Сведение политических счетов или шантаж – зачем Зеленский взял Медведчука в заложники?

Новые обвинения в адрес украинского оппозиционера Медведчука, беспредел Зеленского и реакцию Европы на нарушения ее же незыблемых принципов Владимир Соловьев в программе «Полный контакт» обсудил с нардепом Украины Нестором Шуфричем.

Соловьев: Нестор Иванович, очень любопытная ситуация. Песков заявил о попытках Киева свести политические счеты с Медведчуком. Давайте послушаем, что сказал Песков.

Песков: Мы с самого начала сказали, что, конечно, все, что происходит с Медведчуком, это ни что иное как сведение политических счетов политическим конкурентом, который до недавнего прошлого очень стремительно укреплял свои политические позиции в стране. Поэтому, конечно, мы подобную практику решительно осуждаем. Вряд ли мы чем-то можем помочь Медведчуку, он гражданин Украины, он гражданин своей страны. Но, конечно, мы осуждаем, мы не можем этого одобрять. Все мы именно так к этому и относимся, как к попыткам сведения политических счетов с конкурентом.

Соловьев: А почему Медведчук не уедет из страны? Ведь у него есть возможность исчезнуть. В чем позиция Виктора?

Шуфрич: Виктор никогда бы не убежал из страны, потому что он мужик. Он из той категории мужчин, которые 23 февраля считают своим мужским праздником. В этой ситуации исключено, чтобы Виктор уехал.

Соловьев: План Зеленского был такой – выдавить его из страны.

Шуфрич: Абсолютно. Это ни у кого не вызывает сомнений. Виктор очень не устраивал своим личным присутствием. Его активность привела к тому, что мы заняли в феврале месяце первое место в рейтинге поддержки партий. Ведется сейчас конспирология, что Медведчука хотят быстро осудить, чтобы потом навязать России обмен Виктора на кого-то.

Соловьев: Нет, не для этого. Нестор Иванович, прекращай. В чем главная вина Медведчука? В том, что он считается кумом Путина. Задача – любой ценой заставить Путина поговорить по телефону с Зеленским. Взять Медведчука в заложники с тем, чтобы вынудить Путина поговорить с Зеленским.

Шуфрич: Дорога для этого выбрана не самая перспективная. Объединилась партия вокруг репрессий. С одной стороны это репрессии, политическое преследование с целью подавить волю политической силы, руководителем которой он является. На суде был Юрий Бойко, все приехали поддержать нашего товарища. И мы вынуждены согласиться, это попытка давления на позицию Путина, учитывая близкие отношения между Виктором и Путиным. Другое – это попытка отвлечь внимание от тех проблем, которые есть в Украине. Самая глобальная – смерть от ковида. Люди умирают в большом количестве, суточная смертность у нас вторая в Европе, а количество вакцинированных последнее в Европе. У нас на пороге страшный энергетический кризис. Так подготовились к зиме, что остались без угля и газа. Мы видим целый ряд скандалов. Кинули американцев, пообещав им до 15 сентября назначить антикоррупционного прокурора. Сегодня уже 14 октября, а его так и нет. Было жесткое реагирование американцев. На фоне усиления деловых контактов между США и Россией я бы украинскому руководству рекомендовал быть очень внимательным в своих обещаниях американцам. Вчерашний визит Нуланд — серьезный сигнал для Киева. Офшорные скандалы. Я по разному отношусь к офшорам Зеленского 2012 года, и офшорам Порошенко 2014 года, но власть нервничает от этого, значит, есть еще что-то, дыма без огня не бывает.

Соловьев: Это интересно про офшоры Зеленского. Проблема не в том, что у него есть офшор, в 2012 году он не является государственным деятелем. А в том, что он подозревается, что через эти офшоры производился отмыв денег, выведенных Коломойским из Приват-Банка. Зеленский боится тронуть Коломойского. Иначе он просто начнет давать информацию.

