Правая сторона

data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g»>Правая сторона2 прочтения2 дня назадПолитики и СМИ на Западе пытаются представить свой образ мира как универсальный, но их интерпретационный суверенитет все больше ускользает, пишеет немецкий публицист Рюдигер Раулс, который ведёт блог «Политический анализ – материалистическая интерпретация процессов и событий в мире».

Конфликты на Ближнем Востоке и Донбассе указывают на фундаментальные изменения в мире. Они подвергают сомнению прежние взгляды и ценности. По мере эскалации этих споров также становятся необходимыми решения и заявления.

Сила слов

7 октября 2024 года, в годовщину события, которое спровоцировало продолжавшуюся год эскалацию между Государством Израиль и его соседями, газета Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ) опубликовала комментарий под заголовком: «На стороне атакованных». Его автор Райнхард Мюллер пытается сориентировать читателей. Потому что «переломные времена также являются политическими водоразделами», и они не только вызывают неопределенность, но и требуют партийной принадлежности. Где вы должны стоять, чтобы не делать ничего плохого, с одной стороны, и соответствовать моральным нормам, с другой? Потому что «перевороты требуют признаний».

Влияние FAZ, особенно на общественных лидеров Германии, не следует недооценивать. Оно во многом определяет их мышление, а значит, и принципы их решений и действий. Напротив, большинство населения получает информацию из бульварной прессы, ежедневных новостей или аналогичных средств массовой информации, а также получает там же своё видение мира и объяснения того, что там происходит. Однако всё больше и больше людей избегают этих точек зрения, узнавая больше о так называемых альтернативных СМИ.

Тот факт, что это число увеличивается, вызывает не только неопределенность, но и недовольство среди многих лиц, формирующих общественное мнение. Это ставит под сомнение собственные взгляды, а в коммерческих СМИ это также затрагивает интересы бизнеса. Они пытаются бороться с этими альтернативными СМИ, например, называя их сторонниками теории заговора. Особенно что касается конфликтов на Ближнем Востоке и Донбассе, эти дебаты все чаще ведутся не на уровне фактов и аргументов, а больше на уровне пропаганды и очернения. Для этого используются такие термины, как антисемитизм, правый экстремизм, повторение доводов Путина или поддержка российской агрессивной войны.

Тот факт, что FAZ сейчас обращается к читателям, как сказано выше, указывает на опасения, что битва может быть проиграна на уровне аргументации. Это также подтверждается жалобами на усиление так называемого российского влияния и страхом перед предполагаемыми попытками России манипулировать выборами на Западе. Усилия по дальнейшему ограничению свободы информации и обмена мнениями путём создания препятствий таким средствам массовой информации, как RT и Sputnik, или другим критическим форумам подчеркивают эти опасения.

Люди, очевидно, считают, что они должны лишить своих граждан возможности формировать своё мнение. Люди не доверяют им формировать собственное мнение о происходящем или даже боятся, что могут прийти к иным взглядам, чем те, которых желали и распространяли лица, формирующие общественное мнение.

Но насколько слабыми, по вашему мнению, являются эти аргументы, взгляды и объяснения, если вы считаете, что русские имеют большее влияние на формирование мнения и решения по голосованию, чем ваше собственное? Они говорят о том, что больше не считают свою собственную точку зрения убедительной, несмотря на ежедневные вливания из Tagesschau, ежедневных газет и ночных политических программ.

Сила воображения

Там, где убедительность уже невозможна, призывы должны держать людей в узде. Но и они должны иметь прочную почву, если не хотят принять характер вероучения без каких-либо доказательств или даже лозунгов стойкости. Как и следовало ожидать, призыв Мюллера основан на предполагаемом моральном превосходстве политического Запада. Это должно заключаться в защите слабых и жертв. Люди делают вид, что находятся «на стороне подвергшихся нападению».

На первый взгляд это звучит героически. Но мы не должны оглядываться назад дальше 24 февраля 2024 года, иначе тот или иной человек мог бы заметить, что политический Запад не всегда был на стороне тех, на кого нападали, а довольно часто нападал на других. А последние военные конфликты в мире можно будет рассматривать только в свете Мюллера, если истории не позволят начаться до 2022 года. Все остальное перед ним должно быть размыто или переосмыслено. Но если все эти анестетики исторического сознания перестанут действовать, то единственное, что поможет, — это стандартный аргумент о том, что все сопоставимые деяния — это нечто совершенно иное, если бы они были совершены Западом.

Одним из обязательств, которых требует Мюллер, является отстаивание «нерушимости границ и суверенитета государств». Мюллер мог бы изучить, в какой степени эти принципы соблюдались во время создания Государства Израиль, в очень обширном архиве FAZ. Однако в случае войны НАТО против Югославии, отторжения Косово от Сербии, войн против Ирака и Ливии и даже захвата Крыма Украиной последнее средство Мюллера, вероятно, является стандартным ответом: «Это было что-то другое».

