Батькивщина вместо Родины

Однажды в беседе с одним свидомым евроукром мне указали на употреблённое мною слово, за которое меня, возможно, могут начать бить в сообществе адептов майдана, европейской интеграции и прочих почитателей голодомора. Словом, которое так ужаснуло свидомого, было слово «родина» ― термин, который, как заверили меня, на Украине не употребляют.

И действительно, не употребляют, хотя такое слово есть, но по-украински оно читается как «родЫна», то есть семья. Вместо же родины на Украине употребляют термин «батькивщина» ― своеобразный аналог русской отчизны, но только с подтекстом. «Батькы» ― это по-украински «родители». Следовательно, Украина у них ― «родительница». Но вместе с этим «батько» ― это отец, стало быть не просто «родительница», а «отцовщина».

Но почему тогда «родина» под запретом и за неё даже могут отказать в выдаче кастрюли для участия в майдане? Потому, что этот термин в умах кураторов украинства ассоциируется, во-первых, с Русским миром, а во-вторых, с Советским миром. Ни первое, ни второе категорически нельзя допускать до обывателя. Поэтому там скорее перейдут на польское слово «ойчызна», чем на русскоязычный аналог.

Однако вернёмся к украинской батькивщине, то есть к землям отцов. Назревает вопрос, где именно эти самые земли и где те отцы? Если отбросить подарки Москвы в виде западных, восточных и южных территорий, то останется только лишь центр с окраинами. Получается, что он и есть истинная украинская батькивщина? Категорически нет. Если включить сейчас современное УкроТВ, то можно узнать, что цитадель украинства, форпост украинской культуры и вообще главный корень памяти предков, находится во Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областях. Территориях, которые ещё в прошлом веке принадлежали другим государствам. Именно там знают, как лучше всего любить батькивщину, как наводить порядки в стране, как правильно воевать с ворогами и тому подобное. Эту ситуацию можно сравнить с водобоязнью ― заболеванием, внедряющимся в ранее здоровый организм и устанавливающим свои новые правила, после чего обладатель заражённого организма уже сам начинает верить в то, что никогда не любил пить воду и вовсе даже боялся её. Примечательно, что самая западная Ужгородская область «житницей» украинства не считается. Мало того, что в её названии есть москальское слово «город» вместо украинского «миста», так ещё тамошние сепары из числа венгерообразных русинов постоянно подкидывали остальной титульной нации гарбуза, упорно голосуя за Партию регионов, словно эта самая Ужгородская область находится где-то между Донецкой и Запорожской.

А как ощущали родину на Донбассе? Ребята помоложе воспринимали это понятие как нечто туманное. Люди постарше неизменно ассоциировали родину с СССР, но и те и другие в целом ощущали, что она ― родина ― как-то связана с Россией. Никакую Украину родиной никто и никогда не считал, в том числе и свидомые донетчане, для которых родина была там, где больше денег платят. Для подавляющего большинства моих донецких сверстников всё, что было западнее Днепропетровска и Харькова, считалось практически западэнщиной, а настоящая западэнщина, примыкающая к Польше и Румынии, ― практически заграницей, куда могли разве что съездить зимой на лыжный курорт.

В свою очередь на Западной Украине тоже имели смутные представления о Донбассе. Ярким доказательством этому является то, что многие из успешно гонявших силовиков в Киеве на майдане потом попёрлись на восток страны проделывать аналогичное в Донецке и Луганске. С тех пор многих из тех, кто попал в первую волну, уж нет, а иные далече. Насколько представляется мне, западэнцы представляли восточную часть своей тогда ещё целой страны и её жителей довольно грубо, разделяя представления на примитивные стереотипы: в Крыму ― коммуняки, в Донецке ― Ахметов и «Шахтёр», в Луганске ― терриконы, в Херсоне ― арбузы, в Запорожье ― казаки, Харьков ― почти Россия, Чернигов ― фабрика пива, Одесса ― украинофобы и т. д.

У дончан же в целом всё было ещё проще: всё, что западнее Киева, ― бандеровцы. Остальное ― с разными нюансами, но без каких-то особо ярких обозначений. Что до самого Киева, то этот город, как и вся Украина, был для Донбасса злой и чужой мачехой, воспринимавшей сам Донбасс как хулиганистого пасынка. И где, скажите на милость, тут должна быть родина?

