Трамп и «мирный план»: ХАМАСу —жизнь, Израилю — паузу

data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>Трамп и «мирный план»: ХАМАСу —жизнь, Израилю — паузуСегодняСегодня192 мин

Мирный план Трампа по Газе выглядит не как дипломатия, а как политический эксперимент — проверка: можно ли остановить войну, когда главная цель переговоров — Нобелевская премия.

ХАМАС предлагают политическое небытие в обмен на физическое выживание
Фото:
White HouseХАМАС предлагают политическое небытие в обмен на физическое выживание
Фото:
White House

То, что преподнесено как «план мира», действительно носит элементы компромисса — но компромисса не столько между сторонами конфликта, сколько между амбициями его автора и суровой картой интересов на земле.

Официальный тезис прост: Израиль и ХАМАС якобы дали «первую фазу» согласия, условием которой должна стать передача сектора Газа под международный контроль, разоружение группировок и организация коридоров для вывода боевиков и, по желанию, части гражданского населения.

На бумаге — аккуратно, логично и — как ни странно — решительно: устранить военную инфраструктуру, спасти людей, передать управление нейтральной администрации.

Но контекст, в котором это предложение родилось, оставляет ощущение, что план — это политическая постановка с заранее продуманными декорациями.

Во-первых, сам продвигающий — мистер Трамп, который явно рассчитывает на громкую награду ещё до того, как спектакль будет разобран на реплики и костюмы.

Во-вторых, переговорный процесс — непростой, с капризами и руганью на самых высоких уровнях; даже союзники оказываются не всегда готовы следовать сценарию. Лидер Израиля, с которым Трампу пришлось вести непростые переговоры, не был пассивным статистом, как и руководство джихадистского крыла, которое сначала фактически отвергло «помилование в обмен на сдачу».

И третье — самое важное: предложенная сделка, по сути, меняет приоритеты. Израиль ставят перед выбором: либо продолжать стремление к «окончательному решению» через практически полный контроль и очистку территории, либо принять временную, но международно-опосредованную формулу, которая отодвигает радикальное решение на неопределённый срок. ХАМАСу же предлагается диминутив: физическое существование в обмен на политическое исчезновение — амнистия, но с потерей статуса и влияния. С одной стороны, это спасает жизни. С другой — это роковой удар по политическому будущему движения.

Есть ещё один нюанс, который легко теряется в громких заголовках, — имплементация. План — документ отчасти юридический, отчасти военный, отчасти моральный. Его успешность зависит от точного и своевременного выполнения каждой мелочи: кто обеспечит международные силы безопасности, какие будут мандаты, как будут контролироваться коридоры, кто и на каких условиях получит право возвращения. А сами стороны — не роботы: они торгуются, тянут время, выдвигают дополнительные условия и, что привычно, играют на публичности.

Наконец, есть человеческий фактор. Обмен «за жизнь» — это сделка, в которой выигрыши и поражения немедленно измеряются не только картами и документами, но телами, судьбами и памятью. Для одних — это шанс на спасение; для других — позор и сдача идеалов. И это тот самый «почти», о котором стоит спрашивать: сколько «почти» будет достаточно, чтобы назвать это миром?

Вопрос аудитории: считаете ли вы, что компромисс, который предполагает политическое исчезновение одной из сторон в обмен на прекращение насилия, может стать прочной основой мира — или это всего лишь временная передышка перед новой войной?

Понравилось? Поставь лайк и подпишись. В следующих публикациях ещё больше интересного!Мир не случился: Трамп хотел Нобеля, но получил политический нокдаунForPost. ЛучшееВчераОтвет на Tomahawk: Россия возвращает игру на уровень СССР?ForPost. ЛучшееСегодня