Турция – Объединённые Арабские Эмираты: возможна ли «оттепель»?

30 августа состоялся телефонный разговор президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана с наследным принцем Абу-Даби, фактическим правителем Объединенных Арабских Эмиратов Мухаммедом бен Заид аль-Нахайаном, привлекший внимание наблюдателей на Ближнем Востоке и за его пределами. Согласно заявлению турецкой стороны, обсуждались как двусторонние отношения, так и региональные вопросы, а советник президента ОАЭ Анвар Гаргаш отметил в социальных сетях «позитивный и дружественный» характер разговора лидеров двух стран, взаимная риторика которых в последние годы, мягко говоря, не отличалась особым дружелюбием. Всего лишь год назад, будучи государственным министром иностранных дел ОАЭ, тот же Гаргаш обвинял Турцию во вмешательстве в дела Персидского залива, «угрожающем поведении» и в «колонизаторских заблуждениях» по поводу Ливии. Но вот теперь государственное телевидение Эмиратов сообщило, что лидеры двух стран обсуждали перспективы развития взаимных связей «таким образом, чтобы это отвечало их общим интересам и интересам их двух народов».

Ранее, в минувшем апреле, министр иностранных дел ОАЭ Абдалла бин Заид позвонил турецкому коллеге Мевлюту Чавушоглу, обменявшись с ним любезностями по случаю священного месяца Рамадан; одновременно возобновилось авиасообщение между Анкарой, Дубаем и Абу-Даби. А 18 августа, Эрдоган – очевидно, в расчёте на щедрые вложения – провёл переговоры с советником по национальной безопасности ОАЭ шейхом Тахнуном бен Заидом аль-Нахайаном, согласовав «дорожную карту» нормализации отношений. Это был первый визит такого уровня после неудачной попытки того же Чавушоглу «навести мосты» в апреле 2016 года. Немаловажно, что (побывавший также в Катаре) посланник Эмиратов, младший брат наследного принца, одновременно возглавляет инвестиционную кампанию International Holding Co. с рыночной капитализацией в 72 млрд. долл., а также ключевой суверенный фонд Абу-Даби с активами примерно в 110 млрд. долларов. «Я верю, что ОАЭ очень скоро начнут серьезные инвестиции в нашу страну», – сказал по итогам переговоров турецкий лидер, не исключив встречи с наследным принцем в Абу-Даби уже в ближайшее время; очевидно, телефонный звонок 30 августа – шаг именно в этом направлении. Возобновление диалога и развитие экономических связей способно принести пользу как финансово нестабильной Турции, так и состоятельным эмиратским шейхом, стремящимся обрести дополнительные экономические, а следовательно – и политические рычаги в регионе. К примеру, международный холдинг Abu Dhabi conglomerate рассматривает возможности инвестирования в здравоохранение и некоторые отрасли турецкой промышленности.

Оттепель в двусторонних отношениях непримиримых, казалось бы, региональных соперников, стала возможной благодаря посреднической деятельности главы Курдского Автономного Района Ирака Нечирвана Барзани, поддерживающего отношения с обоими лидерами, но в особенности – с Эрдоганом. Так, «нефтяная сделка» 2010 года позволяет Эрбилю экспортировать добываемую в регионе нефть на западные рынки, минуя Багдад. «Северный сосед» стал для регионального правительства Иракского Курдистана экономическим «спасательным кругом» – разумеется, не бесплатно. Помимо массированной экспансии турецких строительных и прочих фирм на север Ирака, официальный Эрбиль давно уже выступает надёжным партнёром Анкары по мере постоянно расширяющихся операций турецкой армии против запрещенной Рабочей Партии Курдистана. Со своей стороны, ОАЭ финансово поддерживают беженцев в Иракском Курдистане, что позволяет до некоторой степени смягчить острые социально-экономические проблемы региона, который на фоне охваченного перманентным хаосом и протестами остального Ирака смотрится едва ли не «оазисом мира и спокойствия».

