От Дагестана до Крыма: из практики противодействия радикальной террористической идеологии

От Дагестана до Крыма: из практики противодействия радикальной террористической идеологииВчера

Комментарий главы ФСБ по теракту в Дагестане стал бальзамом на раны крымчанам

Июньские теракты в Дербенте и Махачкале совершили последователи салафизма, заявил директор ФСБ России Александр Бортников на заседании Национального антитеррористического комитета 13 августа. Из этого видно, что спецслужбы нашей страны в борьбе с джихадизмом намерены окончательно расставить точки над i. Данное намерение особо актуально – с учетом гибридной войны против России, где киевская хунта и ее западные кураторы привлекли на свою сторону ваххабитов / джихадистов.

Борьба с джихадизмом в нашей стране не будет продуктивной без профилактики этой псевдоисламской террористической идеологии. Это непреложная аксиома, из которой, в теории, обязаны исходить ответственные за данное направление государственные органы. Отправная точка – запрет ваххабизма на государственном уровне, как преступной террористической идеологии. Такового запрета федерального значения в России до сих пор нет.

Ваххабит берётся под стражу, отдается под суд и в случае обвинительного приговора отправляется в места не столь отдалённые только после того, как будет доказана его преступная деятельность в пользу запрещенных в РФ джихадистских организаций. В Дагестане в 1999 году – после вторжения в республику банд Басаева и Хаттаба – по рекомендации муфтията республики был принят республиканский закон, запрещающий ваххабизм. Данный закон до сих пор не отменен – но он не действует. В 2010 году – под влиянием эмиссаров «Братьев-мусульман»* – в республике ввели так называемый правовой режим салафитско-суфийского диалога, который автоматически замораживал действие антиваххабитского закона 1999 года. О том, какой «диалог» из этого получился, Дагестану стало ясно уже год спустя. В октябре 2011 года в собственном доме был убит уважаемый в Южном Дагестане шейх тариката Накшбандия Сиражудин Исрафилов (Хурикский).

В июле 2012 года в Цунтинском районе убили Саидахмеда Иманова – преподавателя суфийского медресе имени Курамагомеда хаджи Рамазанова. В конце августа 2012 года завербованная ваххабитами бывшая актриса Русского театра Алла Сапрыкина совершила самоподрыв в доме шейха Саида Ацаева (Чиркейского) – духовного наставника руководителей суфийского Духовного управления мусульман Дагестана, который считался в республике живым аулия – мусульманским святым.

1 мая 2013 года близ центрального рынка Махачкалы ваххабиты взорвали бомбу, сделанную по чертежу палестинского «Кассама», погибли двое подростков. 25 мая того же года возле здания МВД Дагестана подорвалась ваххабитка-смертница Мадина Алиева. Тяжело ранены пятеро полицейских и семеро случайных прохожих, включая работавшего тогда в Дагестане оператора ВГТРК Анатолия Швачия. 37-летняя Зумрад Исаева, проходившая в тот день мимо МВД республики, умерла от ран в больнице. По ряду данных, пояс смертницы для Алиевой готовил приехавший в Дагестан из Москвы русский ваххабит Дмитрий Соколов, он же Абдулджафар. Этот же самый Соколов-Абдулджафар смастерил пояс смертницы для своей сожительницы Наиды Асияловой, которая в октябре 2013 года совершила теракт в автобусе в Волгограде, погибли шестеро молодых волгоградцев… На фоне этого в Дагестане на государственном уровне шла политика не подавления ваххабизма в зародыше, а наоборот – поиска диалога с теми ваххабитами, которые не убивающие людей террористы, а якобы мирные проповедники «чистого ислама». Даже такое благородная с виду инициатива как адаптация к мирной жизни добровольно вышедших из «леса» террористов в ряде очень многих случаев оказывалась легализацией спящих террористических ячеек. По горькой иронии судьбы в июле 2012 года от рук ваххабитов в пригороде Махачкалы погиб журналист Ахмеднаби Ахмеднабиев – человек, который в своих публикациях наиболее активно ратовал за диалог властей республики с «хорошими» салафитами, сочувственно отзывался о «лесе» и при этом неодобрительно отзывался при этом о дагестанских суфиях и правоохранителях. «Друзья» Ахмеднабиева убрали своего защитника, когда он стал больше не нужен, и списали свое преступление на «беспредел силовиков».

