AUKUS стал дипломатической ошибкой – австралийский эксперт

Лидеры ЕС задумались о пересмотре отношений с США после создания оборонного альянса AUKUS, сообщил 21 сентября еврокомиссар по вопросам внутреннего рынка Тьерри Бретон. По его словам, сделка между Вашингтоном, Лондоном и Канберрой, лишившая Париж выгодного оборонного контракта, усилила ощущение, что в трансатлантическом партнерстве «что-то сломлено». Почему США пошли на «удар в спину» Франции и к чему это приведет отношения между ней и членами нового альянса, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил директор по исследованиям аналитической компании Future Risk, специалист по политэкономии Тристан Кендердайн.

– Решение Австралии разорвать контракт на $66 млрд с Францией на поставку атомных подводных лодок в пользу сделки с Вашингтоном и одновременное объявление австралийско-британско-американского оборонного партнерства AUKUS спровоцировало дипломатический скандал. Почему союзники пошли на этот шаг?

– С точки зрения Австралии, мотивацией было просто получить лучший контракт. Первоначальный контракт 2016 г. между ней и Францией был заключен слабым правительством, которое использовало долгосрочную сделку для решения некоторых краткосрочных внутренних проблем.

Сделка с Францией по поставке подлодок класса «Барракуда» уже превысила бюджет на десятки миллиардов долларов, а сделка в рамках AUKUS предоставила Австралии шанс лучше интегрировать американскую технологию строительства атомных подводных лодок класса SSN [принятое в НАТО обозначение, аналог ПЛАТ]. Фактическая передача технологий, скорее всего, будет осуществляться в Австралию из Соединенного Королевства [Великобритании], а не напрямую из Соединенных Штатов.

Исключение Франции и привлечение при этом Соединенного Королевства, похоже, было дипломатической ошибкой. Подтверждение традиционного альянса в четырехстороннем формате FRAUKUS было бы очень сильным шагом в направлении «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона». Альянс Франция-Австралия-Великобритания-США был бы гораздо более сильной парадигмой безопасности для Индо-Тихоокеанского региона, чем AUKUS или Четверка, которая проявила себя не более чем беззубой говорильней. Вместо этого AUKUS портит отношения с Францией в регионе, где та является второй по величине военно-морской державой с крупными зонами морской юрисдикции в Индийском, Тихом океане и Антарктике, связанными с суверенными землями с населением почти в два миллиона человек.

Для Соединенного Королевства попытка вновь войти в парадигму безопасности региона за счет Франции, учитывая напряженные отношения после Brexit, является ошибкой в европейской дипломатии. Это, пожалуй, первый реальный раскол в парадигме европейской безопасности после выхода Великобритании из Евросоюза, имеющий более широкие последствия для роли Европы в индо-тихоокеанской безопасности и меняющейся динамики взаимодействия мировой экономики с восточноазиатским центром экономического роста. Невключение Франции в AUKUS, вероятно, добавит остроты европейским дебатам о формировании потенциальных экспедиционных сил ЕС, разработке воздушных и морских беспилотных летательных аппаратов и возрождающейся роли Германии в рамках европейской безопасности.

– Франция построила более 250 подводных лодок и обладает богатыми знаниями и инженерными навыками в этой области. Почему Австралия решила отказаться от контракта на $66 млрд?

– В конечном счете первоначальное соглашение было плохой сделкой, которую Австралия не должна была заключать. По сути, вина в нынешнем дипломатическом скандале на самом деле лежит на Канберре, которая заключила сделку, не отвечающую долгосрочным национальным интересам. О ней было объявлено незадолго до внутренних федеральных выборов, и это была сделка, рассчитанная на то, чтобы иметь всего понемногу и всего ничего. Корпус французской ударной подводной лодки класса «Барракуда» подходит для установки ядерных двигателей, превращающих ее в подлодку класса SSN, но Австралия договорилась о поставке дизельного варианта меньшей дальности, вероятно, чтобы успокоить антиядерные настроения «зеленых» активистов внутри страны. Французские подводные лодки должны были производиться в основном в Южной Австралии, обеспечивая рабочие места местным жителям и стимулируя региональную и внутреннюю экономику за счет эффекта мультипликации.

Оперативные возможности подводных лодок, которые поступят на вооружение в стратегической обстановке 2040-х гг., не были основной мотивацией в сделке, которую правительство Австралии подписало в 2016 г., когда отношения страны с Китаем были гораздо более сосредоточены на международной торговле, чем на безопасности. Существовал внутриполитический запрос на контроль затрат после участия Австралии в программе F-35, когда она просто приобрела конечный продукт без локализации производства и сопутствующего экономического толчка.

