Кто боится Сары Вагенкнехт?

Кто боится Сары Вагенкнехт?СегодняНемецкий «левый консерватор» переосмыслил популизм, утверждает обозреватель британского информационного портала UnHerd Томас Фази.

Мало кто мог предположить, что Германия, давно известная как страна с самой скучной политикой на континенте, станет эпицентром нового популистского восстания в Европе — тем более такого, которое исходит как от правых, так и от левых. Однако именно это и происходит.

На недавних европейских выборах, как и ожидалось, правопопулистская партия «Альтернатива для Германии» (AfD) впервые обогнала левоцентристскую СДПГ и стала второй по величине партией в стране после правоцентристского альянса ХДС/ХСС. Между тем, две основные партии набрали менее 45% голосов — по сравнению с 70% всего 20 лет назад. Это был крупнейший крах немецкого политического мейнстрима с момента воссоединения Германии.

Однако настоящим сюрпризом стали впечатляющие результаты новой лево-популистской партии, созданной за несколько месяцев до этого иконой немецких радикальных левых — «Альянса Сары Вагенкнехт» (BSW). В целом партия набрала 6,2% голосов; но, как и AfD на предыдущих выборах, она показала гораздо лучшие результаты на востоке страны, набрав двузначное число голосов во всех этих землях, тогда как на западе ФРГ — всего лишь 5%. Выборы показали, что Германия после воссоединения по-прежнему чётко разделена по бывшей границе: в то время как западные немцы выражают растущее недовольство нынешней коалицией СДПГ-Зелёные-СвДП, но остаются в рамках мейнстрима, восточные немцы восстают против самого политического истеблишмента.

Поэтому неудивительно, что поскольку в ближайший месяц в трёх восточных землях пройдут выборы: в Саксонии и Тюрингии в эти выходные, а в Бранденбурге — 22 сентября, центр Германии готовится к краху. И хотя можно с уверенностью сказать, что AfD добьется значительных успехов, ведь партия лидирует в опросах в двух из трех земель, настоящим сюрпризом может оказаться новая партия Сары Вагенкнехт, которая в настоящее время набирает от 11 до 19%.

Пока что Вагенкнехт исключает возможность формирования региональных коалиционных правительств совместно с AfD, а также с любой партией, поддерживающей поставки оружия на Украину (а это большинство мейнстримных партий). Но само её присутствие в избирательном бюллетене ещё больше подорвет поддержку правящей коалиции — и сделает формирование центристских коалиционных правительств на государственном уровне очень трудным, если не невозможным.

Феномен Вагенкнехт интересен — и уникален — по нескольким причинам. Ей не только удалось за считанные месяцы превратить BSW в одну из главных политических сил страны, но и баллотироваться на платформе, которая является уникальной в западной политической панораме, по крайней мере, среди партий, имеющих отношение к выборам. Хотя Вагенкнехт старается не характеризовать свою партию в устаревших лево-правых терминах, её платформу можно охарактеризовать как лево-консервативную.

Вкратце это означает, что она сочетает требования, которые когда-то ассоциировались с социалистическо-трудовыми левыми — интервенционистская и перераспределительная государственная политика, направленная на регулирование капиталистических рыночных сил, повышение пенсий и минимальной заработной платы, щедрая политика социального обеспечения и социальной защиты, налоги на богатство — с позициями, которые сегодня можно охарактеризовать как культурно-консервативные: прежде всего, признание важности сохранения и укрепления традиций, стабильности, безопасности и чувства общности.

Это неизбежно влечёт за собой более жёсткую иммиграционную политику и отказ от мультикультуралистской догмы, в которой меньшинства отказываются признавать превосходство общих правил, что ставит под угрозу социальную сплоченность. Как гласит основополагающий текст партии: «Иммиграция и сосуществование различных культур могут быть обогащающими. Однако это справедливо лишь до тех пор, пока приток людей ограничен уровнем, не перегружающим нашу страну и её инфраструктуру, и пока интеграция активно поощряется и успешно осуществляется». Как это выглядит на практике, стало ясно в 2015 году, когда Вагенкнехт подвергла резкой критике решение тогдашнего канцлера Ангелы Меркель разрешить въезд в страну сотням тысяч просителей убежища, которая прибегла к мантре «Wir schaffen das!» («Мы можем это сделать!»). Год спустя, после серии терактов, совершенных мигрантами, Вагенкнехт выпустила заявление, в котором говорилось следующее: «Приём и интеграция большого количества беженцев и иммигрантов связаны со значительными проблемами и являются более сложными, чем легкомысленное меркелевское "Мы справимся!"».

