Михаил Ковальчук: СССР был второй экономикой мира. Мы должны это помнить и знать себе цену

По Культуре шла «Линия жизни» с директором Курчатовского института Михаилом Ковальчуком, приуроченная к его 75-летию.

Меня она застала за мытьем посуды на кухне, но через минуту я бросила это занятие, чтоб не мешал шум льющейся воды.

Я и не подозревала, что знаменитый физик родом абсолютно из гуманитарной семьи, хотя он обильно пересыпал свою речь литературными цитатами. Просто родители в момент выбора профессии сказали, что гуманитарные знания это то, чем должен обладать каждый образованный человек и так, а мальчику по жизни нужна профессия.

Между тем, отец Михаила Валентиновича в 45 лет оставил военную службу для того, чтобы практически начать жизнь с нуля — посвятил себя изучению блокады Ленинграда, стал доктором исторических наук и уникальным специалистом по этому вопросу.

— У нас дома (в коммуналке на Театральной) были все. Мерецков. Попов, командующий Ленинградским военным округом, все легендарные маршалы и генералы, которые связаны с блокадой Ленинграда, Ленинградским фронтом, с прорывом… Вот они были у нас все. Бычевский (один из руководителей обороны города), главный маршал авиации Новиков, кого только не было. Они все ругались матом, пили водку из стаканов, они были железные ребята. Все. Начиная с Мерецкова и кончая Новиковым. Я на кресле-кровати спал там, где они пили до утра. Надо вам сказать, это были сильные легендарные люди.

Закончив рассказ о круге общения и книгах отца, он сказал молодежи, которой в основном был заполнен зал:

— Патриотизм воспитывается не лозунгами, а знанием и пониманием того, что ДЕЛАЛИ предки для нас с вами.

Его мама преподавала историю партии и ее диссертации были посвящены периоду, который был очень непопулярен. Им занимались только три человека в стране. Она изучала компартию того отрезка времени, когда та была в подполье — после революции 1905 года до расстрела июльской демонстрации в 1917 году около здания публичной библиотеки на Невском. Ее работа «Ленин как гений компромисса и парламентская тактика большевиков» есть в библиотеке Стэнфорда.

— Я из этого периода маминой научной деятельности вынес одну черту — я могу договориться с кем угодно. С одной стороны — человек цельный и жесткий, но в то же время абсолютно компромиссный. Мама научила меня следующей вещи: любая война заканчивается миром. Когда вы начинаете войну, первое, что вы должны сделать — подготовить мирный договор. Вы должны точно знать, как вы будете выходить из этих боевых действий. Другой вопрос — и это уже моя добавка — договариваться вы должны, когда ваша нога стоит на горле у врага. Тогда это значительно проще делать. Не вторую щеку подставлять, а двигаться до конца.

Ученого спросили про город, в котором он рос. Некоторые детали быта я упомяну для того, чтобы вы проще восприняли то, ради чего я затеяла эту заметку.

— Ленинград — это особое дело. Мы жили на Лермонтовском проспекте, угол набережной Фонтанки. Там, где сфинксы сидят. … У нас была довольно большая коммунальная квартира — с крысами, с водогреем… На 28 комнат одна уборная. Была керосиновая лавка внизу. Муку выдавали к праздникам, не помню, выдавали или продавали. И вся квартира ночью выходила, занимала очередь. Всю ночь зимой, в диком морозе стояли с детьми….. Чтоб к Новому году испечь какие-то пироги. То есть была такая жизнь — полноценная.

Он повторит еще раз в другом месте:

— Жили тогда весело, хорошо, очень человечно. Я сейчас очень чувствую исчезновение того времени.

Однажды он понял, что жил на одной улице с Блоком. Не одновременно, конечно. Но Ночь. Улица. Фонарь. Аптека написано как раз о том месте.

— Мне было интересно всё. И сегодня мне интересно всё. Человека по жизни двигает любознательность, любопытство.

Какую бы тему не цепляли вопросы аудитории, он забирался в нее насколько глубоко и далеко, что непременно замечал: «Это есть предмет особого рассказа».

Но я решила поделиться с вами его небольшим монологом, потому что он просто объясняет какие-то волнующие меня вещи. А в нынешнем сложном мире важно понимать, что и почему с нами происходит. Тогда становится легче жить. Ну мне, по крайней мере.

— Вот, знаете, какая вещь. Если мы сегодня посмотрим какие-то яркие журналы обложечные, почитаем в интернете, создается ощущение, что у нас кошмар.

— Науки нет, того нет, сего нет… Я хочу вам сказать. Советский Союз был второй экономикой мира. Вторая экономика мира! Мы были великой научной державой. Я не говорю о культуре, идеологии, оставим их в стороне. Я говорю — мы были великой научно-технической державой. Величайшей державой, которая подарила миру атомную энергетику, космос, орбитальные станции и так далее. Массу вещей глобальных, которые определяют сегодняшний мир.

— Ясно, что при распаде Советского Союза и при выходе на рынок мы представляли для всего мира смертельную опасность — экономическую. Потому что мы вышли бы туда и стали бы продавать самолеты, пароходы и прочее. Поэтому проще всего было это развалить, объясняя, что всё у нас плохое. Выкупить. Влезть. И разрабатывать у нас ресурсы. Но после 2000 года у нас произошел перелом, и Путин вернул страну, почти распавшуюся, опять в качестве великой державы на арену. Сегодня уже так разваливать нельзя. И метод — другой. Поймите, это же экономическая борьба. Мы живем в конкурентном мире. Это не заговор Госдепа. Но вы же должны понимать реалии.

Какая самая простая вещь, чтоб побеждать в конкуренции?

Вызвать депрессию у противника.

Представьте себе: если я буду каждый день вам объяснять, что вы глупый, немытый, бедный, что у вас ничего нет, науки нет, сего нет, все уехали… Вы в это начнете верить. Не надо квасного патриотизма. Не надо всюду видеть шпиономанию. Но надо точно знать две вещи. Понимать, что мы живем в открытом и конкурентном мире. И в этом смысле безжалостном, где все способы хороши для достижения целей.

И вторая вещь. Не надо быть квасными патриотами, но надо точно знать свою цену. И вы должны точно помнить, что второй в мире и первый на евразийском континенте реактор — основа атомной энергетики — был сделан Курчатовым в 1946 году в нашей стране. Первый в мире токамак , который сегодня создается 8 развитыми странами на юге Франции, первый в мире термоядерный реактор как энергетическая установка — в его основе лежит токамак, который был придуман и реализован впервые в мире в Советском Союзе в Курчатовском институте.

**********

Михаил Валентинович перечислил еще несколько недоступных для воспроизведения моим гуманитарным умишком мощнейших научных достижений, воплотившихся в конкретные проекты по всему миру, в основе которых так же лежат идеи советских и российских ученых. Напомнил, что в ЦЕРНе (Европейский центр ядерных исследований) работают сотни наших специалистов.

— Всё это сделала наша с вами страна. И это надо помнить и понимать.

Как точно он сказал про депрессию как оружие противника, подумала я.

А потом посмотрела на дату выхода передачи в эфир. Сентябрь 2012 года.

Девять лет прошло. Как «Девять дней одного года» — любимого фильма его молодости, двинувшего тысячи ребят из лириков в физики. Но наши гуманитарии, в отличие от технарей, увы, не способны даже близко повторить достижения кинематографистов той эпохи.

В нашем кино нынче — сплошная депрессия.