США ищут новый ключ к Центральной Азии

Проблемы Афганистана обсуждают в соседнем Узбекистане — на серьезном международном уровне. Конференция «Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязь. Угрозы и возможности» должна была собраться в Ташкенте еще весной, но из-за пандемии была отложена. И теперь проходит как нельзя кстати — ситуация в Афганистане осложняется с каждым днем: американцы практически ушли, талибы возвращаются.

В этих обстоятельствах чрезвычайно важно, что в Ташкент приехал президент Афганистана Гани, пакистанский премьер Имран Хан и министры иностранных дел России, Китая, стран Центральной Азии и даже глава дипломатического ведомства ЕС Боррель. Да, там нет представителей талибов — но нынешнее афганское руководство должно было услышать позиции ключевых соседних держав: необходимы серьезные переговоры с талибами о создании новой коалиционной власти. Иначе гражданская война в Афганистане разгорится с новой силой, а в этом не заинтересован никто из его соседей, в том числе Узбекистан — крупнейшее по населению государство из среднеазиатских бывших советских республик.

Идея ташкентской встречи принадлежит президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву, уже пятый год меняющему свою страну. Он возглавил Узбекистан в конце 2016-го, до этого 13 лет проработав премьер-министром. Практически сразу Мирзиёев начал серьезные реформы, как внешнеполитические, так и внутренние. Причем первые нужны для обеспечения вторых — открытость и активная внешняя политика является продолжением внутриполитических изменений.

Ведь до этого Узбекистан четверть века провел в замороженном состоянии. Конечно, первый президент Ислам Каримов не закрывал страну практически полностью, как это сделали в Туркменистане, чьи власти выбрали добровольную самоизоляцию, — но Узбекистан тоже был достаточно насторожен к внешнему миру.

После распада СССР Каримов сохранил не только власть, но во многом и уклад жизни Узбекистана — переименовал компартию, органы власти и совхозы, однако жесткий контроль государства над всем и вся, включая экономику, остался. Каримов боялся потрясений — и иностранного влияния, неважно, чьего именно: исламистского, американского, китайского, русского. Крупнейшая страна Средней Азии (а по населению 34-миллионный Узбекистан сопоставим со всеми остальными четырьмя государствами региона, в которых проживает 40 миллионов) оказалась замкнута сама на себе — даже отношения с соседями были очень ограниченными.

Что уж говорить об интеграционных процессах на постсоветском пространстве. Узбекистан не присоединялся к Евразийскому экономическому союзу, дважды приостанавливал свое членство в ОДКБ. Мирзиёев сразу начал открывать страну — аккуратно, но последовательно. Сейчас Ташкент получил статус наблюдателя в Евразийском союзе, активно привлекаются иностранные инвестиции. И все это ради того, чтобы обеспечить внутреннюю перестройку, или, как ее называют в Узбекистане, возрождение, ренессанс.

Смысл которого — поднять уровень и качество жизни. Ведь миллионы узбеков жили и живут очень бедно. Раньше власти просто не признавали этого — и сам факт разговора о бедности стал важным признаком новой политики. Формально перестройка в Узбекистане идет теми же методами, что и в СССР (потому что когда она шла в Союзе, в Узбекистане ее, мягко говоря, саботировали): ослабляются цензурные ограничения, дается свобода предпринимательству, привлекаются иностранные инвестиции. Но не стоит называть Мирзиёева узбекским Горбачевым — печальный опыт горбачевской перестройки в Узбекистане все-таки учитывают и действуют осторожно, не допуская разброда и шатаний. Мирзиёев явно ориентируется на другие реформы, китайские — ему наверняка хочется повторить успех Дэн Сяопина.