Шуфрич: Есть такая версия, в 2012 году Зеленский не обязан был проверять, какие деньги ему платят. Это уже пусть занимаются органы. На этом фоне видно, что они чего-то боятся. Мы видим мизерный уровень пенсий, они в два раза меньше, чем были 7 лет назад. Ни в одном направлении нет прогресса. Какие приоритеты у власти? Казино, марихуана. С марихуаной – оппозиция пока поборола эту инициативу легализировать коноплю. И мир на Донбассе. На днях уполномоченный трехсторонней группы советник заявил, что в эту каденцию президента мира не будет. У нас звучит интервью Зеленского, где он говорит: «Если я не верну мир на Украину – я уйду, и пусть это сделает кто-то другой, кто на это способен». Сегодня у вас еще есть шанс обеспечить ваше обещание мира, выстроить диалог с Москвой.

Соловьев: А как ты думаешь, что резко так изменился ход судебного слушания по выбору меры пресечения Медведчуку, не связано с тем, что в этот момент в России находилась Нуланд, и чтобы она позвонила и сказала: «Кончайте дурить, быстро закрыли эту чушь».

Шуфрич: Ее не закрыли. Я с Виктором общаюсь много, он лев, родился в августе, и это реально льва держат в клетке. Это недостойно для власти. Лидера такого уровня уже более полугода держать под домашним арестом.

Соловьев: Они хотели посадить его в тюрьму и изменить меру пресечения. А потом поняли, что его и под домашним арестом не за что держать. У них срок предыдущего задержания кончается, а новое дело развалилось.

Шуфрич: Им необходимо было новое обвинение. 31 октября они обязаны были Виктора освободить из-под домашнего ареста, поэтому придумали абсолютно идиотское обвинение, что Виктор способствовал поставкам с украинских государственных шахт на украинские государственные электростанции украинского угля. И никаких ограничений не было, то же самое делал целый ряд коммерческих компаний, которые просто покупали там уголь или имели свои шахты и везли в Украину. Власть не видит, что при этом было задействовано профильное министерство, кабинет министров Украины, национальный банк, офис президента, служба СБУ и руководство АТО. Передвижение денег проводили инкассаторы в сопровождении СБУ. Я задаю вопрос, а где мальчик? Срочно слепили какие-то телефонные разговоры. Они говорят: «Установлено политическое руководство». Как они его установили? Как они взяли образцы голоса? Там ничего плохого не говорили.

Соловьев: Там эксперт признал, что это смонтировано, и оно не может рассматриваться в суде.

Шуфрич: Оно не может рассматриваться, потому что службы контрразведки не дали оригинал.

Соловьев: А главное, кто проводил прослушку. Это все незаконно. Незаконно добытые доказательства не могут быть приняты судом к рассмотрению.

Шуфрич: Оригиналы этих записей находятся у службы контрразведки. А они говорят: «Это секретные материалы, мы не будем ничего объяснять, откуда они у нас». Кто-то опубликовал материалы, которые вызывают огромный скепсис и сомнения и в части их достоверности, и в части их оригинальности и идентичности последовательности разговоров. Как вы сказали, уже отметили, что разговоры смонтированы. Даже в этих смонтированных разговорах нет преступления. Мы задаем вопрос, что плохого в том, что до 2017 года, пока не действовала блокада, с украинских шахт везли уголь на украинские электростанции?

Соловьев: А разве официально была объявлена блокада? Нет. Тогда была зона гривны.

Шуфрич: Это в 2017 году.

Соловьев: А в 2017 году уже была блокада. Но предъявляется претензия за эпизоды до 2017 года?

Шуфрич: За 2014 год.

Соловьев: Это в 2014 году – нет блокады, нет запрещения, зона гривны. Это тот год, когда, как заявил Безлер, у него работал человек с фамилией Зеленский, давал концерт на территории, якобы оккупированной российскими войсками. Напомню, тот же Безлер говорил, что в 2014 году некто Порошенко продавал ему оружие и кинул.

