«Куда летят северо-корейские снаряды». Удивительные подробности об СВО от артиллериста

Виталий Коньков — кадровый офицер. Но в начале нулевых Родина перестала нуждаться в услугах таких, как он. Виталий вспоминает:

Нам сказали: «Вы больше не нужны. Увольняйтесь. У нас теперь будет маленькая мобильная и высокопрофессиональная армия, способная справиться с любыми задачами». Когда началась СВО, я много раз вспоминал эти слова.Новости СМИ2
Особенно после того, как осенью 2022-го эта «новая армия» бежала из-под Балаклеи, а по телевидению показали, как грузинские боевики режут горло нашим десантникам. До сих пор эта сцена перед глазами. А когда сам Верховный, объявив частичную мобилизацию, обратился к народу и к бывшим офицерам, имеющим военные специальности, стало ясно, что дело плохо и надо идти. В районном военкомате нас, добровольцев, было столько, что мы не помещались внутри и стояли на улице. В основном пришли люди уже возрастные, воспитанные в Советском Союзе. И я подумал: прямо как в 1941-м! Только тогда против нас была Германия, а сейчас украинцы… Это называется «приехали».

Из-за того, что Виталию за 50 и у него довольно редкая военная специальность, его не брали добровольцем вплоть до лета 2023-го. Приходилось всё время названивать в военкомат, напоминать о себе, ругаться. Но когда начался украинский контрнаступ, стали брать уже всех подряд. Тех, кто помоложе и может носить на себе 30 кг, — в пехоту, тех, кто постарше, — в артиллерию.

Уходили на фронт даже люди, серьёзно больные. У одного в учебке случился гипертонический криз — он-то рассчитывал, что у него «на воздухе будет ремиссия», а попал в такую жару, что берцы, если их снимешь, дымились. Когда их эшелон с гаубицами следовал в Херсонскую область, личный состав в одних трусах выбегал на станциях из вагонов, и железнодорожники поливали артиллеристов из шлангов.

Заработок для большинства добровольцев был не на первом месте. Многие шли воевать, потому что сидеть дома не позволила совесть. В маленьких населённых пунктах люди на виду друг у друга.

Виталий говорит, что Россия, как всегда, «вытаскивает» эту войну на крестьянском горбу: в их артиллерийской бригаде больше всего добровольцев из деревень и небольших городков. А меньше всего — из Москвы, Петербурга и самого «гнилого», в его понимании, города — «ельцинского» Екатеринбурга. И ещё очень много людей неприкаянных, бывших заключённых. Особенно среди механиков-водителей, потому что их — огромный дефицит, и если человек готов служить, то на возраст и судимости обращать внимание будут в последнюю очередь.

Виталий никогда не думал, что ему доведётся служить в артиллерии. Средний возраст личного состава в их бригаде — 45 лет. Артиллеристов среди них можно было пересчитать по пальцам, поэтому приходилось учиться самим по старым артиллерийским учебникам и на собственном опыте, часто записанном кровью.

Например, на левом берегу Днепра есть участки сплошного песка, и на них самоходки «разувались» — теряли гусеницы. Потому что повороты на таких участках должны быть плавными, а неопытные механики-водители, да ещё на адреналине и страхе, когда их начинала накрывать артиллерия, разворачивались резко на месте, чтобы быстрее покинуть опасный участок. Песок попадал между гусеницей и катком, образовывалась песчаная подушка — и при очередном повороте гусеница слетала.

Правило «священных 15 минут»

У врачей есть правило «золотого часа» — если человек, получивший опасную для жизни травму, в течение часа будет доставлен в больницу, то велики шансы его спасти. А у артиллеристов есть правило «священных 15 минут». Это тот промежуток времени, в течение которого, отстрелявшись, им нужно покинуть огневую позицию. Потом прилетит ответка.

Виталий объясняет:

«Как мы вычислили эти 15 минут? Один расчёт нашей бригады выехал на позицию. Командир доложил: «Работу закончили, сворачиваемся, совершаем противоогневой манёвр». А через 15 минут они не вышли на связь. Командир расчёта пожалел своих возрастных подчинённых: доложил, что они уходят, а на самом деле дал им передохнуть. Они как сидели впятером рядышком, так их и накрыло — все «двухсотые» разом. На войне у командира не должно быть никакой жалости — ни к себе, ни к подчинённым. Откуда берутся эти 15 минут? Именно столько времени нужно артиллеристам (не важно, нашим или противника), чтобы добежать из блиндажа до своего орудия, зарядить его и навести на цель».