Однажды в студенческую бытность мне довелось написать небольшой труд на тему «Как нам обустроить Украину», сохранив при этом её независимость. Тогда, а это было начало нулевых, я написал, что главным условием обустройства является передача всей Галиции её прежним владельцам ― Польше и Румынии. Только после этого можно будет говорить о каком-то развитии. Преподаватель мне тогда сообщила в приватной беседе, что рассказала об этом произведении знакомому из СБУ, который выразил острое желание пообщаться с автором этого опуса, но преподша решила притвориться партизаном и не выдала своего студента, возможно, спася его от отчисления или ещё каких-то нехороших последствий.

И вот с тех пор прошло много лет. Донецк и Луганск уж более не Украина и никогда ею не станут. Крым отъехал железобетонно. Периодические брожения возникают в Закарпатье, а в самой Украине уж восьмой год идёт вялотекущая, но всё ещё кровавая гражданская война, где за слово «родина» теперь могут не просто побить, а, возможно даже и убить.

Поэтому что теперь, что двадцать лет назад никакой родиной на Украине и не пахло, если не считать ею какую-то частнособственническую территорию в рамках собственного подворья на уровне «здесь я родился, тут мой дом родной». Львовянину по душе Карпатские горы, дончанину ― курганы в степи, но при этом назвать тот же Киев родиной было невозможно. За все прошедшие три десятка лет укронезалэжности и у тех и у других этот город не ассоциировался ни с чем, кроме грязи в политике и политики в грязи с большими деньгами и смутными правилами их заработка. Для Востока Киев был недостаточно русским, для Львова ― недостаточно украинским. В таких вот непростых условиях с бестолковым нагромождением одного на другое и жили граждане Украины без той самой родины, взамен которой им старательно подсовывали какую-то «батькивщину», которая ассоциировалась с бесконечными годовщинами голодоморов, шароварными мужиками, прыгающими в горячечном гопаке, и какими-то мутными историческими личностями типа Грушевского.

Иногда говорят, что Родина ― это государство, которому от тебя понадобилось самопожертвование. И действительно, простой русский человек употребляет этот термин, как правило, в двух случаях: в моменты ностальгии по дальним и любимым краям либо в моменты острой всенародной опасности. Готовы ли граждане Украины пожертвовать собой ради Батькивщины? Как выяснилось, совсем не готовы. Если кто в патриотическо-воинственном угаре подзабыл, так ему можно напомнить те поджатые хвосты, с которыми понуро драпали из Крыма целые воинские части, не став особо вспоминать о суверенности, соборности и незалэжности. Чего-то там захватывать на Донбассе также нет особо желающих. А те, кого сгоняют-таки на фронт, периодически подрывают национально патриотическую статистику зрадными новостными сводками о небывалом дезертирстве. В свою очередь условные харьковчане или одесситы, не говоря уже о гражданах ЛДНР, вряд ли бросят всё и побегут со штыком наперевес, если вдруг на Западную Украину введёт войска какая-нибудь Венгрия. Можно было бы сказать, что это обычное украинское хатаскрайничество, однако проблема на самом деле в том, что Украина ― чужая мачеха вообще для всех своих граждан, в том числе и для самых завзятых патриотов, которые, как правило, проявляют свой патриотизм либо у бюджетной кормушки, либо на польских плантациях.

Поэтому-то такая штука, как украинский патриотизм, весьма ограничена и неосязаема. Сложно быть патриотом искусственной структуры, насильно сшитой из совершенно разных, не приживающихся друг с другом частей. Такой организм вроде бы должен исправно функционировать, по задумке большевиков, но по факту получается, что органы дают сбой и не желают налаживать связь друг с другом ни под какими лекарствами. А теперь вот, как видите, начался процесс отторжения, и всего пациента пора уже то ли вводить в искусственную кому, то ли резать по живому, то ли вовсе отправлять в морг.

Для условного жителя того же Тернополя Европа куда роднее, ближе и понятнее, чем тот же Харьков. Но пойдёт ли он воевать за Европу? Категорически нет, однако при возможности будет считать батькивщиной именно её. Парадоксально, но все мои знакомые свидомые адепты майдана, проживавшие в Донецке, аналогичным образом любили (или просто ценили) именно Европу и деньги, которые, как казалось, на ней ― на Европе ― можно заработать, то ли работая там персонально, то ли таская через границу какие-то товары. Таким «родина» будет там, где сытнее. У того же условного жителя Донецка судьба сложнее. Для него слово «Родина» ― не пустой звук. Её он отождествляет с памятью о предках, победой в ВОВ и, наконец, с Большой землёй на севере с центром в Москве и последующими бескрайними просторами. Россия никогда не была особо нежной к своим детям, поэтому и любить её тоже сможет не каждый, но, как бы там ни было, для нормального русского/русскоязычного гражданина Украины, не разделяющего майданные ценности, Родина отождествляется только с Россией.

