1940 год: присоединение Бессарабии к Советскому Союзу – как пример успешной спецоперации

data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g»>1940 год: присоединение Бессарабии к Советскому Союзу – как пример успешной спецоперации8 прочтенийВчера

Начало 1 сентября Второй мировой войны в Европе привело к заметным подвижкам границ в Восточной Европы (в частности, между СССР с одной стороны и Польшей и Румынией – с другой), что стало зримым отражением кардинально изменившейся расстановки сил в сравнении с началом 1920-х годов. Так, по результатам начатого 17 сентября 1939 г. «польского похода» Красной Армии украинские и белорусские земли бывшей Речи Посполитой вошли в состав Украинской и Белорусской ССР соответственно.

Затем наступила очередь Бессарабского края и Северной Буковины, захваченного румынами при полной поддержке Антанты в январе-феврале 1918 года на фоне начавшейся Гражданской войны и иностранной военной интервенции на территорию бывшей Российской империи (при том, что именно русские войска спасли Румынию в 1917 году от полной её оккупации Германией и Австро-Венгрией). К концу 1917-го благодаря русским войскам, почти треть тогдашней Румынии, примыкающая к российским Бессарабии (включая её дунайско-черноморский регион) и к северной Буковине, осталась под управлением короля и правительства, переехавших в приграничный с Россией г. Яссы.

Советское государство до поры до времени было вынуждено мириться с результатами румынской (как и польской) агрессии, однако восстановление исторической справедливости было лишь вопросом времени. Необходимость решения «бессарабского вопроса» в немалой степени мотивировалось и всё более прогерманской позицией официального Бухареста. Уже 27 августа 1939 г. там вновь уверили нацистов в дружбе с ними, в качестве аргумента в пользу этого тезиса заявив, что ничего не делало в пользу улучшения отношений с советской стороной. Будущее своей страны румынское руководство видело исключительно на пути теснейших взаимоотношений с Германией, надеясь «идти рука об руку с Германией в русском вопросе» и останется «нейтральной в любом конфликте между Германией и Польшей, даже если Англия и Франция вмешаются в него». Также было обещано продолжать продавать рейху стратегическое сырье. 28 мая с Германией был заключен «нефтяной пакт», вследствие которого вермахт получил надежную и стабильную сырьевую базу. Тогда же Коронный совет принял решение предложить Германии «дружбу» и добиваться политического союза с ней.

К концу 1930-х – началу 1940-х гг. стратегическая ситуация в Восточной Европе, включая Балканы и восточнодунайский бассейн, требовала срочного реагирования со стороны Москвы. Лондон, Париж, Варшава и Каунас отказались от военного сотрудничества с Советским Союзом в связи с готовящейся германской агрессией против Польши и Литвы (переговоры начались с марта 1939 г., когда Германия без войны оккупировала литовскую Клайпеду (Мемель) и часть Чехословакии, оставшуюся после Судетского передела в 1938 г.). Ввиду надвигавшейся германской агрессии, советская сторона в середине августа оперативно вступила в переговоры с Германией по вопросам новой конфигурации германской и восточноевропейских границ с СССР. Известно, в этой связи, что в Берлине, исходя из тактических соображений, признавали востребованность советской стороны в безопасных западных и северо-западных границах (включая прекращение румынской оккупации Бессарабии и Северной Буковины).

В Генеральном Штабе РККА к концу 1930-х гг. был разработан план военного решения территориальной проблемы с Румынией, но по данным главы социалистической Румынии (в 1948-65 гг.) Георге Георгиу-Деж (1901-65), к 1938 году в Москве решили создать внешнеполитическую ситуацию, при которой Германия и западные державы вынуждены были бы отказаться от военно-политической поддержки Румынии, что вынуждало Бухарест добровольно возвратить СССР оккупированные регионы.

Так и случилось: в конечном итоге Лондон и Париж «умыли руки» от Бухареста, опасаясь германского вторжения в Западную Европу, но политически поощряя агрессию рейха на Восток. Например, одновременная оккупация Германией Клайпеды и оставшейся части Чехословакии (как и оккупация Италией Албании в апреле 1939 г.) не вызвали англо-французских военных демаршей. В то же время быстрый разгром нацистами Польши в сентябре-октябре 1939 г. «поддерживался» фиктивной войной Франции и Великобритании с Германией. Затем, в апреле-середине мая 1940 г. нацисты оккупировали Данию с Норвегией, причем захват за считанные дни Дании опять-таки не повлёк какого бы то ни было англо-французского вмешательства. Наконец, в середине мая 1940 г. вермахт прорвал Западный фронт и вскоре оккупировал половину Франции, включая Париж.

Все эти явно предгрозовые события настоятельно диктовали необходимость безотлагательных упреждающих действий со стороны Москвы, которые, однако, не могли быть предприняты без должной политико-дипломатической и военной подготовки, занявшей несколько месяцев. Ставка была сделана на попытки максимально перенаправить экспансионистские устремления рейха на Запад, что ослабляло его внимание к будущему «Восточному фронту» и давало некоторую передышку (впрочем, весьма недолгую). Потому и сложилась ситуация, о подготовке которой упоминал Г. Георгиу-Деж: оказавшись в изоляции, был вынужден без вооружённого сопротивления возвратить СССР Бессарабию и Северную Буковину. 26 июня 1940 г. СССР предъявил Румынии ультиматум о возвращении СССР этих регионов, без выплаты компенсации за десятилетия оккупации. В случае отказа, Москва предупреждала о незамедлительном вводе советских войск в эти регионы. 27 июня Бухарест принял ультиматум, быстро эвакуировал оттуда свои войска, и уже в ночь на следующий день на правый берег Днестра вступила Красная Армия… Впрочем, как отмечает З. Тодуа, в ответной ноте на ультиматум Москвы с требованием возвратить Бессарабию Бухарест выразил согласие не на «возвращение» территорий, которые СССР считал принадлежащими себе по праву, а на вынужденную «эвакуацию» румынских войск и администрации», что создавало юридическую лазейку на «лучшие времена», которые настали для уже постсоциалистической Румынии на рубеже 1980-х – 1990-х годов, когда на фоне прогрессирующего упадка и краха СССР, голоса сторонников «Великой Румынии» зазвучали с новой силой…

Так или иначе, но тогда, 84 года назад, реализация должным образом подготовленной ноты НКИД СССР от 26 июня 1940 г. позволила к 1 сентября 1940 г. окончательно демаркировать новые границы между Советским Союзом и Румынией. До этого, 2 августа 1940 года Молдавия (Бессарабия) и Северная Буковина (нынешняя Черновицкая область Украины) указом Президиума Верховного Совета СССР были включены в его состав. Новообразованная Молдавская ССР составляла примерно 80% территории оккупированной Румынией Бессарабии, в то время как часть южного придунайского региона (Буджак) досталась Украинской ССР, власти которой смогли настоять, чтобы именно Украина получила нижнедунайские порты и часть дельты Дуная. В целом, СССР получил выход на Дунай, в сопредельный причерноморский район, к южным и юго-восточным отрогам Карпат, что существенно укрепило стратегические возможности советского государства на фоне стремительно надвигающейся войны.

Алексей БАЛИЕВ