Но, возможно, он уже настолько забывает об истории, как и большинство западных лидеров общественного мнения, что не только стёр ее из своего сознания. Вы начинаете ход истории только там, где события подтверждают вашу собственную точку зрения. Тот факт, что Израиль заявил о своем праве на военное нападение на Иран или Сирию задолго до 7 октября 2023 года, не подвергаясь их нападению, очевидно, выходит за рамки исторического периода, который курируют Мюллеры этого мира. По его мнению, цикл насилия и ответного насилия начинается только 7 октября 2023 года, с нападения ХАМАС на Израиль. До этого был мир, радость и блины ему и ему подобным в этом крае?

Взгляд на украинский конфликт аналогичен. То, что произошло до 24 февраля 2022 года, похоже, не имеет значения или интерпретируется по-новому в соответствии с собственным мировоззрением. По мнению Мюллера, тот факт, что Украина неоднократно добивалась присоединения и сохранения бывшей независимой Республики Крым в нарушение международного права до 1994 года, похоже, не противоречит принципу нерушимости границ и государств.

Этот список можно было бы расширить, включив в него еще несколько случаев, но, вероятно, это мало повлияет на такое мнение. Но именно это и необходимо исследовать. Откуда это взялось? Какова его основа? Потому что оно оказывает большое влияние на общество и в то же время поддерживается и защищается его базовым консенсусом. Такой образ мышления приспосабливается к изменениям в мире, но его невозможно преодолеть или даже полностью отбросить. Ее основы не изменились за все эти годы – несмотря на все изменения в мире.

Сила привычки

Для него характерна идея собственного превосходства, и это приводит к поведению, которое кажется основанным на более высоких правах. Мюллер этого не говорит; он и ему подобные, вероятно, даже не подозревают о таком поведении. Потому что для них это самоочевидно, а не предмет их размышлений. В этом есть что-то естественное, что кажется присущим от рождения — например, пол. Такое мышление является привычкой, подобно ежедневным поездкам на работу, которая не вызывает вопросов и больше беспокойства, чем орбита Земли вокруг Солнца.

Нет ничего, что могло бы вызвать сомнения.

Эти лидеры мысли не видят противоречий между своей картиной мира и самим миром. Сомнения, если и возникают, приходят извне, а не изнутри. Если что-то и вызывает сомнения, то, по мнению Мюллеров, это не их собственная точка зрения, а сомнения других.

Они просто не правы. Мышление, которое несут с собой Мюллеры, кажется вневременным и уже созданным вместе с самой землей. И от каждого отброшенного сомнения оно становится сильнее, потому что верит, что ещё раз доказало свою правоту и неоспоримость.

Такое мышление является плодом интеллектуальной и идеологической питательной среды, в которой люди политического Запада выросли после окончания Второй мировой войны. Оно было вновь обновлено распадом Советского Союза и его социализма, а также вытеснением материалистического мышления из западных обществ. Решение проблем, происходящих сегодня в мире, происходит на уровне идеалов и морали. В его основе лежат так называемые западные ценности, такие как «достоинство и свобода каждого человека… верховенство закона и демократия… нерушимость границ» и «суверенитет государств». По мнению Мюллера, они образуют «базовый цивилизационный консенсус».

Этим лидерам мысли все это не только кажется частной или западной директивой, но даже должно иметь глобальное применение. Они не ошибаются, потому что это универсальные ценности человечества и то, куда оно хочет развиваться. Но Мюллер рассматривает их не как ценности человечества как такового, а скорее как ценности особого общества, западного. Это западные ценности, и те, кто не поддерживает верховенство закона и демократию в западном понимании, исключены из этого базового цивилизационного консенсуса. Идея о том, что другие народы, нации и государства также представляют и живут идеалом верховенства закона и демократии, но в соответствии со своей собственной историей культурного и социального развития, в соответствии со своими интересами и планами на будущее, немыслима для Мюллеров.

Для тех, кто чувствует себя приверженным западному «базовому цивилизационному консенсусу» и принадлежит к нему, само собой разумеется, что «правовое государство может бороться с худшим нападением только конституционными средствами». Именно поэтому Государству Израиль разрешено убивать десятки тысяч людей в секторе Газа в ответ на нападение ХАМАС. Вот почему Израилю разрешено расширить атаку с одного дня до кампании, которая теперь длится год. Потому что это конституционное государство в западном понимании и поэтому тоже использует «конституционные средства».

Политический Запад обязан такой исключительностью своих взглядов экономическому и, прежде всего, медийному превосходству, которое не могло подвергаться сомнению на протяжении десятилетий. Эта мысль, похоже, оказалась обоснованной и правильной и все более укоренялась в западных обществах. Поэтому Мюллерам непонятно, почему в мире вдруг появляется новый дух.

Но мир всё чаще задаётся вопросом, действительно ли Запад настолько превосходит себя, каким он себя всегда изображает и считает. В России и многих других странах эта точка зрения называется исключительностью, т. е. идеей исключительности.

Эта часть населения планеты, конечно, не понимает, что это приводит к расширению прав Запада и что их собственные интересы должны отойти на второй план.

© Перевод с немецкого Александра Жабского.

Оригинал.

Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!