Что случилось между Китаем и Японией и почему обе страны вооружаются

Чтобы объяснить, что вновь случилось между Китаем и Японией, достаточно представить: какая-нибудь немецкая корпорация назначает презентацию в России своей очередной новинки на 22 июня. Боюсь, что тут дало бы трещину даже бесспорное российское уважение к германскому качеству.

У двух наших азиатских соседей свое «22 июня». Это 7 июля 1937 года, «инцидент на мосту Марко Поло в Пекине». Китайская публика (а с ней множество людей в Азии и по всему миру) считает, что с той японской провокации началась Вторая мировая война и уж точно — большая война Японии с Китаем, которая привела к оккупации ключевых районов Китая и громадным бедствиям. И вот в этот день минувшим летом японская корпорация Sony решила представить в Пекине свой некий новый продукт — да еще и время выбрала то самое, десять утра.

Первым эту историю превратили в скандал китайские интернет-патриоты, но дальше вмешались и власти, Sony (ее местный филиал) только что оштрафовали на 150 тысяч долларов за нарушение закона о рекламе, который такие штуки вполне конкретно запрещает.

Корпорация, правда, в самой ранней точке скандала извинилась и церемонию отменила, но не помогло, китайцы заметили, что тут вряд ли случайность. Раньше та же компания уже представляла публике свои новинки и 7 июля (прошлого года), и хуже того — 13 декабря два года назад. А 13 декабря — это еще одна очень черная дата, когда в 1937 году захватившие столицу, Нанкин, японцы устроили там дикую резню гражданского населения. Лозунгом той декабрьской презентации японская корпорация сделала вот что: «Не идти на компромиссы».

Трудно сказать, что эти истории означают — глупость (то есть недосмотр, незнание дат) или партизанскую провокацию какого-то упертого самурая. Но прежде всего они говорят нам, что отношения двух наших соседей, причем на уровне не правительственном, а общенародном, остаются ненормальными.

И это вообще-то предельно важный разговор: почему одни народы и нации нормально относятся друг к другу, даже если раньше неоднократно воевали, а другие — нет? Что такое эта загадочная штука — историческая память и только ли в ней дело? Причем разговор этот сегодня только начинается, потому что раньше во всем мире думали: войдем в правильный блок или альянс с общей идеологией, поменяем тезисы пропаганды, напишем правильные учебники — и все будет хорошо. А вот не получается.

В случае с Японией и Китаем причин нелюбви, кроме особенностей национальных характеров, две. Первая — что перед нами редкий случай, когда войну проиграли, по сути, обе стороны. В истории СССР с Германией одна сторона — это очевидный победитель, который может, после долгой паузы, себе позволить великодушие и спокойствие, что мы и наблюдаем в отношениях с этой нацией уже не первое десятилетие. Со стороны Китая великодушие не прослеживается, потому что ту войну он выиграл лишь в союзе с прочими великими державами. Включая СССР, который разгромил миллионную Квантунскую армию на китайской земле в конце лета 1945 года. Но до того подвиг китайского народа заключался в том, что он все-таки держался, связав рычаги японской военной машины, за последние клочки своей территории в ожидании помощи, которая в итоге пришла. То есть зверства японцев на китайской земле были отомщены только благодаря внешней помощи. Какие-то счета, видимо, не были урегулированы нужным ритуальным образом, причем с обеих сторон.

При этом американо-японские счета, с точки зрения японцев, в порядке: мы нанесли удары, нам нанесли удары (пусть и ядерные), дело закрыто.

И тут начинается вторая причина японского принятия США и нелюбви к Китаю. Она в том, что японский народ до сих пор не может избавиться от комплекса побежденного — и не Китаем, а Америкой. Вести себя как побежденные — дело чести и хорошего воспитания. И вот сейчас что-то меняется, и мы читаем об очень серьезном для японской нации событии. Впервые, пусть не в правительственные программы, а лишь в документы правящей Либерально-демократической партии, включен пункт о необходимости довести военные расходы до двух процентов ВВП. Раньше, с 1976 года, это был один процент. А два процента — это та самая цифра, которую Соединенные Штаты в последние годы при любых администрациях навязывают союзникам: хотите безопасности — платите за нее сами, нас на всех уже не хватит.

А это означает, что рано или поздно изменится вся система существования западной группы государств (куда пока что входит и географически восточная Япония). Если их зависимость от Америки должна снизиться, то что это означает? Что от комплекса побежденной нации можно избавиться — и они сами начнут разбираться, кто для них угроза, а кто не очень? А это ведь великое потрясение основ.

В любом случае речь не идет о превращении Японии в самостоятельную военную державу, ни в каких альянсах не нуждающуюся. Ее военные расходы сегодня, точнее — завтра, в следующем финансовом году, — 49 миллиардов долларов, что почти на два порядка меньше, чем у США с их 800 миллиардами. Однако за последние 26 лет военные расходы Штатов выросли примерно втрое (японские в абсолютных цифрах — вдвое). А китайские — в 14 раз, по японским оценкам, с которыми Китай не обязательно согласится.

Но при этом говорить о каком-то американо-китайском стратегическом паритете можно будет только ближе к условному 2050 году, если до этого времени не обрушатся и не развалятся то ли Соединенные Штаты, то ли КНР, то ли весь мир в целом. А пока что смысл военных усилий Пекина в том, чтобы вытеснить американскую военную машину из Азии или, по крайней мере, не дать ей творить там что угодно.

Но ведь это «вытеснение» означает, что Япония останется лицом к лицу (через проливы) с новой сверхдержавой, и тогда придется решать, как обойтись со сверхдержавой прежней. Что предполагает тотальную перезагрузку смысла существования нации среди прочих народов.

А пока что японский народ относится к ситуации парадоксальным, но абсолютно японским образом. С одной стороны, 60,1% опрошенных считают, что не надо вот этих двух процентов — следует сохранить военные расходы на нынешнем уровне. Но, с другой стороны, отношение к Китаю в целом у японцев ухудшается по мере роста его влияния в мире, и уже 86% японцев относятся к своему великому соседу в целом плохо.

То есть китайцы, постоянно напоминающие японцам о прошлой войне, для них — люди неприятные, но воевать с ними не надо.