Никаб в метро — это не религия. Это вызов России, но власть потакает радикальным исламистам
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>Никаб в метро — это не религия. Это вызов России, но власть потакает радикальным исламистамВчераВчера85855 минОглавление
Показать ещё
На днях в московском метро разыгралась сцена, которая должна была бы всколыхнуть всю страну. Женщина в никабе — полностью закрытом чёрном одеянии, оставляющем лишь узкую щель для глаз — отказалась предъявить полицейскому документы. Отказалась снять головной убор. Отказалась подчиниться закону. А потом — заявила, что будет обжаловать действия правоохранителей, потому что, дескать, её «религиозные чувства» ущемили.
Общественность, к чести нашей, поддержала полицейского. Люди в соцсетях пишут прямо: «Выдворить!», «Пусть дома в Бухаре в никабе ходит!», «У нас в стране свои порядки!». И они абсолютно правы.
Но за этим конфликтом — не просто бытовая провокация. За ним — идеологическая война. Война, которую ведут против России силы, стремящиеся разрушить нашу культуру, нашу безопасность, наше единство. И никаб — это не одежда. Это — оружие.
Что такое никаб — и откуда он взялся?
Никаб — это не «традиционный мусульманский головной убор». Это — новодел, пришедший к нам из Саудовской Аравии вместе с ваххабитской идеологией. До 1970-х годов его практически не носили даже на Аравийском полуострове. Он стал символом радикального, салафитского течения ислама — того самого, что породил «Аль-Каиду», ИГИЛ, «Боко Харам» и тысячи террористов по всему миру.
В традиционном исламе России — у татар, башкир, кумыков, дагестанцев, чеченцев, ингушей — никаба никогда не было. Ни в XIX веке, ни в начале XX, ни в советское время. Наши мусульмане носили платки, чадры, лёгкие головные уборы — но никогда не закрывали лицо. Потому что в исламе, как и в христианстве, есть понятие умеренности. Есть уважение к обществу. Есть стыд — не только перед Аллахом, но и перед людьми.
Никаб — это не стыд. Это — вызов. Вызов государству. Вызов обществу. Вызов культуре.
Почему соседи России запрещают никаб — и делают это жёстко?
Россия — не первая страна, столкнувшаяся с этой проблемой. Но, увы, пока — единственная, кто молчит.
Вот как реагируют на никаб наши соседи — мусульманские страны, которые прекрасно понимают, чем это грозит:
Узбекистан — с 2016 года запрещает ношение никаба в общественных местах. Нарушительниц останавливают, ведут в отделение, проводят профилактические беседы. Повторное нарушение — штраф до 20 базовых расчётных величин (около 50 000 рублей) или даже административный арест. Цель — не «ущемить чувства», а защитить светское государство от радикализации.
Таджикистан — президент Эмомали Рахмон лично выступает против никаба, называя его «чуждым таджикской культуре». Ношение запрещено в школах, госучреждениях, на улицах. Женщин в никабе снимают с общественного транспорта. Местные имамы поддерживают запрет — потому что понимают: это не ислам, это политический символ.
Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан — все эти страны либо полностью запрещают никаб, либо жёстко ограничивают его ношение. Почему? Потому что они знают: никаб — это первый шаг к сегрегации, к геттоизации, к радикализации молодёжи.
Даже Турция — страна, где правит партия с исламистскими корнями — запрещает никаб в госучреждениях и университетах. Даже Индонезия — самая густонаселённая мусульманская страна мира — не допускает его в школах.
А Россия? Россия — молчит. Значит, властям выгодна эта тема.
Почему никаб опасен?
1. Безопасность. Человек с закрытым лицом — неидентифицируем. Он может быть кем угодно: террористом, преступником, шпионом. В метро, в аэропорту, в суде, в школе — это угроза национальной безопасности.
2. Сегрегация. Женщина в никабе — не просто верующая. Она — отгорожена от общества. Она не улыбается, не общается, не участвует. Она — в «параллельном мире». Это разрушает социальные связи, убивает гражданское общество.
3. Идеологическая экспансия. Никаб — это не выбор. Это — давление. Его навязывают женщинам радикальные проповедники, мужья, «религиозные комитеты». В Дагестане, Чечне, Татарстане уже есть случаи, когда девушек заставляли носить никаб — под угрозой изгнания из семьи, насилия, даже убийства.
4. Подрыв культуры. Никаб противоречит всему, что составляет русскую, татарскую, кавказскую, поволжскую культуру — где женщина всегда была лицом семьи, лицом общества, лицом нации. Закрывать лицо — значит отрицать человеческое достоинство.
Кто навязывает никаб в России?
Не «бедные мигрантки». Не «верующие семьи». Никаб навязывают:
— Салафитские проповедники из Саудовской Аравии и Турции, финансируемые через фонды и НКО.
— Радикальные джамааты, действующие под прикрытием «исламских центров».
— Этнические кланы, использующие религию как инструмент контроля над женщинами.
— Иностранные агенты, заинтересованные в дестабилизации России через раскол общества.
В Дагестане уже были случаи, когда женщины в никабе выкрикивали лозунги ИГИЛ на улицах. В Татарстане — нападали на школьниц за то, что те не носили хиджаб. В Москве — агрессивно вели себя в общественном транспорте, снимая на видео всех, кто осмеливался сделать замечание.
Это не религия. Это — война.
Почему власть подозрительно молчит? Почему нет закона?
Вот главный вопрос, который мучает сегодня миллионы россиян: почему руководство страны, видя, как соседи жёстко и эффективно борются с этой угрозой, предпочитает делать вид, что ничего не происходит?
Почему в России до сих пор нет закона, запрещающего маскировку лица в общественных местах — как во Франции, Бельгии, Австрии, Нидерландах?
Почему ФСБ не проверяет «исламские центры», где женщин учат носить никаб?
Почему МВД не вводит единые правила для идентификации личности — вне зависимости от «религиозных убеждений»?
Почему Минпросвещения и Минобрнауки не запрещают никаб в школах и вузах — как это сделано в Узбекистане и Таджикистане?
Ответ один: политическая трусость. Боязнь «обидеть мусульман». Желание сохранить «межконфессиональный мир» любой ценой — даже ценой национальной безопасности. А может быть, это кому-то выгодно?
Но «мир» этот — ложный. Потому что настоящий мир — это когда все подчиняются одному закону. Когда все говорят на одном языке. Когда все уважают одну культуру.
Никаб — это не часть этой культуры. Это — её отрицание
Женщина в никабе в московском метро — это не «религиозная особенность». Это — политический вызов. Вызов государству, которое годами позволяет врагам диктовать свои правила на своей земле.
Узбекистан, Таджикистан, Казахстан — все они поняли: никаб не имеет ничего общего с исламом. Это — символ радикализма, сепаратизма, вражды.
Когда же поймёт это Россия?
Когда же скажет: «Здесь — наши законы. Здесь — наши традиции. Здесь — наше лицо»?