Независимо от их конечного исхода, посреднические усилия Барзани призваны укрепить его самостоятельную роль на региональной дипломатической арене, одновременно помогая иракским курдам налаживать с ключевыми региональными игроками. По приглашению М. аль-Нахайана в июне курдский лидер побывал в Абу-Даби, обсудив «дальнейшее укрепление двусторонних связей и сотрудничества, региональный мир и другие вопросы, представляющие взаимный интерес». Одним из таких вопросов была, разумеется, Турция, и едва ли случайно буквально днём позже получивший прибежище в ОАЭ выступающий со скандальными разоблачениями беглый криминальный босс из Турции Седат Пекер был задержан местной полицией для «беседы». Несмотря на то, что его откровения на YouTube не касались непосредственно Эрдогана, его ближайшему окружению (в частности, министру внутренних дел Сулейману Сойлу) они доставили немало «головной боли». Обвинения в убийствах, торговле наркотиками, вымогательстве и иных преступлениях, на фоне пожаров, наводнений и социально-экономических неурядиц, породили даже предположения о возможных досрочных парламентских и президентских выборах.

После визита Барзани в ОАЭ видеозаписи Пекера выходить перестали, а его заявления переместились в основном в Твиттер с его более узкой аудиторией, чему он дал странноватое объяснение: дескать, власти принимающей стороны предупредили его о готовящемся покушении, и дальнейшая активность в YouTube увеличивала риски. Впрочем, Пекер с его разоблачениями – далеко не основной предмет разногласий между двумя странами, хотя его возможная высылка из ОАЭ, вероятно, обсуждалась в ходе телефонного разговора Эрдогана и аль-Нахайана. Острое недовольство в Абу-Даби традиционно вызывала поддержка Анкарой запрещённых в России местных «Братьев-мусульман». Известно также, что две страны поддерживают противоборствующие стороны в Ливии, конкурируют на Африканском Роге; ОАЭ выступили на стороне Кипра, Греции и Египта в их споре с Турцией за права на геологоразведку в Восточном Средиземноморье. «Действия ОАЭ привели к хаосу на Ближнем Востоке из-за их вмешательства в дела Ливии, Йемена и других стран региона… Абу-Даби и ряд других столиц пытаются надолго дестабилизировать ситуацию в Ливии, разделить эту страну», – метал в мае 2020 года громы и молнии М. Чавушоглу, утверждая, что ОАЭ стремятся «атаковать турецких военных». Турецкая пропаганда неоднократно обвиняла арабскую страну в финансовой подпитке так называемой частной военной компании «Вагнер», участвовавшей, согласно распространённой на Западе версии, в военных действиях на стороне «Ливийской национальной армии» Халифы Хафтара. Кроме того, власти Абу-Даби регулярно обвинялись в причастности к неудавшемуся перевороту в Турции в июле 2016 года, а также к финансовой поддержке «режима Асада» в его противоборстве с «повстанцами» Идлиба.

Что же, помимо возможных закулисных усилий разведывательных служб, вынуждает стороны «наводить мосты»? Политико-дипломатические усилия Анкары следует рассматривать в контексте более широких усилий по налаживанию связей с Израилем, Саудовской Аравией, Египтом, призванных не допустить дальнейшей региональной изоляции режима Эрдогана. С другой стороны, следствием ухода Дональда Трампа и его зятя Джареда Кушнера, активно продвигавших «соглашения Авраама», стали растущие экономические разногласия между ОАЭ и Саудовской Аравией. Декларируемый частичный уход США с Ближнего Востока при Байдене обуславливает поиск новых региональных балансов. «Ещё недавно Анкара неоднократно обвиняла Абу-Даби в причастности ко всем заговорам против Турции, включая попытку государственного переворота 2016 года, различные террористические атаки и экономические кризисы», – напоминает старший директор турецкой программы американского Фонда защиты демократий Айкан Эрдемир. Однако «новый курс» администрации Байдена, стремящейся перезапустить «ядерную сделку» с Тегераном, изменили позицию Анкары. И хотя турецкие средства пропаганды превозносят «успехи Турции во внешней политике на Ближнем Востоке, от Сирии до Нагорного Карабаха», якобы оказавшие влияние «на пересмотр позиции Абу-Даби», реальная картина куда как сложнее. Расстановка сил меняется достаточно динамично, и пока нет полной уверенности в долгосрочном и подлинно доверительном характере наметившейся «оттепели». Геополитические амбиции адептов «великой Османской империи» заметно опережают экономические возможности правящего турецкого режима, и попытка поправить положение за счёт финансовых ресурсов вчерашнего противника слишком очевидна, чтобы устроить абсолютно всех.