Если немного притвориться экспертом мировой геополитики, то можно сказать, что надгосударственные структуры, управляющие ведущими странами т. н. западной цивилизации, делают всё, чтобы лишить народы своей исторической памяти. Толпы космополитов без принципов, роду и племени ― идеальная, по мнению некоторых, масса для управления и взимания налогов. Поэтому и был создан Евросоюз, на время уничтоживший множество государственных границ, поэтому и называют эту тенденцию мировым глобализмом, который зацепил и Украину, где очень хотят избавиться от своего реального прошлого в пользу вымышленного, а также стать гражданами мира, если, конечно, с этого можно будет потом поиметь какую-то выгоду. Но так размышляли не все. Глядя на то, как скакал ещё первый майдан с требованием поскорее интегрироваться в Европу, чтобы сподручнее было гастарбайтерствовать, я окончательно убедился в том, что на Украине живет минимум два разных народа, возможно, схожих по структуре ДНК, но совершенно отличных ментально.

В 1991 году Родину украли у миллионов русских людей, проживающих не только на Украине, но и в Белоруссии, Молдавии, Казахстане и т. д. С тех пор фраза про чемодан и вокзал стала крайне популярной в ходе выяснения отношений между гражданами новообразованных государств, где появилось множество «лишних» людей. У всех было ощущение, что на их земле живёт кто-то чужой и с этим нужно было что-то делать. Малороссийской восток отправлял на «вокзал» западэнцев, а западэнцы отправляли восточных. В итоге получилось двояко: восточные частично отчалили, но сделали это вместе с территориями. Довольны ли остались сторонники незалэжности? Вопрос риторический. Земли им, конечно, жаль, но, как было сказано выше, воевать за батькивщину дурных нэма.

Вот уже 30 лет русские на Украине живут без Родины. Срок достаточный, чтобы привыкнуть. Не всем повезло и хватило сил уехать на Большую землю, чтобы обрести там новую жизнь: не то чтобы лёгкую, но лишённую многих недостатков жизни украинской. Но готова ли Россия вернуть русским Украины ощущение Родины? Как минимум технически это ощущение можно обрести уже сейчас, получив российское гражданство по упрощённой процедуре. Как заявлял замглавы администрации президента РФ Дмитрий Козак, с 2016-го по 2020-й гражданство получили 978 тысяч украинских граждан, при этом речь идёт не только о гражданах ЛДНР. Если добавить пару лет начав учёт с 2014-го, а также взять показатели года текущего, получится ощутимо больше.

С другой стороны, есть национально-сознательные патриоты, у которых родины тоже нет. Они сознательно отвергают данное определение, подменяя его батькивщиной, тем самым ментально лишая себя всех тех обязанностей, которые нужно было бы иметь перед родиной. Батькивщина по-украински ― это некая территория, на которой приходится мучиться и выкручиваться в погоне за тем самым «садочком, где бджолы гудуть». С их точки зрения, Украина находится не в тех границах, в каких должна бы быть. Одни говорят, что от части москальских земель надо избавляться. Другие, наоборот, утверждают, что, пока Украина не «вернёт» себе Кубань, вплоть до Воронежа, не будет им счастья.

В итоге и восточных и западных объединяло и объединяет одно ― нелюбовь к государству, в котором приходится жить, с предъявлением ему диаметрально противоположных требований. Этот ментальный резонанс с годами так сильно раскачал Украину, что она начала сыпаться, и этот процесс уже никто не остановит, даже если захочет. Но самое главное, что останавливать его не нужно. Как только Украина прекратит существование в своих нынешних обрезанных границах и распадётся на несколько частей либо просто отойдёт другим государствам, сами бывшие украинские граждане вздохнут с облегчением, потому что наконец-то избавят себя от «лишних» людей. Евроукры получат второй шанс создать свою уютную Швейцарию, а русским наконец-то вернут Родину.

Сергей Донецкий