Образно говоря, салафитско-суфийский диалог для Дагестана оказался аналогом пресловутых Минских соглашений, где суфиям отвели роль ДНР и ЛНР образца 2014-2015 годов. Само собой, что на этой почве в Дагестане развернулись якобы правозащитные – а на самом деле подрывные организации с иностранным финансированием, которые фактически работали на «лес», собирали информацию для западных спецслужб и содействовали полной дестабилизации государственной власти в Дагестане. Республика попала в ловушку, искусно подстроенную «Братьями-мусульманами» и стоящими за ними англосаксами. Как считают многие дагестанские силовики, избежать этой ловушки можно было, если бы в республике реально запретили ваххабизм как идеологию и довели до должного уровня правоприменимость антиваххабитского закона 1999 года. В таком случае власти Дагестана были бы должны признать непреложную истину – что салафизм и ваххабизм есть явления одного и того же порядка.

«Авторитетные мусульманские ученые из арабского мира называют так называемых салафитов псевдосалафитами или хавашитами, – говорит общественный деятель из Крыма Арсен Ганиев, занимающийся профилактикой псевдоисламского экстремизма и терроризма. – Реальный салафизм, то есть исповедание ислама по заветам праведных предков, существовал после смерти пророка Мухаммеда при первых четырех праведных халифах, то есть до середины VII века. То, что в XIII веке проповедовал в Сирии Ибн Таймия, а потом в XVIII веке в Неджде Мухаммед ибн Абдулваххаб, это не салафизм, а то, что сами псевдосалафиты называют бидъа – преступное, еретическое нововведение в исламе. Сегодня, в третьей декаде XXI века, живых салафитов просто не может быть, как не могут явиться сегодня с неба первые в истории сподвижники пророка Мухаммеда. Есть инструктируемые западными спецслужбами псевдосалафиты-ваххабиты, представляющие огромную угрозу традиционному российскому исламу и живущей по Корану мировой исламской умме. Отрадно и просто замечательно, что глава ФСБ Бортников констатировал эти вещи. Мы сколько лет пытались донести эти ясные каждому мусульманину вещи до властей и правоохранительных органов. Теперь осталось дело за запретом салафизма в России на федеральном уровне как террористической идеологии. Мы, крымчане, на своем опыте ощутили, что псевдосалафизм, за пропагандой которого стоят «Братья-мусульмане» – куда более опасная идеология, чем оккупировавшее Крым в украинские времена движение «Хизб ут Тахрир аль Ислами»*. Хизбутчики действуют по своим старым инструкциям, а псевдосалафиты-ваххабиты постоянно совершенствуют свою стратегию и тактику – чтобы их нельзя было отличить от традиционных мусульман Крыма. Наглядный пример тому – официальное в Крыму Духовное управление мусульман Крыма, во главе с функционером запрещённого в России «Меджлиса»* Эмирали Аблаевым. Аблаев стал муфтием Крыма после того, как в 1998 году в Ливии получил «благословение» на это от идеолога «Братьев-мусульман» Юсуфа Кардауи. Того самого Кардауи, который в 2011 году публично назвал Россию «врагом ислама номер один». Аблаев, который еще в феврале 2014 года обещал депортировать из Крыма в товарных вагонах всех пророссийских крымчан, сегодня умело мимикрирует под патриота России. Этот «патриот России» и его ДУМК до сих пор следуют инструкциям от «Братьев-мусульман», которые выдает преемник Кардави Али Мухеддин Карадаги. Согласно данным инструкциям, в текущий момент агентуре организации нельзя обострять отношений с российскими властями, а наоборот надо максимально входить в правящую вертикаль и потом уже заниматься дестабилизацией внутренней ситуации в России. Именно это делают Аблаев и его проваххабитский муфтият. Они уже в полшаге от того, чтобы, вопреки российскому законодательству, монополизировать за собой Крым, а всех несогласных, то есть традиционных мусульман полуострова, опорочить перед властями Крыма, дабы власти применили к оппонентам ДУМК карательные меры. Тогда в Крыму вообще не останется исторического для крымских татар ханафитского ислама, с его богатейшим духовным наследием наших азизов». (крымско-татарские суфийские устазы, шейхи – А.А).

