«Промышленное сердце» США умирает, но Вашингтону на это плевать

Демократия требует жертв. Ну американская точно. В первую очередь в жертву приносится американская промышленность. И это хорошо.

Как пишут американские СИМ, большинство людей в этом американском городе скажут вам, что они больше согласны получить удар под дых, чем узнать новости, которые они получили на днях, когда компания Cleveland-Cliffs Steel объявила, что останавливает свой завод по производству жести, что напрямую затрагивает рабочие места 900 человек.

Не только рабочие сталкиваются с катастрофической неопределенностью. Это закрытие также ставит под угрозу рабочие места еще тысяч людей, чьи предприятия зависели от работы завода — это парикмахерские, АЗС, семейные продуктовые магазины, механических мастерских, которые производят изделия для сталелитейной промышленности. А еще происходит сокращение налоговой базы муниципалитета, что прямо повлияет на финансирование образования и качество дорог.

Тридцать лет назад здесь, на заводе Weirton Steel, работало более 10 000 человек. Теперь последние 900 оставшихся рабочих только что потеряли работу.

Райан Уэлд из Уэллсбурга, 43 года, вырос в центре города Вейртон, прямо за местным похоронным бюро:

«Когда я рос в 80-х, завод все еще работал на полную мощность: в Weirton Steel работало 10 000 человек, включая моих дедушек».

Сенатор от штата (республиканец) сказал, что ситуация здесь начала ухудшаться в середине-конце 90-х годов после принятия Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА).

Он считает, что НАФТА, подписанное президентом Биллом Клинтоном в 1993 году, по сути, усложнило жизнь таким компаниям, как Weirton Steel, которым приходилось следовать строгим и дорогостоящим инструкциям Агентства по охране окружающей среды, и при этом конкурировать с такими странами, как Мексика.

Сорок лет назад Демократическая партия начала медленно терять свою поддержку среди рабочего класса, но происходило это не быстро: чиновники-демократы по-прежнему появлялись на профсоюзных митингах, обнимая рабочих и говоря им, что они прикрывают их и заботятся о них. В то же время они принимали постановления и торговые соглашения, которые лишили американских рабочих средств к существованию, что превратило некогда преуспевающие рабочие общины в гетто.

К переизбранию Обамы в 2012 году они променяли своих избирателей-демократов из рабочего класса на усиливающиеся группы населения: меньшинства, молодежь, элиту с высшим образованием и одиноких женщин, и все это было сделано без даже письма «Дорогому Джону» [собирательное имя американских рабочих — прим. Об этом не говорят].

Республиканцы «унаследовали» эту избирательную базу, но большинство их стратегов, занимающихся пропагандой и предвыборными кампаниями, понятия не имели, что с ними делать, по крайней мере, в национальном масштабе [видимо, на местах были какие-то тактические решения и возможности — прим. Об этом не говорят].

Короче говоря, мы снова приближаемся к выборам, на которых очень немногие люди в Вашингтоне по-настоящему понимают, насколько разрушительным является закрытие завода. Они действительно не понимают, насколько потеря достойных рабочих мест изменила американскую политику.

Джефф Брауэр, профессор политологии в Кистоун-колледже, сказал, что вашингтонские элиты по обе стороны прохода [респы и демы — прим. Об этом не говорят], медиа-элиты, а теперь и элиты онлайн-заговоров просто не понимают Среднюю Америку даже несмотря на экономически и политически трудное десятилетие:

«Мало что объединяет людей/граждан, как попытки зарабатывать на жизнь в реальном мире, достойная работа и воспитание семьи…эти связи преодолевают все различия — географические, расовые/этнические, религиозные, гендерные, идеологические/партийные и даже порой социально-экономические.

Если есть что-то, чему мы научились за последнее десятилетие так это тому, что эти желания и устремления могут создавать и действительно создают маловероятные коалиции избирателей».

Чем больше противоречий внутри американского общества — тем лучше. Они будут грызться всё активней и активней друг с другом. И пусть. Может остальному миру получится дышать чуть свободней.