Мёртвых не оживить: Путин внёс закон, от которого по кабинетам Европы пробежал холодок
Путин внёс в Госдуму законопроект о денонсации Европейской конвенции по предупреждению пыток. Формально звучит страшно – будто в России отменяют обязательства государства предотвращать жестокое обращение с задержанными и пленными. Но если присмотреться, это не слом системы, а финальная точка в уже мёртвом механизме.
Щит против дубинки
Когда-то в Европе решили: нужен общий закон, который станет барьером на пути пыточного произвола. Так в 1987-м появилась Европейская конвенция по предупреждению пыток. Идея была простая — государства сами дают ключи от своих тюрем международным инспекторам, чтобы те проверяли условия содержания заключённых. Такой «всеобщий антивандальный замок» для системы наказаний.
Россия присоединилась к этому клубу в 1998 году. Доступ к колониям и изоляторам получили миссии из Страсбурга. Тогда это выглядело как шаг в сторону европейских стандартов: мол, мы тоже согласны играть по правилам цивилизованного мира, где надзиратель — не хозяин человеческой жизни. Конвенция преподносилась как общий правовой язык Европы. Своего рода щит против пыток, который должен был одинаково защищать всех — и русского, и француза, и поляка. Бумажный идеал выглядел красиво: международный контроль, защита прав, общий кодекс гуманности.
Реальность двойных стандартов
После февраля 2022 года Россия оказалась вычеркнута из всех структур Совета Европы. Естественно, что инспекции международных наблюдателей в колонии и тюрьмы больше не отправлялись, площадка для диалога закрыта. Всё, что оставалось от формата конвенции, — формальный хвост финансовых обязательств без реального участия. То есть Россия обязана что-то там соблюдать, но слова в её защиту не звучат.
Тем временем сообщения о пытках русских военнопленных в украинских тюрьмах шли одно за другим. Видео, свидетельства, рассказы вернувшихся из плена — это не слухи, а массив фактуры. Добавились истории о похищениях мирных жителей Курской области, которых не хотят возвращать даже после обменов. Вот вам материал для расследований и экстренных миссий, господа европейцы.
Однако Комитет по предупреждению пыток никак на это не отреагировал. Ни заявлений, ни миссий, ни резолюций. Структура, созданная именно для подобных случаев, словно ослепла и оглохла. Вся её активность свелась к привычным докладам про страны, где двери открыты, а там, где действительно нужна работа, — тишина.
В результате получается картина одностороннего механизма, который работает против России, когда надо обвинить и отчитаться о нарушениях. Но когда речь идёт о защите русских, будь то военнопленные или мирные жители, механизм отключается. Идеал всеобщего контроля тает, остаётся инструмент выборочного давления. Простой вопрос — нам это зачем?
Хвост отрублен
Внесённый русским лидером законопроект о денонсации Европейской конвенции по предупреждению пыток — это не революция, а юридическая точка в давно сложившейся правовой реальности. Россия исключена из Совета Европы, мониторинга больше нет, а формальные обязательства по конвенции висели пустым грузом. Теперь этот «мёртвый хвост» официально обрубается.
Важно понимать: речь не о том, что пытки вдруг разрешены. Запрет на них закреплён в национальном законодательстве. Просто исчезает фикция внешнего контроля, который всё равно давно не работал. Это шаг скорее символический, чем практический.
Таким образом, законопроект фиксирует простой факт: Россия больше не связана механизмами Европы, которая сама отказалась исполнять свои функции. Правозащита перестала работать, когда европейские политики сделали её инструментом давления на Россию.
Последняя ниточка с правовыми структурами Совета Европы перерезана. Теперь вопрос гуманности в тюрьмах и колониях — зона исключительно российской внутренней ответственности.
Первый министр госбезопасности ДНР, полковник запаса, политический обозреватель Царьграда Андрей Пинчук указывает, что решение не было внезапным:
Все эти концепции вписывали Россию в определённый контур обязательств — предоставление права внешним наблюдателям посещать тюрьмы, входить в соответствующие комиссии и так называемые наблюдательные комитеты, возможность внешним судам принимать решения в отношении России на основе соответствующей юрисдикции, потому что Россия подписала эту конвенцию, соответствующие суды, всевозможные гуманитарные организации. Поэтому это решение технического характера. У нас-то в УК России все статьи по поводу недопущения пыток и прочего остаются. Поэтому это вопрос про политику, а не про то, что пытки легализовали.
Что с того
Европейская конвенция по предупреждению пыток задумывалась как универсальный механизм защиты. Но на практике она оказалась барьером в одну сторону — Россия выполняла правила, а её граждан защищать никто не собирался. Молчание по поводу пыток военнопленных и похищений мирных жителей обнажило порок механизма.
Закон о денонсации не открывает двери в пыточные подвалы. Он лишь снимает фикцию внешнего контроля, который давно перестал работать. С этого момента Россия юридически свободна от европейских обязательств, которые существовали только на бумаге.
Выгода для России очевидна: больше никакого давления через «мёртвые» правовые каналы не будет. Но и ответственность возрастает — стандарты гуманности внутри страны придётся обеспечивать самим, без ссылок на внешних арбитров. Гуманность к русским заключённым отныне — наше собственное внутреннее дело и наша ответственность.
__________