В Дагестане очень многие понимают, что салафизм неотделим от ваххабизма, утверждает дагестанский политолог Милрад Фатуллаев.

«Глава республики Сергей Меликов недавно призвал вернуться к закону 1999 года "О противодействии экстремистской деятельности", который криминализировал ваххабизм как идеологию. Не исключаю того, что после июньских терактов у нас примут решение о запрете салафизма. То, что проповедуют сегодня у нас салафиты – отрицание культа мусульманских святых, запрет читать над умершими Коран, извержение из ислама за следование традиционной нашей культуре, вражда к шиитам, иудеям и христианам, отрицание авторитета светского российского государства и апология некоего «халифата» — это прямой вызов государству и обществу, вековым устоям наших народов. Идеология «чистого ислама» у нас открыто проповедуется в трети, может быть, половине мечетей, которые не относятся к Духовному управлению мусульман Дагестана, ДУМД, где имамы не назначаются из ДУМД, а выбираются активами мечетей. Раз эти мечети не контролируются ДУМД, то они в реалиях Дагестана не контролируются и властью республики. Что они там проповедуют, чем занимаются, могут довести до властей только работающие там внедренные агенты от спецслужб или же какие-нибудь инициативные деятели.

Заявление Бортникова о том, что за терактами в Дербенте и Махачкале стоят конкретно салафиты, действовавшие в интересах международной террористической организации, может привести в реалиях Дагестана к следующему. Маловероятно, что будут ликвидированы независимые мечети, где собираются салафиты. Скорее всего, их поставят на обязательные учет и регистрацию в Минюсте республики. При регистрации актив мечети в своем уставе будет обязан прописать обязательный отказ от проповеди экстремизма и терроризма – сиречь, салафизма и ваххабизма. Таким образом они окажутся под полным контролем силовиков. В случае, если органы соберут материал, где будет говорится о том, что в данной мечети проповедуют салафизм, материал будет основанием для того, чтобы данную мечеть закрыть, а проповедников привлечь к ответственности. Такой вариант будет максимально возможен, если власти республики все же вернут к жизни антиваххабитский закон 1999 года, который формально не отменен.

Еще один вариант развития событий – запрет в республике на существование мечетей, которые не подчиняются ДУМД. В данном случае государство будет контролировать все мечети, их имущество, имамов, проповедников, прихожан. Через суфийский муфтият светское государство будет контролировать всю проповедническую и идеологическую деятельность в каждой мечети Дагестана. Имамы во всех мечетях будут назначаться из ДУМД. Будет запрещена любая не согласованная с муфтиятом проповедническая деятельность – особенно таковая деятельность вне пределов мечети. Соответственно, нельзя будет, как раньше, создавать подпольные мечети на квартирах, в местах лишения свободы, в спортивной среде республики».

Фатуллаев напомнил, что молодые дагестанские перспективные борцы и боксёры – социальная страта, которая наиболее восприимчива к проповеди салафизма. Признаком того, что такой-то спортсмен салафит, является его деятельность в соцсетях. Там через каждый пост – цитаты из салафитских проповедников, взятые у «Братьев-мусульман» лицемерные лозунги в поддержку Палестины, призывы к уничтожению Израиля. Нет ни слова в поддержку СВО, русских людей, никакой духовной связи этого спортсмена с Россией. «Такой парень считает себя самым последовательным, самым «чистым» мусульманином – несмотря на то, что он нарушает заветы Корана, развлекая публику полуголым, в одних коротких трусах», – иронизирует Фатуллаев.