Большое количество беспилотников в небе заставило наших военных всю незадействованную в боях технику вывести за 40 км от линии соприкосновения. Там её, конечно, может достать «Хаймарс», но зато точно не достанет дрон. А тратить «Хаймарс» на одну машину противник вряд ли станет. Внутри же 40-километровой «дроновой» зоны ситуация совершенно иная. Там идет охота уже не только за каждой машиной, но и за каждым человеком. Украинские дроны «Баба-яга» спокойно летают на таком расстоянии.

В 40-километровой зоне всю технику уже надо закапывать и закапываться самим.

Особенность современной войны — почти круглосуточное нахождение личного состава и техники под землёй. Виталий и его товарищи, воюя в солнечной Херсонской области, приезжают домой в отпуска совершенно не загоревшими. Они оборудовали себе целые подземные городки, внутри которых можно ходить в полный рост. С прочными перекрытиями над головой. С электрическим светом, с линолеумом. С просторным подземным храмом.

Ни одно бревно не торчит снаружи, все засыпаны землёй, что исключает возможность пожара. Протяжённость одного подземного перехода может быть метров 200, причём роют его по ломаной линии. Чтобы при поражении подземной траншеи снарядом внутри неё не было прямого разлёта осколков.

Самоходные гаубицы в зоне боевых действий работают по определённой системе. Выдвинулись на позицию, нанесли удар, дальше следует противоогневой манёвр, который можно сравнить с «заметанием следов». Прежде чем вернуться на позицию ожидания, самоходки сначала должны помотаться по окрестностям, переждать в промежуточных точках и понять, что за ними точно «нет хвоста». И только потом, в «серое» время суток — перед рассветом, — когда ночные дроны противника уже ушли, а дневные ещё не вылетели, они возвращаются в место дислокации.

Таких «серых» периодов два — 1,5 часа до рассвета и 1,5 часа после заката. А самая лучшая погода на СВО — туман, дождь, сильный ветер. В это время дроны не летают.

Промежуточных позиций, где самоходку прячут сразу после того, как она отстрелялась, должно быть несколько. Их намечают и готовят заранее. За техникой в прямом смысле слова заметают следы. Например, колею после прошедшей по лесу самоходки засыпают собранной тут же поблизости старой опавшей листвой и хвоей.

На промежуточных стоянках машины закапывают в землю по самую макушку — так, чтобы горячий мотор не фонил и не был различим тепловизором. Причём закапывают вручную — лопатками: экскаватором не воспользуешься. А глубина ямы, вырытой под самоходку, — минимум 3,5 метра!

Манекены против дронов

Массовое применение дронов научило артиллеристов так же массово создавать ложные цели. Например, ложную стоянку самоходки делают так: прикапывают несколько пустых ящиков, втыкают бревно — якобы это орудийный ствол. Накрывают все это маскировочной сетью и вставляют внутрь конструкции несколько окопных свечей, чтобы имитировать ещё не остывший двигатель — обмануть тепловизоры.

«Слишком откровенно ложные цели обозначать нельзя — противник ведь не дурак. Поэтому приходится действовать как бы намёками: в одном месте маскировочную сеть положить так, что она вроде как случайно чуть-чуть отошла, в другом использовать сеть немного не того цвета, в третьем не до конца засыпать колею самоходки, в четвёртом рядом с ложным блиндажом для убедительности на ветку повесить сушиться настоящие трусы. Наш командир всегда просит разведку поднять коптер и облететь свои же позиции, чтобы сверху их осмотреть. Если ему что-то не нравится, говорит: «Вот тут не верю! Явно ложная позиция. Переделать!» — рассказывает Виталий.

Широко используются манекены — набитые соломой мешки. Если поставить такое чучело в тени, например, под деревья, сверху будет трудно понять, что это не человек. Особенно если ещё есть ветерок. Когда ветви деревьев качаются, кажется, что и силуэт под ними шевелится.

Тут главное — не перестараться. Поначалу даже пытались имитировать ложный лес — втыкать спиленные деревья туда, где раньше их не было. Но такая маскировка обречена на провал. Её обнаружит даже не человек, а пролетающий над этим местом спутник-шпион. Специальная программа выявит разницу между двумя фотоснимками, сделанными во время текущего и предыдущего облётов.

Искусственный интеллект покадрово и попиксельно их сличит и обратит внимание оператора на все изменения. И уж конечно, на то, что откуда-то вдруг новый лесок появился. По этой причине, чтобы не раскрыть своё местонахождение, нельзя даже поваленные сухие деревья пилить на дрова! Космическая разведка врага не должна задаваться вопросом: куда делось дерево?

Лучшие воины — маленькие и выносливые

СВО заставила пересмотреть взгляды на многие вещи. Кто, например, мог подумать, что самой лучшей машиной обеспечения окажется не КамАЗ, не «Урал», а «буханка», которую можно сравнить с легендарной «неубиваемой» полуторкой времён Великой Отечественной войны?

Разве можно было предположить, что штурмовики начнут использовать скоростные багги и мотоциклы? Что вернутся проводная связь и даже лошади как самое надёжное средство передвижения по бездорожью!

Изменились и требования к самим воинам. Когда-то ценились богатыри: крепкие и сильные парни «косая сажень в плечах». В элитные подразделения набирали солдат выше определённого роста. Сегодня чем меньше воин, тем лучше. Тем меньше вероятность, что в него попадёт осколок. Большому телу нужно больше калорий — еды и воды, оно быстрее замерзает. На первый план для бойца сегодня вышла выносливость.

Самый правильный воин, по мнению Виталия, должен быть таким, как дагестанец Закарья Алиев, который в Курской области, питаясь одним луком, три недели, раненый, в одиночку отбивал атаки врага — бегал из конца в конец опорника — имитировал работу целой боевой группы.

Корейскими снарядами лучше стрелять из корейских гаубиц

Виталий Коньков говорит, что летом 2023 года снарядов не хватало — все они уходили на Запорожский фронт, где развивалось украинское контрнаступление. Приходилось вести огонь даже американскими снарядами калибра 203-мм! Их когда-то изготавливали в США для Польши, Чехии и других стран, покинувших социалистический лагерь, но имевших на вооружении советские гаубицы. Эти снаряды потом были проданы по дешёвке в Россию.

Виталий свидетельствует, что по сравнению с 2023 годом ситуация со снабжением сейчас в корне иная. Снарядов в избытке — даже сделаны их запасы. Стала приходить и совсем новая техника — самоходки с заводов отличного качества, а значит, не будет проблем с двигателями, с горящей проводкой, как у старых машин.

«Железное небо»

Когда русская армия в 2022 году начинала СВО, у неё вообще не было дронов, а когда их начали поставлять волонтёры, в войсках не знали, что с ними делать. Враг имел подавляющее преимущество в БПЛА. Да и сейчас его главная ставка — на беспилотники.

Украинская сторона уже применяет рои дронов. «Бабы-яги» тащат fpv-дроны, потом садятся или используются как ретрансляторы, а «мелочь» летает и отрабатывает по целям. Беспилотников в небе столько, что детекторы выдают сплошной звон. И ещё у наших бойцов есть подозрение, что половина вражеских дронов запускается не с украинской стороны, а уже теперь с нашей — из условно освобождённых деревень.

Но тем не менее ситуация в корне изменилась. Теперь преимущества в беспилотниках у противника нет.

Сейчас в небе — настоящая карусель: как только у одного дрона садится аккумулятор и ему пора возвращаться, сразу взлетает другой. Наблюдение за врагом идёт непрерывно — днём и ночью. Благодаря приборам ночного видения в темноте различимы даже лица солдат противника. БПЛА стали расходным материалом. В бригаде Виталия их ежемесячно списывают штук по 20, но недостатка в них нет.

И у нас, и у ВСУ появились дроны на оптоволокне. Их недостатки — ограниченная дальность и плохая маневренность. Оператор должен делать плавные развороты, чтобы дрон не попал в петлю от своего же кабеля. Кроме того, часть полезной нагрузки вместо боеприпасов занимает катушка. Их преимущество — такой дрон не чувствителен к средствам РЭБ.

В бригаде Виталия созданы полноценные антидроновые ПВО. Есть гладкоствольные ружья — по 2-3 на экипаж. Или артиллерийский расчёт, чтобы вести по беспилотникам непрерывный огонь дробью: один стреляет — другой перезаряжает. А тяжёлый украинский беспилотник «Баба-яга» нормально сбивается пулемётами. Одно время на эти дроны начали устанавливать бронеплиты, но на такой случай есть бронебойные патроны.