Почему французы рискуют потерять сон, а Бензема — голову (SudRadio, Figaro)

Должен признаться, не люблю я комиксы. Вот, не люблю, и все тут. Не оставляют они простора ни для кудрявой мысли, ни для кружевного слога, ни для натужной работы серого вещества в авторской, а значит и в читательской черепной коробке. Одним словом, малова-то в них места для творчества и полета воображения, а потому "рассказы в картинках" больше подходят для заокеанской публики. Не для нашего с Соломоном они читателя.

Под "нашим читателем" я имею в виду не те заблудшие на канал "телеграмные" души, что любят, гордясь своей оригинальностью, вставить банальное: "Сколько буков, аффтор!"

Нет, мой сказ о настоящем любителе эпистолярного жанра, о краснокнижном, находящемся на грани исчезновения представителе рода человека, для которого фраза: "Любая книга лучше ее экранизации" — звучит аксиомой, а тонкий юмор — лучше любого "пранка", этого жалкого американского практического подобия хорошей шутки. Ради таких ценителей слова мы с Соломоном стараемся денно и нощно.

Но на этот раз, я признаю поражение, свою безоговорочную капитуляцию перед телевизионной картинкой. Образ победил слово в извечном споре о первичности. Потому как за криками и обвинениями в передаче "Ближневосточный конфликт: бурные дебаты между Арием Бенсемуном и Надей Бей", отдельные слова расслышать было практически невозможно. В студии, с шестой минуты передачи, правили мимика и вокальные данные, измеряемые в децибелах.

Да, и кому нужны были слова эти, какие аргументы могли привести участники, чтобы убедить читателя в своей правоте или переубедить друг друга? Ничего нового они сказать не могли. Логос умер, его вновь распяли; в расправе приняли участие те же лица и присоединившиеся к ним.

Но в студии спорили не просто еврей и арабка, не стали бы мы с Соломоном тратить бесценное читательское время на межнациональное да межконфессиональное выяснение отношение между ними. В студии сама с собой спорила Франция, страдающая особой формой психического расстройства — растроением личности. Двуличный Янус превратился в трехлицего Хаоса.

Картина в студии — это триптих, на котором изображены три Франции. В левом углу ринга Франция-Иудейская и ее представитель Арие Бенсемун — консультант ELNET France произраильской правозащитной организации, ярый защитник действий Израиля в секторе Газа.

В правом углу — Франция-Мусульманско-арабская, Надя Бей — президент созданной во время арабской весны ассоциации "Безмолвные", — не менее яростная защитница палестинской идеи. Судя по крикам в студии Нади Бей, название организации — это какой-то непонятный моему славянскому мозгу арабский стеб.

А в центре триптиха — Франция-Светско-аборигентская, в лице ведущей SudRadio Стефани де Мюрю, призванной выполнять в эфире роль беспристрастного арбитра, но безбожно подсуживавшая одной стороне.

Скриншот № 1. Три Франции

Слева-направо Арие Бенсемун, Стефани де Мюрю, Надя Бей. Скриншот из передачи с канала SudRadio в YouTube.

Эти три Франции с трудом уживаются друг с другом. Одна жалуется на исламофобию, но грезит о Великом Халифате, другая — стонет про антисемитизм, но сочувствует тем, кто тихой сапой обустраивает на Святой Земле Великий Израиль.

Отягощенные комплексами вины перед первыми и вторыми коренные французы вытирают жертвам фобий слезы, в тайне желая, чтобы обиженные гости поскорее разъехались по своим халифатам и израилям, и очень беспокоятся, что "сыны Сима" разгромят во взаимных разборках французские города и веси.

По просьбе Соломона (вот, зануда ученая!) напоминаю читателю, что и арабы, и евреи относятся к одной, семитской, группе народов и говорят на родственных семитских языках. В общем, как верно подметил мой напарник, на Ближнем Востоке, как и на Неближнем, еще одни братья с небратьями в смертельной схватке схлестнулись.

Но вернемся к передаче, которую я по описанной выше причине рискну представить уважаемому читателю в виде скриншотного комикса, где лица ее участников говорят сами за себя.

Скриншот № 2. "И в голове моей проходят роем думы: что родина? Ужели это сны? Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый бог весть с какой далекой стороны" (Стефани де Мюрю, похоже, цитирует про себя Есенина).