Совсем недавно, после смертельного ножевого нападения в Мангейме, Вагенкнехт вновь обрушился с критикой на иммиграционную политику правительства: «По сути, мы финансировали радикализацию [нападавшего-мигранта]. Он жил за наш счет, за счет денег граждан». Её акцент на пособиях здесь крайне важен. По мнению Вагенкнехт, укрепление социальной сплоченности, в том числе путем ограничения иммиграционных потоков, должно рассматриваться не только как самоцель, например, ради общественной безопасности, но и как предпосылка для проведения политики экономического перераспределения и даже для самой демократии. Только политическое сообщество, определяемое коллективной идентичностью — демосом, — способно принять на себя обязательства по демократическому дискурсу и соответствующему процессу принятия решений, а также создать аффективные связи и узы солидарности, необходимые для легитимации и поддержания политики перераспределения между классами и/или регионами. Проще говоря, если нет демоса, то не может быть и эффективной демократии, не говоря уже о социал-демократии.

Разумеется, верно и обратное: социальная сплоченность, необходимая для поддержания демоса, может процветать только в условиях, когда государство вмешивается, чтобы сдержать социально разрушительные последствия неограниченного капитализма (включая стремление к свободному перемещению рабочей силы). Другими словами, нет никакого противоречия между экономической левизной и культурным консерватизмом, считает Вагенкнехт; скорее, эти две вещи идут рука об руку. Она также добавляет, что эта концепция не является особенно новой: в основном это была (победная) платформа большинства европейских социалистических и социал-демократических партий старой школы.

Именно поэтому Вагенкнехт делает сильный акцент на важности национального суверенитета и весьма критично относится к Европейскому союзу: не только потому, что ЕС по своей сути антидемократичен и склонен к олигархическому захвату, но и потому, что иначе и быть не может, поскольку сегодня национальное государство остается главным источником коллективной идентичности и чувства принадлежности людей, а значит, единственным территориальным институтом (или по крайней мере самым крупным), через который можно организовать демократию и достичь социального равновесия. Как она сказала: «Призыв "покончить с национальным государством" — это в конечном итоге призыв "покончить с демократией и государством всеобщего благоденствия"».

Короче говоря, Сара Вагенкнехт — не кто иная, как типичная западная левая. Отчасти это объясняется тем, что она родилась по другую сторону «железного занавеса», в бывшей Восточной Германии в 1969 году. В подростковом возрасте она заинтересовалась философией и марксистской экономикой, но конец социалистической ГДР в 1989 году, по словам её биографа Кристиана Шнайдера, стал «моментом времени, когда родилась политик Вагенкнехт». Она пережила его как «уникальный ужас»: как и многие восточные немцы, она верила в реформированный социализм, а не в то, что Западная Германия пойдет по капиталистическому пути.

«Короче говоря, Сахра Вагенкнехт — не кто иная, как типичная западная левая»

В том же году, незадолго до падения Берлинской стены, она вступила в Социалистическую единую партию Германии, а после воссоединения страны стала одной из ведущих фигур преемницы этой партии — Партии демократического социализма (ПДС). Уже тогда она выделялась как более радикальная и более консервативная, чем её коллеги-коммунисты. По словам одного из бывших лидеров ПДС, «теперь это была молодая женщина, которая отчаянно хотела вернуться к старым временам» ГДР.

Когда в 2007 году ПДС объединилась с отколовшейся от нее СДПГ и образовала партию Die Linke («Левые»), Вагенкнехт быстро стала одним из ведущих голосов этой партии и лицом немецких радикальных левых. Поддержка Die Linke резко возросла до 12 % голосов на выборах в Бундестаг в 2009 году и оставалась близкой к этому показателю на протяжении почти десяти лет. Вагенкнехт также стала ключевой фигурой в немецком парламенте, занимая пост парламентского сопредседателя своей партии с 2015 по 2019 год и лидера оппозиции (против большой коалиции канцлера Ангелы Меркель) до 2017 года. Именно там она заработала репутацию человека с мощной риторикой и способностью бросать вызов основным политическим нарративам.

