Имя собственное или чужое

data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g»>Имя собственное или чужое2 прочтенияВчераИдет тихий политический конфликт по поводу названия ключевого водного пути — Персидского заливаМанипуляция с названием, хотя и задумана как презрительный жест по отношению к теократии в Тегеране, часто оскорбляет простых иранцев больше, чем духовенство.Манипуляция с названием, хотя и задумана как презрительный жест по отношению к теократии в Тегеране, часто оскорбляет простых иранцев больше, чем духовенство.

Освещение в СМИ Ближнего Востока часто включает в себя эксцентричности, которые со временем стали канонизированными до такой степени, что даже критически мыслящие люди не подвергают их сомнению. Использование слов «залив», абстрактное указание на полосу воды, отделяющую Иран от Аравийского полуострова, является одной из таких странностей.

Сокращенное название Персидского залива можно увидеть в статьях, опубликованных такими разными источниками новостей, как BBC World , The New Yorker , National Geographic Magazine , The Economist , и даже в продуктах Google и заявлениях Центрального командования США (CENTCOM). Те, кто следит за заголовками новостей региона, часто сталкиваются с этим эпитетом.

По мере того, как любопытный пример лексической инновации набирает популярность, постепенное вычеркивание важного элемента геополитической истории в Западной Азии ускоряется, и суть в том, что исторические неточности оправдываются ради краткосрочных целей. В этом случае идея заключается в том, чтобы деликатно нанести репутационные издержки Ирану за несоблюдение правил взаимодействия как ответственного игрока.

Персидский(!) залив

Персидский залив является важнейшим энергетическим узлом. На южном побережье Ирана Ормузский пролив остается важнейшим в мире узким местом, где средний поток сырой нефти составляет около 20,5 млн баррелей в день. По данным Управления энергетической информации США, семь прибрежных государств Персидского залива произвели 32 процента мировой нефти в 2022 году.

Дебаты о морской навигации и энергетической безопасности настолько переплетены с событиями вокруг Персидского залива, что нереалистично говорить, что водный путь — это одна абстрактная сущность. Тем не менее, использование «залив» как неологизма было настолько распространено, что иногда кажется, будто основной канал транспортировки нефти на Ближнем Востоке никогда не имел никаких географических обозначений.

В львиной доле печатных и вещательных материалов СМИ по-прежнему используется название «Персидский залив», что позволяет избежать путаницы относительно того, о каком заливе идет речь. Однако формализацию эвфемистической ссылки на стратегический залив нельзя приписать случайному безразличию к иностранному названию или неточности в написании сценариев.

«Персидский залив» — единственное всемирно признанное имя собственное, которое несет в себе оттенок персидской цивилизации, напоминая о статусе Ирана как источника стабильности в регионе — роли, которая в настоящее время утрачена.

Весьма вероятно, что стирание Персидского залива и замена его общим названием места было стимулировано молчаливым соглашением между политической элитой США и Европы, чтобы использовать чувствительность вокруг топонима, чтобы бросить вызов противнику. Бывший корреспондент The Guardian по Ближнему Востоку Брайан Уитакер написал в статье 2010 года , что, по его мнению, изменения политики в отношении того, как следует называть воду, часто не отражают логических причин, кроме как «мелочный жест, рассчитанный на то, чтобы разозлить Иран».

Будучи основным заинтересованным лицом залива с точки зрения границ своей исключительной экономической зоны (ИЭЗ), Иран видит себя в позиции регионального первенства, закрепленной в его суверенных правах на важный водный путь. Затмение идентичности большого естественного потока воспринимается как способ наказать Исламскую Республику за то, что она является плохим актером.

Можно утверждать, что «Персидский залив» — единственное всемирно признанное имя собственное, которое несет в себе оттенок персидской цивилизации, напоминая о положении Ирана как источника стабильности региона — роли, которая теперь несущественна. Подделка названия, хотя и задумана как презрительный жест против теократии в Тегеране, часто в конечном итоге оскорбляет простых иранцев больше, чем духовенство, потому что они чувствуют, что сокращение названия, подтверждающее их наследие предков, призвано принизить их в то время, когда их правительство изолировано и непопулярно. Двойной удар репрессий со стороны автократии дома и пренебрежения со стороны мировых держав, которые часто выражают свою поддержку иранскому народу, слишком едкий, чтобы его одобрять. Независимо от политических мотивов, можно задаться вопросом, можно ли, например, «Индийский океан» свести к «Океану» в надуманном случае разрыва отношений между США и Индией.

