Иран как фактор Х в изменении власти в Центральной Азии: все еще остается «колеблющимся государством»

Недавнее присоединение Ирана к Шанхайской организации сотрудничества не обязательно означает, что он послушно объединится с Китаем и Россией. Как и в музыкальной драме Вагнера, здесь есть связанная мелодическая тема, которая сопровождает ситуации, стоящие за двумя крупными региональными событиями на прошлой неделе — объявлением AUKUS альянса безопасности трех «морских демократий» 15 сентября и вступлением Ирана в Шанхайскую организацию сотрудничества. (ШОС) в качестве полноправного члена 17 сентября.

Оба события разбили «стеклянный потолок». AUKUS проектируется как образец соперничества между США и Китаем, но снабдить Австралию флотом подводных лодок — дело немалое. Австралия изо всех сил пытается сохранить в рабочем состоянии свои шесть существующих подводных лодок класса «Коллинз», и сейчас готовится к созданию флота с атомными подводными лодками, для которых у нее нет ни обученной рабочей силы, ни необходимой ядерной инфраструктуры. Ужасная красота AUKUS в том, что в нем мало деталей.

Сроки AUKUS должны быть в пределах 10-20 лет, не меньше. К тому времени одному Богу известно, куда унесет Китай. Конечно, AUKUS не для ядерной войны против Китая. С другой стороны, атомные подводные лодки могут работать полностью под водой на большой скорости почти бесконечно. Они могли бы вооружить Австралию способностью обеспечить безопасность эксплуатации обширных океанских акваторий: западной части Тихого океана, Южного и Восточно-Китайского морей — и Индийского океана — в течение следующих 10-20 лет с помощью футуристических инструментов типа искусственного интеллекта.

Борьба за ресурсы усиливается и становится, пожалуй, наиболее важным аспектом постпандемического восстановления экономики крупных держав. Точно так же официальное одобрение ШОС членства Ирана также имеет геоэкономический импульс. ШОС, возглавляемая Китаем и Россией, тянула 13 лет, чтобы достичь этого решающего момента. ШОС даже приняла на саммите в Ташкенте в 2010-м году, после того как Тегеран подал заявку на членство в 2008-м году, новые критерии, предусматривающие, что стремящееся к членству государство «не должно подвергаться санкциям, налагаемым Советом Безопасности ООН». Хотя санкции ООН против Ирана были отменены вслед за Совместным всеобъемлющим планом действий (СВПД) 2015-го года, ШОС все еще тянула шесть лет, прежде чем сменить курс. Вы не поверите, но Таджикистан, которому редко приписывают независимую внешнюю политику, заблокировал членство Ирана. Очевидно, Пекин и Москва сыграли важную роль в скоординированных действиях и скорейшем развертывании красной ковровой дорожки ШОС для Тегерана.

Необходимо взвесить три соображения. Во-первых, в ближайшее время будут отменены западные санкции против Ирана. Иран перехватил инициативу по калибровке обогащения урана по своему желанию, что оставляет США только два варианта: атаковать и уничтожить ядерные активы Ирана (что означает полномасштабную войну) или отказаться от бахвальства и реально прийти к соглашению, чтобы Тегеран выполнял свои обязательства по СВПД.

Зависимость Тегерана от России и помощи Китая на переговорах в Вене уменьшилась, а отчаяние Вашингтона ощутимо. Москва и Пекин торопятся ввести Иран в шатер ШОС. Ранние пташки ловят червей. Москва и Пекин делают свои шаги до того, как шоссе на Тегеран заполнится западными компаниями. Москва надеется укрепить торговое соглашение между Евразийским экономическим союзом и Ираном и получить кусок пирога восстановления Ирана. Что касается Китая, то он надеется осуществить так называемую 25-летнюю экономическую сделку с Ираном на сумму 400 миллиардов долларов, которая вскоре начнет приносить большие доходы.

Между тем приход к власти нового «консервативного» правительства в Тегеране становится для них успокаивающим фактором. Правительство президента Эбрагима Раиси проявило интерес к налаживанию тесных связей со странами Востока, и для Москвы и Пекина есть смысл нанести удар, пока «железо горячо». Тем не менее, тревожный факт остается: правительство Раиси также является стойким националистическим режимом, который дорожит стратегической автономией страны и, как можно ожидать, будет вести трудные переговоры для обеспечения национальных интересов, и оно поставило амбициозные цели по экономическому возрождению страны за счет вливания Западного капитала и передовых технологий.

Выбор Хосейна Амир-Абдоллахяна министром иностранных дел Раиси сам по себе является весьма захватывающим событием. Высокопрофессиональный дипломат с безупречным политическим авторитетом в том, что касается его непоколебимой приверженности идеалам революции 1979-го года, который также был близким соратником легендарного главы элитного отряда КСИР покойного генерала Касема Сулеймани. с точки зрения как смысла существования иранской политики справедливости и сопротивления, так и врожденного прагматизма Сулеймани, который вел титаническую борьбу против ИГИЛ в Ираке на мощном рельсе параллельно с усилиями США.

Абдоллахян знаком с американскими дипломатами, поскольку в 2007-м году в «зеленой зоне» Багдада он провел переговоры об основных правилах сожительства в неспокойном Ираке, находящемся под оккупацией США, что хорошо сработало для Тегерана. Наконец, отношение Ирана к крайне нестабильной ситуации в Афганистане будет иметь огромное значение для будущего ШОС. Россия и Китай твердо заявляют о своих антитеррористических проблемах, но это еще не все — и даже не все.

Как и любая великая держава в истории, они также стремятся к восстановлению Афганистана. Они хорошо осознают, что США, Великобритания и другие западные страны тоже рано или поздно намочат пальцы ног, чтобы получить доступ к минеральным запасам Афганистана на триллионы долларов. Российские обозреватели все чаще говорят о необходимости проведения спецопераций внутри Афганистана. Жестокая борьба крупных держав за минеральные ресурсы, как в Мали или в некоторых других африканских странах, вполне может разразиться и в Афганистане.

Россия и Китай согласовывают свою политику. Иран становится здесь «Х-фактором». Ожидание, что членство в ШОС подтолкнет Тегеран к объединению с Москвой и Пекином, пока остается гипотезой. До сих пор Иран в основном проводил независимую политику в отношении Афганистана. Впервые на полях саммита ШОС в Душанбе 17 сентября Иран выступил в эксклюзивном формате на уровне министров иностранных дел с Россией, Китаем и Пакистаном. Но это был формальный спектакль. Абдоллахян уже вылетел из Душанбе по пути в Нью-Йорк. По сути, Иран остается «колеблющимся государством». Ему не хватает стадного мышления, учитывая его гордое цивилизационное наследие. Растущая интеграция в мировое сообщество не ослабит стратегическую автономию Ирана — будь то в Сирии и Ираке или в Афганистане. Теперь мяч действительно находится на западной площадке.

М.К. БХАДРАКУМАР