Финансовый путч. Набиуллина против БРИКС?

Прошедший в Йоханнесбурге саммит БРИКС вполне можно охарактеризовать как позитивный. В ходе мероприятия был принят ряд необходимых решений. Так, новыми участниками объединения стали Эфиопия, Египет, Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты, Иран и Аргентина. С 1 января 2024 года они станут полноценными членами БРИКС.

Как показал саммит, никаких стратегических противоречий между участниками нет. Несмотря на то, что Запад в свойственной ему манере пытался через СМИ внести разлад в ряды БРИКС, вбрасывая информацию о том, что якобы Индия или Бразилия против расширения, мы видим, это как всегда были ни чем не обоснованные спекуляции.

Помимо расширения альянса, второй по значимости темой был вопрос о создании единой валюты. Впервые данную идею озвучил на Владимир Путин. Так, на предыдущем саммите в Пекине он заявил, что БРИКС можно было бы подумать над созданием новой валюты, которая будет в форме либо резервной, либо расчётной единицы (одно другому тут не противоречит).

Затем на протяжении года шло обсуждение данного вопроса. Разумеется, никто не ждал, что в Йоханнесбурге будет принято конкретное решение. Данный проект является, действительно, сложным. И в первую очередь потому, что он требует достижения договорённостей всех стран-участников прежде всего в политической плоскости.

Тема финансового суверенитета вообще и денежный вопрос в частности не может проходить без споров и разногласий. Тем не менее это абсолютно нормально рабочий процесс, и стороны рано или поздно придут к компромиссу. В принципе, они уже к нему пришли в том, что касается решимости отказа от доллара. Это заключается не только в стимулировании перевода расчётов в национальные валюты, но и включает ряд других направлений. Например, создание соответствующих рейтинговых агентств, финансовой инфраструктуры и так далее.

Но вернёмся к вопросу о новой валюте. В качестве исторического примера тут можно привести валюту Европы — ЭКЮ, которая существовала с конца 70-х по конец 90-х годов прошлого века. Она использовалась для международных расчётов между европейскими странами, транзакций между центробанками, хранения резервов, кредитования и так далее.

В свое время от нее отказались только вследствие перехода к полноценной единой валюте — евро. Собственно, в рамках БРИКС как раз и планируется создать что-то типа ЭКЮ. Ну, или как минимум вполне рационально было бы использовать данный опыт.

В этом месте следует ответить на вопрос — по каким принципам шла эмиссия ЭКЮ? Схема была нехитрая. Имелась валютная корзина, в рамках которой у каждого государства была своя доля. К примеру, доля немецкой марки составляла около 30%, французского франка порядка 20%, британского фунта 12-15% и так далее.

Исходя из этого, совершенно очевидно, что данный вопрос будет затрагиваться также и в рамках БРИКС. По сути именно в том, какой будет доля национальных валют стран-участников БРИКС в валютной корзине, и будет состоять главное противоречие проекта.

Разумеется, если рассуждать чисто из экономической точки зрения, то абсолютное большинство должен занять Китай, ведь его ВВП составляет примерно 75-80% от общего. Таким образом, если исходить из такой логики, то новая валюта фактически превратится в некую иную форму юаня. Разумеется, на подобное никто не согласится. Поэтому, скорее всего вряд ли страны-участники будут исходить из объёма экономики. Да, этот фактор будет значимым, но не определяющим.

Говоря об интересах России, то для нас, разумеется, было бы выгодней, чтобы доля рубля была как можно выше. Таким образом будет создаваться дополнительный спрос на национальную валюту, что в перспективе означает её большую стабильность и снижение волатильности. Исходя из нашего геополитического веса на международной арене Россия вполне могла бы претендовать на долю в 20-25%. Для нас это было бы вполне приемлемо.

Но тут возникает следующий вопрос — какая будет позиция других государств, учитывая постоянную волатильность и скачки нашей валюты? Ведь только за последние несколько месяцев рубль обесценился примерно на 50%. Как мы можем с такой валютной политикой гарантировать, что подобное не будет происходить и впредь?

А подобных вопросов вполне следует ожидать. Ведь если ваша валюта занимает существенную долю в валютной корзине, то от её нестабильности будут страдать и другие государства. Зачем это им? Поэтому будет мало удивительного, если с такой ДКП нам «светит» только 5-10%.

Таким образом, нынешняя девальвация, которой попустительствует Центробанк, негативным образом сказывается не только на нашей экономике, но и на геополитических позициях России, в частности в контексте сотрудничества в рамках БРИКС. Нам крайне важно демонстрировать стабильную финансовую систему, стабильную валюту, стабильную внешнюю торговлю и так далее.

Ведь, если взять пример Китая или той же Индии, то юань совершенно не «скачет», и с начала года в рамках управляемой девальвации для поддержки экспорта, проводимой Народным Банком Китая, ослаб примерно на 8%. Рупия тоже, хоть и постепенно ослабляется, но этот процесс имеет низкий и главное — постепенный темп. Курс рупии вполне предсказуем.

Зато всего этого совершенно нельзя сказать о рубле. Поэтому политика, которую проводит Центробанк под руководством Набиуллиной, к огромному сожалению, наносит удар ещё и по геополитическим и геоэкономическим интересам России.