Франция действительно обладает превосходными технологиями строительства подлодок, является сильным союзником Австралии, и, безусловно, теоретически способна строить и поставлять высококачественные подводные лодки быстрее и дешевле, чем вышло в этом случае. С ее стороны была выражена озабоченность по поводу того, что австралийские специалисты и технологическая база недостаточно хороши, чтобы позволить эффективно строить подводные лодки в Австралии, а с австралийской стороны было недовольство не только затратами, но и задержками. В конечном счете, первоначальная сделка между Австралией и Францией была заключена при таком количестве австралийских внутриполитических компромиссов, что окончательный контракт не имел отношения к производству лучшего оборудования в интересах Австралии.

– Как будут дальше развиваться отношения Франции с Австралией, США и Великобританией? Ведь французы обижены на своих союзников.

– Интенсивность дипломатической реакции Франции весьма удивительна. Для Австралии строительство подводных лодок является вопросом национальной безопасности, в то время как для Франции это был просто контракт на военные поставки. Французской стороной по контракту была частная компания Direction des Constructions Navales, ныне известная как Naval Group. Это не был двусторонний договор государств-участников в международном праве, как это имеет место в официальном военном союзе. Однако изначально плохая организация и неуважительное расторжение контракта с Францией было дипломатической ошибкой Австралии.

В то время как в Австралии существует некая внутренняя политическая риторика о том, чтобы стать «средней державой», реальность такова, что она никогда не была международной державой и не обладает большой силой в дипломатии. Нынешнее правительство Скотта Моррисона особенно бесхитростно и сосредоточено на внутренних проблемах. В целом я бы сказал, что вина лежит на Австралии, а конкретно – на правительстве Малкольма Тернбулла из-за подписаня первоначального соглашения в 2016 г. Хотя, возможно, существует некоторая скрытая политическая напряженность между Соединенным Королевством и Францией по поводу Brexit и будущего НАТО, потому что, если бы Австралия просто отменила соглашение с Францией на фоне нового соглашения с Соединенными Штатами без какого-либо участия Великобритании, я сомневаюсь, что мы стали бы свидетелями такого же поведения со стороны Франции.

Франция остается невероятно важным партнером Австралии в области безопасности в Индийском и Тихом океанах, к тому же Австралия и Франция имеют общую сухопутную границу в Антарктике между Землей Адели и Австралийской Антарктической территорией. При этом Франция осуществляет свою антарктическую программу из Хобарта. После этого фиаско Австралии действительно понадобится вдохновенная дипломатия, чтобы восстановить отношения. Поскольку Китай все чаще исключается из стратегических научных проектов в Австралии, возможно, научная дипломатия Франции и Европейского союза могла бы вмешаться, чтобы заполнить пробел, оставленный последствиями этого провала дипломатии в сфере безопасности. Более широкое и глубокое сотрудничество с Францией в других стратегических областях могло бы стать путем к восстановлению дипломатического моста.

В конечном счете, дипломатия Австралии и Франции – это дипломатия между долгосрочными стратегическими союзниками. Коммуникация с Китаем и сдерживание его растущих амбиций в области проецирования морской мощи – это настоящая дипломатическая задача на будущее, для решения которой, возможно, ни у Франции, ни у Австралии нет опыта или знаний.

– Желание Австралии создать собственный атомный подводный флот в рамках трехстороннего партнерства AUKUS получило широкую поддержку Конгресса США. Для чего Австралия стремится создать атомный подводный флот? Чтобы запугать Китай?

– Следует помнить, что сделка AUKUS касается технологии создания атомных подлодок класса SSN (обозначение НАТО, российское обозначение – ПЛАТ и МПЛАТРК), а не подводных лодок, способных доставлять баллистические ракеты с ядерными боеголовками (БРПЛ). У Австралии нет технологии доставки ядерных ракет, нет технологии ядерных боеголовок и нет политических планов по их приобретению. Хотя эти новые подводные лодки действительно могут быть оснащены системами доставки баллистических ракет типа «Трайдент», которые в будущем могут быть модернизированы под ядерные боеголовки. Это создало некоторую двусмысленность в дебатах по вопросам безопасности в популярных средствах массовой информации.

Первоначально французские подводные лодки класса «Барракуда» также могли быть модернизированы для оснащения ядерными баллистическими ракетами, однако государственные СМИ Китая, в частности, ухватились за ядерный аспект подводных лодок [которые будут построены в рамках] AUKUS, чтобы замутить воду для своей внутренней аудитории, регулярно и ясно намекая, что у Австралии будет подводный флот, способный использовать ядерные баллистические ракеты. Реальность такова, что флот атомных подлодок класса SSN будет обладать значительно большей дальностью действия и эксплуатационными возможностями по сравнению с альтернативой дизельного класса, а технология SSN в США предусматривает одноразовый ядерный реактор, который будет работать весь срок службы судна, в то время как французская альтернатива требует периодической дозаправки ядерным топливом.