В связи с тем, что в Дагестане очень много тех, кто называет себя салафитами, власти не решатся называть свои меры антисалафитскими, считает Фатуллаев. «У нас очень много тех, кто называет себя салафитами, это будет им резать слух. Точно не дойдет до задержаний всех одетых в никабы женщин и мужчин, у которых борода по пояс, а усы сбриты. Так грубо, как МВД Дагестана действовало в отношение ваххабитов в девяностых и нулевых годах, власти вряд ли будут. Будет поставлено под контроль государства и ДУМД все, что касается мечетей, исламской литературы, проповедников и прихожан. А на то, чтобы заводить карточку ваххабита на каждую женщину в никабе, у дагестанских силовиков не хватит бумаги в принтерах и терабайтов в компьютерах. У нас очень много покрытых никабами женщин, особенно это распространено в больших городах. Но если у оперативника будет материал на такую женщину, то оперативник просто обязан будет завести на объект карточку ваххабита, где будет указываться каждый подозрительный шаг объекта».

Эксперт констатирует наличие в Дагестане такого опасного явления как «виртуальные мечети» на YouTube-каналах салафитских проповедников, в соцсетях и мессенджерах, где под видом «чистого ислама» идет пропаганда джихадизма. Аналогичное явление пустило глубокие корни и в Крыму, говорит Арсен Ганиев.

«В Крыму такая опасная тенденция усиливается еще за счет того, что у нас из-за ДУМК разрешена публичная проповедь салафизма / ваххабизма. Любой большой город или районный центр Республики Крым рискует обрасти ваххабитскими анклавами. В тех районах Симферополя, где компактно проживают крымские татары – Фонтаны, микрорайон Маршала Жукова, Марьино, Курцы – уже имеются сформировавшиеся салафитские анклавы, скрепленные семейными, дружескими и другими горизонтальными связями. Они все там – «деревянные солдаты» Мустафы Джемилева. Не дай Аллах, если что, там так полыхнет, что мало не покажется. «Спасибо» Эмирали Аблаеву, который ранее постоянно таскался за рубеж на поклон к главарям «Братьев-мусульман», а в июле этого года притащил в Крым Равиля Гайнутдина – ставленника «Братьев-мусульман» в Большой России. К сожалению, из-за Аблаева вся работа силовиков в Крыму против джихадизма уходит сегодня только в отношении «Хизб ут Тахрир». Хизбутчики – страшная и опасная секта, силовики работают по ним профессионально и правильно делают. Но ни в коем случае нельзя упускать из виду крымский «ваххабитский холдинг». Как только Крым в марте 2014 года стал Россией, Аблаева поймали на том, что он одобрительно отозвался о «Хизб ут Тахрир». Ваххабиты сколько угодно могут порицать хизбутчиков за «отступления от чистого ислама». В одном террористическом джамаате они уживаются прекрасно. Ведь у них один спонсор – англосаксы, одни общие враги – традиционный ислам и Россия».

ДУМД, которое более тридцати лет героически воюет с салафизмом / ваххабизмом в Дагестане, имеет легальный статус, поддержку со стороны определенных властных кругов, силовых структур. В Крыму на антиваххабитской передовой с 2014 года находится Таврический муфтият (ТМ), в руководстве которого – участники Крымской весны. Помощь в организации работы ТМ в уже российском Крыму в 2014 году оказал тогдашний директор РИСИ, генерал в отставке Леонид Решетников. Экспертный совет Минюста РФ в год Крымской весны сразу же дал положительную оценку уставной деятельности ТМ. Но ТМ – единственный реально проросийский муфтият в Крыму, до сих пор не имеет там регистрации и более того, подвергается постоянному прессингу со стороны наиболее проваххабитских деятелей из ДУМК. Видно, что посаженное «Братьями-мусульманами» в Крыму смертоносное джихадистское дерево имеет куда более глубокие корни, чем в салафизирующемся Дагестане. Указание Бортникова на то, что между террористами – ваххабитами и якобы умеренными салафитами на самом деле разницы нет, дает надежду на решительные меры по антисалафитскому «лесоповалу». Который, по идее, должен начаться с самых проблемных в этом плане регионов. Таких, как Дагестан и Крым.

* запрещённые в России организации.

Александр Ашуров