Однако с годами ее отношения с Die Linke становились все более натянутыми: в то время как партия оказалась в плену «прогрессивного неолиберализма», которым в той или иной степени заражены все западные левые партии, Вагенкнехт оставалась верна своим старым социалистическим корням. Её взгляды на иммиграцию и другие вопросы, которые раньше не вызывали никаких споров в социалистических кругах, быстро становились анафемой для левых. В конце концов, в ноябре 2019 года Вагенкнехт объявила о своей отставке с поста парламентского лидера, сославшись на усталость. Два года спустя, на федеральных выборах, «Левая» набрала менее 5 % голосов и потеряла почти половину мест — худший результат за всю историю партии. Для Вагенкнехт это не стало неожиданностью.

В её широко обсуждаемой книге Die Selbstgerechten («Самоуверенные»), опубликованной в том же году, Вагенкнехт объяснила причины своего растущего отчуждения от мейнстрима левых. По её словам, «левые» раньше были синонимом улучшения жизни простых людей, вынужденных обеспечивать себя за счёт своего (зачастую изнурительного) труда; однако сегодня в прогрессивном движении доминирует то, что Вагенкнехт называет «левыми по образу жизни», члены которых «больше не ставят социальные и политико-экономические проблемы в центр левой политики. Вместо них они продвигают вопросы, касающиеся образа жизни, привычек потребления и моральных установок». Далее она отмечает, что сегодняшние левые, далекие от либерализма, склонны к жестокому авторитаризму.

Для Вагенкнехт авторитарный оттенок этого нового движения стал очевиден во время пандемии. В отличие от практически всех своих коллег — и большинства немецких левых — Вагенкнехт стала резким критиком правительственных «бесконечных изоляторов» и принудительной программы массовой вакцинации (сама она отказалась от вакцины). После начала СВО России на Украине Вагенкнехт стала самым ярым критиком военной поддержки Украины со стороны Германии и режима санкций. Это усилило её расхождение с «Левой», которая голосовала за экономические санкции против России вместе с буржуазными партиями.

В тот момент их разрыв стал неизбежным, и, наконец, в конце прошлого года Вагенкнехт объявила о создании своей новой партии. Этот выбор привел к распаду Die Linke, которая была вынуждена распустить свою парламентскую фракцию и теперь практически исчезла с политической карты, получив всего 2,7 % голосов на июньских европейских выборах.

С момента создания BSW Вагенкнехт поставила вопрос о разрядке отношений с Россией в центр платформы своей партии. Она неоднократно подчеркивала, что подчинение Германии стратегии прокси-войны США-НАТО на Украине и отказ от дипломатических переговоров с Россией является саморазрушительным как с экономической, так и с геополитической точки зрения. Мало того, что нефтегазовое эмбарго против России является главной причиной краха немецкой экономики, правительство, как она заявила в Бундестаге, «небрежно играет с безопасностью и, в худшем случае, с жизнями миллионов людей в Германии». Совсем недавно она решительно осудила план правительства по размещению американских ракет дальнего радиуса действия на территории Германии и, возможно, самым драматичным образом бросила вызов омерте, окружающей атаку на «Северный поток». После недавних откровений о возможном сокрытии правительством Германии причастности Украины она призвала провести общественное расследование, заявив, что «если бы немецкие власти заранее знали о плане атаки на „Северный поток — 1 и 2“, то мы бы получили скандал века в немецкой политике».

Важно отметить, что Вагенкнехт рассматривает противодействие марионеточной войне против России как часть гораздо более глубокого переосмысления геополитической стратегии Германии. Её цель, как пишет Вольфганг Штрек, — «освободиться от геостратегической хватки Соединенных Штатов, руководствуясь интересами национального выживания Германии вместо Nibelungentreue, или лояльности, к претензиям Америки на мировое политическое господство». Это неизбежно повлечёт за собой восстановление долгосрочных политических и экономических отношений с Россией, что потенциально может заложить основу для новой евразийской архитектуры безопасности и даже евразийского сообщества государств и экономик.