Шуфрич: Это те обстоятельства, которые требуют расследования. Зеленский на стадионе объявлял приговор Порошенко. Еще немного, и Порошенко станет приговором Зеленскому. Он уже набрался наглости блокировать Зеленского у него дома. Тут уже за державу обидно. Порошенко должен быть привлечен за реальную измену, за Керченскую провокацию, там есть за что привлекать, но боится, не решается. Чтобы показать активность, начал преследовать политическую команду, которая во втором туре поддерживала Зеленского.

Соловьев: Зеленский действует по Макиавелли, он уничтожает всех тех, кто знал, как он пришел к власти. Он уничтожает вашу партию, Шария. Как мелко и подло он ведет себя по отношению к Медведчуку, к теще Шария. Это неприлично.

Шуфрич: Нарушено табу, которое 30 лет доминировало в политике. Никогда не трогали родственников. Разбирались мужики между собой. Разное было, но такого беспредела не было никогда. И когда преследуют ближайших родственников, а страдают еще и дети. Мы знаем, что Дарье, дочери Виктора и Оксаны, не дали возможность учиться за границей. Она поступила в очень престижный ВУЗ, и ей было отказано не ВУЗом, а государством на въезд. Инициировали это отдельные представители власти.

Соловьев: Науседа с Зеленским лично обсуждал, чтобы отказать в документах в Литве Шарию.

Шуфрич: Кто в чем виноват? Говорят не то, что вам нравится? Так делайте так, чтобы нечего было говорить. Площадки открыты – идите и говорите. Но им сложно приходить на открытые телевизионные площадки и о чем-то говорить, проблема на проблеме. Со всеми испорчены отношения. Обида на немцев и французов, что они жёстко продавливают выполнять минские соглашения. Предложили свои кластеры, и эти кластеры позволили бы ускорить возвращение мира на Украину. Американцы заявили, что они готовы к диалогу с Россией и готовы принять гарантии по реализации минских соглашений, готовы присоединиться к минскому диалогу, и Путин не исключал этого. Ситуация критическая. Со всех сторон мы видим нарастание напряжения. На этом фоне преследовать оппозиционеров – не самое удачное решение. Мы к этому привыкли.

Соловьев: Вам предстоит менять политику. Вы пытаетесь действовать в поле, которого нет. Предстоит искать новые формы политической борьбы. Они действуют вне правового поля.

Шуфрич: Мы наблюдаем за ситуацией, мы законопослушные граждане. Мы не можем поджигать двери офиса президента, что делают правые радикалы, или блокировать президента в его резиденции. Мы вышли на улицы. Каждую неделю выходит ровно 10 000 человек. И мы показываем, что мы можем прийти и можем пойти.

Соловьев: У вас были представители Европы, они хотя бы заметили то, насколько недемократично уничтожается оппозиция, закрываются каналы? Европа стала слепа и глуха к тем принципам, которые провозглашала как незыблемые.

Шуфрич: Я разочарован реакцией высоких европейских гостей. Хочу отдать должное журналистам, они вышли на неполитическую акцию протеста, вышли и пикетировали сами. Мы не увидели в итоговом резюме ни одного слова о правах человека. Есть реакция на это ОБСЕ, что действия украинских властей в отношении свободных СМИ противоречат международным стандартам, приняты органом, который подчиняется власти, являются неадекватными и непропорциональными. Я уже не говорю о многочисленных заявлениях евродепутатов и структур парламентской ассамблеи Совета Европы. Никто ничего не слышит. Команда Зеленского – они какие-то космонавты, они не понимают, что все эти заявления игнорировать нельзя.

Соловьев: Пока им все сходит с рук.

Шуфрич: Мы не знаем, когда это «пока» закончится. Когда-то они захотят позвонить, а телефон будет молчать.

Соловьев: В Кремле уже так и произошло. Московский телефон для них замолчал навсегда.

Полный эфир: