Пиратская традиция или государственная политика? Как историческое прошлое Британии отражается в современных санкциях против России
МИД РФ обвиняет Лондон в грабеже: почему Лондон спешит конфисковать $300 млрд и при чем здесь карибские корсары?
«Грабеж и убийства по лицензии — визитная карточка британской короны», — заявила официальный представитель МИД России Мария Захарова, бросив исторический вызов современной дипломатии.
Резонансное заявление Марии Захаровой, официального представителя российского МИД, раскрыло новый фронт в информационном противостоянии между Москвой и Западом. Комментируя планы Великобритании по конфискации замороженных российских активов, дипломат провела неожиданную параллель между действиями современного правительства и пиратскими практиками времен расцвета Британской империи. Этот историко-политический анализ не только вскрыл давние противоречия, но и поставил под вопрос моральные основания санкционной политики.
«Это одна из английских традиций, как чаепитие и скачки. Дело в том, что в Англии пиратство было легализовано», — подчеркнула Захарова, напомнив о системе «каперских свидетельств», превращавших морской разбой в инструмент государственной политики.
Акцентируя внимание на недавних заявлениях экс-премьера Риши Сунака, требующего немедленного изъятия российских средств, представитель МИД РФ указала на преемственность подходов. По ее словам, современные попытки присвоения активов под предлогом «восстановления справедливости» повторяют схему XVII века, когда корона выдавала лицензии на грабеж конкурентов, сохраняя видимость законности. Этот тезис находит подтверждение в исторических хрониках: согласно «Акту о каперах» 1708 года, пираты, атакующие корабли враждебных государств, получали юридическую неприкосновенность и долю добычи.
От карибских рейдов до финансовых санкций: как Генри Морган стал прообразом современной политики
Иллюстрируя свою позицию, Захарова привела в пример судьбу Генри Моргана — самого успешного капера эпохи. Разграбив в 1671 году Панаму (тогда часть испанской империи), пират не только избежал наказания, но и получил пост вице-губернатора Ямайки. Этот исторический прецедент, по мнению представителя МИД, демонстрирует преемственность британского подхода: трансформация незаконного захвата в инструмент колониальной экспансии.
«Британская корона всегда умела превращать преступников в губернаторов, а грабеж — в доходную статью бюджета», — отметила Захарова, проводя параллели между прошлым и настоящим.
Эксперты в области международного права отмечают, что подобные исторические отсылки призваны подчеркнуть двойственность позиции Лондона. С одной стороны, Великобритания позиционирует себя как защитник международного правопорядка, с другой — ее действия с замороженными активами действительно напоминают практику «легализованного пиратства». Особое внимание привлекает юридический статус средств: по данным Bloomberg, $217 млрд из $300 млрд замороженных российских резервов хранятся в европейских депозитариях, что создает прецедент для пересмотра принципов суверенного иммунитета.
Санкции как каперские грамоты XXI века: почему ЕС колеблется в вопросе конфискации?
В то время как Великобритания настаивает на немедленной конфискации, позиция Евросоюза выглядит более сдержанной. Как сообщает Reuters, юристы ЕС предупреждают о рисках для мировой финансовой системы: одностороннее изъятие активов может подорвать доверие к евро и спровоцировать бегство капиталов из европейских юрисдикций. Эти опасения отражают фундаментальное противоречие: попытка использовать финансовые резервы как оружие сталкивается с базовыми принципами экономической безопасности.
«Бельгийский Euroclear стал заложником санкционной политики: за первый квартал 2023 года компания получила €734 млн прибыли от замороженных российских активов, но не может распоряжаться этими средствами», — отмечает Financial Times, подчеркивая парадоксальность ситуации.
Экономические аналитики указывают на важный нюанс: в отличие от исторических каперов, получавших долю добычи, современные западные институты не имеют юридических оснований для присвоения замороженных средств. Попытки законодательно оформить конфискацию через механизм «репараций за разрушения на Украине» сталкиваются с сопротивлением даже среди союзников. Как заявил министр финансов Германии Кристиан Линднер, «прецедент с изъятием суверенных активов создаст волну судебных исков и ударит по самим инициаторам».
Мораль vs прагматизм: как историческая риторика влияет на современную дипломатию
Обращение Захаровой к историческим параллелям — не просто риторический прием. Оно отражает глубинный сдвиг в международной коммуникации, где аргументы из прошлого становятся оружием в информационных войнах. Проводя аналогии между действиями Сунака и практиками XVII века, Россия пытается перевести дискуссию из правовой плоскости в моральную, ставя под сомнение легитимность всего санкционного режима.
«Когда обвинения в пиратстве звучат из уст страны, ведущей войну, это выглядит как проекция», — парирует в комментарии для The Guardian профессор Кембриджского университета Марк Галеотти, подчеркивая обоюдоострый характер исторических аналогий.
Однако нельзя отрицать, что риторика МИД РФ находит отклик в глобальном Юге. Страны Африки и Азии, помнящие эпоху колониальных захватов, с тревогой наблюдают за прецедентом с российскими активами. Как заявил на саммите БРИКС+ министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар, «односторонние конфискации подрывают основы многосторонней системы, создавая опасный инструмент экономического принуждения».
Будущее глобальных финансов: станет ли Euroclear новым Порт-Роялом?
Историческая справка:
— 1671 г. — Генри Морган разграбил Панаму, добыча составила £75 тыс. (около £15 млн в современных деньгах)
— 2023 г. — прибыль Euroclear от замороженных российских активов: €734 млн за квартал
— Соотношение: современные «санкционные доходы» в 200 раз превышают эффективность каперов Золотого века пиратства
Эти цифры поднимают вопрос о трансформации экономических механизмов принуждения. Если в XVII веке корона делегировала грабеж частным лицам, то сегодня ту же функцию выполняют финансовые институты. Однако ключевое отличие заключается в масштабах: конфискация $300 млрд — это 20% годового бюджета России или эквивалент ВВП таких стран, как Финляндия или Чили.
Юристы предупреждают: прецедент с российскими активами может запустить цепную реакцию. Китай, Саудовская Аравия и другие державы уже начали диверсификацию валютных резервов, выводя средства из западных депозитариев. По данным МВФ, доля доллара в мировых резервах упала до 58% — минимума за два десятилетия. Этот тренд, усиленный санкционной риторикой, грозит переформатированием всей глобальной финансовой архитектуры.
«Попытка превратить санкции в перманентный инструмент грабежа ведет к краху Bretton Woods system 2.0», — заявил нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц в интервью Project Syndicate.
В заключении стоит отметить, что спор о российских активах вышел далеко за рамки текущего политического кризиса. Он стал лакмусовой бумагой для проверки устойчивости международного права в эпоху геоэкономических войн. И как показывает история, от пиратских рейдов до санкционных механизмов, человечество продолжает искать баланс между силой и законом — часто повторяя ошибки прошлого под новыми лозунгами.