Кроме того, Вагенкнехт критикует «зелёную» и гендерную политику правительства, утверждая, что «энергоснабжение Германии в настоящее время не может быть обеспечено только за счет возобновляемых источников энергии», и голосуя против принятого парламентом Германии в начале этого года законопроекта, упрощающего смену юридического пола. «Ваш закон превращает родителей и детей в подопытных кроликов для идеологии, которая выгодна только фармацевтическому лобби», — сказала она.

Если это кажется прямолинейным, то так оно и есть. Но в совокупности левая экономика старой школы, внешняя политика, направленная против мира и НАТО, и консервативные культурные взгляды Вагенкнехт находят отклик у избирателей. В результате она оказалась под прицелом как истеблишмента, так и своих популистских конкурентов. В частности, правые часто критикуют её за то, что, оттягивая избирателей у AfD, она ослабляет и разделяет популистский фронт Германии.

Однако доказательства этого несколько зыбки. Напротив, опросы общественного мнения показывают, что появление BSW, похоже, не слишком повлияло на AfD, которая по-прежнему сохраняет долю в 30 % голосов в нескольких восточных землях Германии и 20 % в целом по стране. Более того, согласно недавнему исследованию Фонда Ханса Бёклера, BSW привлекает избирателей в основном из центра и левых партий — Die Linke и СДПГ — а не из AfD. Ключевым моментом здесь, по-видимому, является крайне левая экономическая программа BSW, которая противопоставляет её с неолиберальной экономической политикой AfD: исследование показывает, что BSW пользуется поддержкой в основном социально маргинализированных и малообеспеченных групп населения — традиционно классической целевой группы социал-демократических партий. Это также объясняет, почему она пользуется гораздо большей поддержкой в восточной Германии, где ВВП на душу населения и зарплаты значительно ниже, а уровень безработицы и бедности выше, чем в западной части Германии.

Это говорит о том, что левоконсервативная программа Вагенкнехт заполняет политическое пространство, которое ранее было вакантным, собирая немецких избирателей, разочаровавшихся в основной политике и даже критически относящихся к иммиграции, но, тем не менее, чувствующих себя неловко, голосуя за партию, которая обладает несомненными ксенофобскими или расистскими чертами. BSW, напротив, представляет собой гораздо более приемлемый «неэкстремистский» вариант для этих потенциальных популистских избирателей. Это подтверждает и тот факт, что, несмотря на жесткую позицию по иммиграции, BSW, похоже, завоевывает больше среднего числа избирателей из числа мигрантов, то есть тех, кто традиционно голосует за левоцентристские партии. Короче говоря, факты свидетельствуют о том, что Вагенкнехт на самом деле расширяет популистский фронт, а не просто вытесняет существующий популистский пул.

Именно это, а также тот факт, что Вагенкнехт входит в тройку самых популярных политиков в Германии, объясняет, почему истеблишмент решил перейти в наступление. В последние недели средства массовой информации развернули разнузданную кампанию против Вагенкнехт и BSW, предсказуемо сосредоточившись на утверждениях, что она «российский пропагандист» — или «Владимир Путинова», как назвали её в одной статье. Ещё более отчаянно некоторые пытались представить Вагенкнехт, в прямом смысле слова коммунистку, как «ультраправую экстремистку». Только на этой неделе издание Politico, принадлежащее немецкому медиа-титану Акселю Шпрингеру, не без иронии спросило: «Неужели восходящая суперзвезда Германии настолько левая, что стала ультраправой?».

Ответ, конечно же, скучный — «нет». И, несомненно, результаты этих выходных поднимут куда более интересный вопрос: в связи с намеченными на следующий год всеобщими выборами нашла ли Германия наконец политика, способного пробить идеологическую стену?

© Перевод с английского Александра Жабского.

Оригинал.

Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):

Номер карты Сбербанка — 2202 2068 8896 0247 (Александр Васильевич Ж.) Пожалуйста, сопроводите сообщением: «Для Панорамы».