Кто и зачем присоединил части России к Китаю на карте?

СМИ обратили внимание на сообщение о том, что в Китае выпущена карта, на которой остров Большой Уссурийский, по которому проходит линия государственной границы между Российской Федерацией и Китаем, полностью закрашена в китайский цвет. Поскольку тема китайских карт всплывает уже не впервые, и всякий раз, когда появляется новый эпизод, вокруг этого определенные силы пытаются поднять шум, а то и раздуть скандал, обвинив соседей в «территориальных претензиях», то каждый раз приходится и повторять разъяснения определенных вещей. То, как появляются подобные «новости», понятно любому разбирающемуся в политических, а тем более в международных вопросах. Скажем прямо: никаким «экспансионизмом» здесь и не пахнет. Но у нас в стране, как, кстати, и в Китае, существуют разные взгляды и интересы, некоторые из которых используют любые подобные шероховатости для нагнетания недоверия и сомнений в правильности курса разворота на Восток, выбранного государственным руководством страны. Будучи не в силах этот разворот отменить, но всей душой желая это сделать, сторонники подобных взглядов тиражируют небылицы для того, чтобы его осложнить, подорвав позиции властей в международно-политических вопросах. Что в связи с этим следует понимать?

Первое. Сообщается, что новые карты выпущены китайским государственным сайтом «Картографический сервис стандартных карт». Информация об одобрении на правительственном уровне отсутствует, и скорее всего этот вопрос там не рассматривался. Иначе говоря, это не официальная позиция руководства и дипломатии КНР, какую, для сравнения, занимают, например, японские власти, рассматривающие с сугубо реваншистских позиций так называемый «Курильский вопрос». В Японии официально и ежегодно, 7 февраля, отмечаются «Дни северных территорий», в ходе которых обязательно проводятся митинги, на которых выступают парламентарии, а иногда и министры, требующие «возврата Курил». Ничего подобного в Китае не происходит и, кстати, не происходило никогда, даже в годы, когда советско-китайские отношения оставляли желать много лучшего.

Если копнуть историю, то реально в территориальном вопросе многое упиралось в линию границы вдоль реки Амур (Хэйлунцзян), которая по Айгуньскому договору 1858 года проходила не по фарватеру, а по китайскому берегу. Это противоречило применявшейся и тогда, и впоследствии международной практике, по которой реки обычно делятся по фарватеру. Китаист Юрий Гальпенович, раскрывая тему пограничных переговоров между СССР и КНР в книге «Китайские претензии», упоминает об эпизоде с согласованием границы по фарватеру, с которым советская сторона согласилась в 1964 году. Но поскольку в планах Мао Цзэдуна стояло не примирение, а обострение, он сделал провокационное заявление, ни на чем не основанное и не получившее подкрепления в дальнейшем, об «оккупации 1,5 млн кв. км китайской территории», после чего практическое решение пограничного вопроса было заторможено на многие десятилетия.

Свое полное и окончательное решение этот вопрос получил в 2001 году, когда президент России Владимир Путин и председатель КНР Цзян Цзэминь подписали ныне действующий двусторонний Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве; в рамках его подготовки все противоречия были урегулированы и надлежащим образом впоследствии оформлены. С тех пор данный вопрос больше не поднимается. Поэтому издание в Китае карты с Большим Уссурийским полностью в составе КНР, по словам первого зампреда Комитета Госдумы по международным делам Дмитрия Новикова (фракция КПРФ), является недоразумением, которое без всяких сомнений и всякого хайпа будет урегулировано.

Второе. Повышенное внимание к вопросу, который решается в процедурном порядке, без всяких «напрягов», привлекают те, кто заинтересован в подрыве российско-китайских отношений, которое, по глупости или умыслу, осуществляется в интересах третьих стран – наших геополитических оппонентов. В треугольнике Генри Киссинджера перед американской дипломатией ставилась задача поддерживать с Россией и Китаем лучшие отношения, чем у нас между собой. На этом принципе «разделяй – и властвуй» историческим стоит англосаксонская дипломатия, суть которой выражается формулой британского премьера Пальмерстона: «У Англии нет постоянных друзей и врагов, у Англии есть постоянные интересы». Постоянный интерес англосаксонских элит, отраженный концепцией «Хартленда» (Хэлфорда Маккиндера) требует контроля над Большой Евразией как условия сохранения англосаксонским миром глобального господства. Поэтому те, кто используют процедурные моменты для нагнетания, как им кажется, сомнений в прочности российско-китайских отношений, по сути выступают против национальных интересов не только Китая, но и России.

Третье. За время советско-китайского раскола, активная фаза которого продолжалась около тридцати лет – с XX съезда КПСС, разоблачившего «культ личности» И.В. Сталина, до «перестройки», у обеих сторон накопилось немало взаимных претензий. Самое прискорбное, что выросло не одно поколение ученых и экспертов, которые в связи с этим были переориентированы на Запад. В обеих наших странах сейчас идут процессы выправления этого пагубного наследия; политики наших стран учатся, выражаясь словами Си Цзиньпина, «стоять спиной к спине», вместе реагируя на внешние вызовы. Преодоление исторической инерции, которую не застали поколения в России и Китае, выходящие сейчас на авансцену, требует более тесной координации на научном – историческом и политологическом, а также экспертном уровне и активизации народной дипломатии, взаимодействия СМИ и гуманитарных обменов.

Нет сомнения, что и конкретный эпизод с Большим Уссурийским, и сама инерционная проблема в целом найдут свое решение. Ибо у руководства и большей части политических элит наших двух стран курс на сближение и стратегическое партнерство Москвы и Пекина встречает растущую поддержку. Самое главное: «динамика» отдельных эпизодов и публикаций в СМИ не имеет ничего общего со стратегией развития межгосударственных отношений России и Китая, укрепление которых в качестве приоритета закреплено в официальных государственных и двусторонних документах.