое отвращение к пораженчеству — реальное или воображаемое — необходимо для мобилизации нации на что-то ранее немыслимое или даже немного неамериканское, например, на промышленную политику.
Хосук ЛИ-МАКИЯМА, директор Европейского центра международной политической экономии