Понятно, что Узбекистан — не Китай, но для успешных реформ есть достаточно предпосылок. Трудолюбивый и многочисленный народ (по численности населения, реально живущего в стране, Узбекистан уже обогнал Украину, то есть стал вторым после России из числа бывших советских республик), который может работать не только в сельском хозяйстве. Да, советский промышленный потенциал во многом уже потерян, но все же узбекскую экономику можно перезапустить. Для этого нужно готовить кадры — и власть действительно стала уделять много внимания высшему образованию — и привлекать внешние инвестиции. Желающих вкладывать в Узбекистан деньги довольно много. Тут и различные богатые арабские страны, и Турция, и Китай, и, естественно, Россия. И Европа с США — последние вообще уделяют Узбекистану повышенное внимание.

И понятно почему — ведь это ключевая страна Средней Азии. Интерес американцев к Узбекистану резко возрос после 2001 года, когда Штаты оккупировали Афганистан. Тогда Ислам Каримов предоставил американцам военную базу для переброски войск в соседнюю страну — и в Ташкент зачастили гости из Вашингтона. Только за пять месяцев после октября 2001 года (когда было принято решение о вторжении в Афганистан) в Узбекистане побывали 18 сенаторов и девять конгрессменов — такого массового десанта не знала ни одна постсоветская республика.

Но американцы сами себе все испортили — после подавления волнений 2005 года в Андижане они стали грозить Ташкенту карами за нарушение прав человека. И вскоре потеряли военную базу.

Второй приступ к Узбекистану Штаты совершили в начале десятых годов — на фоне подготовки к выводу большей части войск из Афганистана. Тогда в Ташкент дважды приезжала госсекретарь Хиллари Клинтон. Вскоре Каримов приостановил членство в ОДКБ — но отношения со Штатами не получили развития.

И третий акт начался уже при президенте Мирзиёеве. В 2018 году он прилетел с визитом в США, провел переговоры с Трампом и заручился обещаниями инвестиций и поддержки экономических реформ. Действительно, американцы стали ослаблять критику узбекских властей — в частности, за ограничения религиозных свобод. Обещает Вашингтон и помочь Узбекистану со вступлением в ВТО.

Конечно, в Ташкенте не собираются играть с американцами в поддавки — например, проводить бездумную либерализацию законодательства. Там расчитывают использовать интерес Штатов к их стране для снятия торговых барьеров, улучшения инвестиционных рейтингов и в целом имиджа республики на мировой арене (что также должно сказаться на инвестициях). Все это понятно и неудивительно. Но есть одна проблема, потенциально опасная для Узбекистана.

Узбекское общество и власти очень долго жили в режиме полуизоляции — открытие, несомненно, пойдет им на благо. У властей есть понимание необходимости решительных, но осторожных реформ, однако у них нет опыта работы в открытом, так называемом конкурентном пространстве. О чем речь?

О том, что как только в стране появятся серьезные западные инвестиции, придут и западные же правозащитники, образовательные программы и фонды, культурные проекты, гранты для СМИ и прочее. Но это же все нужно самому Узбекистану? Нужно образование мирового уровня, честные СМИ (о гласности и свободе слова, как и о необходимости реальной защиты прав человека, все время говорит и сам Мирзиёев). А с вмешательством в свои внутренние дела — и тем более с подрывной работой — узбекские власти уверены, что справятся.

Раз и навсегда: Зеленский резко решил вопрос «Северного потока — 2»

Все так — вот только западные «учителя» не будут прямо призывать к свержению действующей власти. Нет, они станут готовить местных специалистов «гуманитарного» профиля, которые сразу же окажутся на голову выше в профессиональном плане, чем «старые» местные кадры. И постепенно «новые и передовые» займут ключевые места, как это было на Украине. Конечно, Узбекистан — не Украина, да и глупо считать всех прошедших «западную школу» агентами влияния внешних сил. Но, повторим, порой достаточно и небольшой, но активной группы «инфицированных», чтобы вызвать большие проблемы.

Сейчас это может показаться напрасным алармизмом, да и вообще чем-то неактуальным, но лучше заранее предупредить наших восточных друзей. Уже сейчас Штаты пытаются пристроить в Узбекистане несколько тысяч своих афганских «сотрудников» — как бы временно, до получения ими американской визы — и щедро оплачивать их пребывание. Скажете, «это другое»? Нет, это все одно и то же — просто под другим предлогом.