На чисто оперативном уровне атомный подводный флот, построенный по американской технологии SSN, является гораздо лучшим вариантом для Королевского австралийского военно-морского флота. Австралия имеет небольшое население и незначительное военное присутствие, но при этом огромные стратегические обязательства в области безопасности в Тихом, Индийском и Южном океанах. В соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву Австралия имеет третью по величине Исключительную экономическую зону в мире, уступая только Франции и Соединенным Штатам. Россия и Соединенное Королевство занимают четвертое и пятое места по величине, что делает Австралию единственным государством в первой пятерке, в настоящее время не оснащенным подлодками класса SSN.

Китай и Индия эксплуатируют подводные лодки класса SSN, причем Китай уже эксплуатирует шесть таких машин и имеет производственные мощности для увеличения численности флота к 2040-м гг., когда подводные лодки AUKUS поступят на вооружение. Однако в отличие от Австралии, Китай не имеет прямого выхода в океан, только местные исключительные экономические зоны, а его морские границы проходят по мелководным ближним морям – Желтому, Восточному и Южно-Китайскому. Таким образом, Китай обладает географическим выходом к морю с политическими амбициями стать державой двух океанов, что явно подразумевает проецирование военно-морской мощи, в то время как Австралия географически является морским государством трех океанов, в настоящее время не оснащенным подлодками класса SSN для обороны. Вывод о том, что Австралия собирается запугивать Китай, прямо противоположен реальности. А китайские политики и дипломаты, рассматривающие обеспечение Австралией своей суверенной безопасности как запугивание, демонстрируют глубокое непонимание места Австралии в архитектуре китайской политики безопасности.

– Создание AUKUS подрывает региональную безопасность и является безответственным шагом стран-участниц ассоциации, считает посол Китая в Вашингтоне Цинь Ган. Многие эксперты утверждают, что AUKUS направлен на противодействие китайскому влиянию в спорных водах Южно-Китайского моря. Как вы думаете, следует ли ожидать морского сражения между Китаем, с одной стороны, и Соединенными Штатами, Великобританией и Австралией, с другой стороны, в этих водах?

– Любая дестабилизирующая особенность сделки AUKUS будет заключаться в том, станут ли атомные подлодки класса SSN более широко распространенными в Индо-Тихоокеанском регионе. Например, Япония, Южная Корея и Тайвань теперь могут начать агитировать за доступ к этой технологии, и, будучи ключевыми союзниками Соединенных Штатов в северной части Тихого океана, каждый из них имеет серьезные стратегические претензии. Это еще одна причина, по которой я подозреваю, что передача технологий, которая произойдет в рамках AUKUS, будет осуществляться из Соединенного Королевства в Австралию, а не напрямую из Соединенных Штатов, поскольку это позволяет США продемонстрировать другим союзникам, что они не передают технологии одной Австралии, исключая Японию.

Сам по себе AUKUS мало что делает для дестабилизации в морях западной части Тихого океана, в которой с 1945 г. установился длительный мир. Изменение морских амбиций Китая и его военно-морского флота являются серьезным нарушением статус-кво. Однако в этом смысле само Южно-Китайское море скорее является потенциальной политической горячей точкой, театром политического конфликта, а не военного.

Любые реальные действия по обеспечению безопасности на море с гораздо большей вероятностью произойдут в Восточно-Китайском море, чем в Южно-Китайском море. Восточно-Китайское море является наиболее милитаризованным, наиболее проработанным в плане возможных сценариев и более острой потенциальной точкой конфликта. Это морская «горячая точка», где сталкиваются интересы Соединенных Штатов, Японии, Тайваня, Южной Кореи и Китая, и это ворота в «Первую цепь островов» китайских военных стратегов. Достижение оперативной независимости за пределами этой первой островной цепи и между ней и второй островной цепью, проходящей между Японией, Гуамом и Папуа-Новой Гвинеей, является основной стратегической целью обеспечения морской безопасности Китая.

Заявленные Китаем политические амбиции стать «державой двух океанов» в ближайшие десятилетия создадут многочисленные периферийные точки трения за пределами Южно-Китайского моря. Таким образом, хотя Южно-Китайское море, где проходит большая часть международной торговли Китая, само по себе является неразрешимой политической проблемой, любые сбои там вряд ли перерастут в военный конфликт. Риски безопасности, скорее всего, возникнут в периферийных регионах, таких как Охотское море, которое является проходом Китая в Арктику, или Африканский Рог, где Китай рассчитывает в ближайшем будущем развернуть передовую авианосную группу для обеспечения своих экономических интересов в Восточной Африке и Южной Азии.