Культурная апроприация

Власти Тегерана обычно возражали против использования СМИ и правительствами неверных названий, включая случаи, когда арабские правительства придумывали собственные названия для обозначения залива. Например, чеканка «Арабского залива» была упрощена в конце 1960-х годов, когда президент Египта Гамаль Абдель Насер приступил к амбициозному предприятию по возрождению спящего арабского национализма. Культурное присвоение всемирно известного водоема могло бы послужить одним из эффективных способов достижения этой вехи.

Насер в частности развернул культурную битву против Ирана в попытке одолеть соперника, который ему не нравился по идеологическим причинам. Он не одобрял светского, прозападного шаха и называл последнего иранского монарха Мохаммеда Резу Пехлеви одним из четырех «империалистических марионеток» Ближнего Востока, которые предали дело мусульманского мира, признав Израиль.

Несмотря на то, что Организация Объединенных Наций и многие правительства продолжают ссылаться на «Персидский залив», у них есть топонимические стандарты, которые разъясняют их официальную политику.

Однако использование арабскими государствами предпочитаемого названия для описания Персидского залива не имело большого успеха за пределами их границ, и англоязычный общественный дискурс оставался невосприимчивым к его принятию. Это не означает, что как заблуждение оно было полностью отвергнуто. Иран оказался втянутым в споры с западными правительствами и институтами по поводу слов «Аравийский залив», радикально отходя от элиминации, которую представляло «Залив».

Даже когда Организация Объединенных Наций и многие правительства продолжают ссылаться на «Залив», у них есть топонимические стандарты, которые разъясняют, какова их официальная политика. Например, Министерство иностранных дел, по делам Содружества и развития Великобритании заявило в файле фактов , подготовленном правительственным Постоянным комитетом по географическим названиям (PCGN), что «Персидский залив» — это название, которое оно признает. Тем не менее, правительство и государственные учреждения, включая BBC World , давно отказались от любых ссылок на Персидский залив.

В случае с Соединенными Штатами можно проследить корреляцию между колебаниями отношений между Ираном и США и повторением «Залива» в медийных нарративах и политическом жаргоне. Президент Билл Клинтон, например, регулярно ссылался на Персидский залив в своих заявлениях, как и президенты до него. Практика Клинтона была тем, что было нормой со времен Геродота в 450 году до нашей эры. Однако, поскольку Тегеран и Вашингтон поднялись по лестнице эскалации после 11 сентября, американские политики обратились к дискурсивному сдвигу, который включал неявное отрицание Персидского залива как названия с тем, что, по их мнению, имело более глубокий подтекст.

После того, как президент Джордж Буш-младший стал называть «Залив» новой нормой для администрации, даже если его можно было легко спутать с Мексиканским заливом. Казалось, что федеральные чиновники чувствовали, что каждый раз, когда они произносят полное название водоема к югу от Ирана, они автоматически одобряют правительство Исламской Республики Иран.

Цена игнорирования исторических знаний в угоду временным политическим интересам будет намного выше, чем поддержка фрагментов информации, которые можно проверить и подтвердить фактами, даже если они нам не нужны.

Продолжающаяся ссора с Ираном, конечно, многогранна, и ни Тегеран, ни его враги не проявили готовности смягчиться. Существует бесконечный список фундаментальных политических вопросов, по которым Исламская Республика и альянс западных демократий не сходятся во взглядах. Между тем, каждая сторона возится с некоторыми мерами саботажа, чтобы повысить свои шансы на победу над невозмутимым противником.

На этом фоне маловероятно, что фальсификация записанной истории является прагматичным планом действий, даже в разгар того, что звучит как холодная война. В то время, когда корпоративные владельцы платформ социальных сетей безответственно поощряют распространение дезинформации и псевдонауки, срочно необходимо примирение с точностью и честностью в публичной риторике.

Цена игнорирования исторических знаний в угоду временным политическим интересам будет намного выше, чем поддержка фрагментов информации, которые можно проверить и подтвердить фактами, даже если они нам не нужны.

Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!