Последний вздох арабской весны благоприятен только Китаю, а не Соединенным Штатам

Десятилетие демократических требований на Ближнем Востоке к огорчению Америки было полностью раздавлено. Китай не проявил какой-либо заинтересованности в поддержке этих процессов. Последние остатки эпохи арабской весны, которая в 2011-м году началась со свержения трех давних диктаторов Ближнего Востока, с хныканьем исчезают в Тунисе и со смертельным ударом в Судане. В течение последнего десятилетия требования демократии в Египте, Сирии и Бахрейне были подавлены военными репрессиями. Гражданские войны и иностранное вмешательство отравили почву для возможных перемен в Ливии, в то время как Йемен погрузился в опосредованную гражданскую войну с соперничающим участием Саудовской Аравии и Ирана. Даже демократии вне контекста «арабской весны» — в Ливане с бурной 80-летней избирательной демократией и недавно появившемся Ираке — искалечены этническими конфликтами и насильственным вмешательством извне.

Десятилетие неудачных попыток трансформации Ближнего Востока подчеркивает общемировую тенденцию: демократическое правление приходит в упадок, будь то в Гонконге и Мьянме, в России или в Африке, где продолжают продлевать пожизненное президентство. В контексте надвигающейся американо-китайской холодной войны такое развитие событий в пользу Пекина. Китай расширяет свое влияние экономически через Инициативу «Один пояс — один путь», не обремененный проблемами прав человека и гражданина. Его военно-морской флот размещен в портах Ближнего Востока, которые когда-то были зарезервированы для американцев.

Президент США Джо Байден, напротив, прошлым летом заявил, что мир находится в состоянии борьбы между автократией и демократией. Тем не менее, его администрация, похоже, почти не заинтересована в накатывающемся крахе демократий. Его комментарий «демократия против автократии», кажется, действительно относится к соревнованию между Америкой и ее друзьями против Китая, России и их клиентов и союзников. В этом контексте Тунис и Судан вызывают второстепенную озабоченность.

В 1990-х годах распад Советского Союза вызвал всплеск демократического правления. В Европе бывшие советские союзники по Варшавскому договору приняли парламентскую демократию. Так же поступали бывшие советские республики в Прибалтике, Украине и Грузии. Некоторые бывшие советские государства в Средней Азии тоже сделали это, хотя все, кроме одного, постепенно вернулись к автократии.

В этом контексте «арабская весна» стала вторым демократическим взрывом — за исключением того, что она потерпела неудачу. Тунис был пионером арабской весны. В декабре 2010-го года молодой продавец овощей в Тунисе поджег себя после оскорблений со стороны полиции. Его самоубийство вызвало массовые протесты против правления Зина аль-Аббедин Бен Али. Полиция расстреляла около 340 демонстрантов, но демонстрации продолжались. Бен Али сбежал в течение месяца. Парламентское правление Туниса пережило десятилетие жесткого политического конфликта, угроз исламистского фундаментализма и пары террористических атак. Но за последние два года раздробленный парламент оказался не в состоянии справиться с хроническими экономическими проблемами и коррупцией. Пандемия коронавируса усугубила трудности.

Президент Кайс Сайед, институциональная роль которого обычно ограничивается роспуском нефункционирующих законодательных органов, вместо этого захватил чрезвычайные полномочия. Объявив себя прокурором, он санкционировал арест, по крайней мере, четырех десятков оппозиционных политиков и приказал полиции разогнать протесты. «Заверения президента Сайеда в отношении прав человека кажутся пустыми, когда он концентрирует власть в своих руках, парламентарии и другие тунисцы внезапно начинают сталкиваться с произвольными ограничениями своей свободы, а некоторых отправляют в тюрьму», — пишет Эрик Гольдштейн, исследователь Северной Африки.

В прошлом месяце Сайед, отказавшись созвать парламент на сессию, назначил нового премьер-министра, оставив за собой право назначать министров и заявил, что продолжит правление своим указом. Против этой акции вспыхнули общественные протесты, но также были и уличные демонстрации в его пользу. Раскол в обществе позволял ему продолжать править страной.

В отличие от Туниса, Судан написал свою последнюю главу «арабской весны». В 2019-м году после крупных антиправительственных протестов суданская армия свергла президента Омара аль-Башира, который находился у власти 30 лет. Страна страдает от общих ближневосточных болезней: бедности, безработицы и коррупции. Во время правления Башара гражданские войны были практически повсеместным явлением. Массы демонстрантов возродили общий рефрен арабской весны: — «Народ требует от режима уйти в отставку».

После того, как армия свергла Башира, генералы разделили власть с гражданскими лидерами. Это продолжалось до прошлого месяца. Генерал Абдель Фаттах аль-Бурхан разогнал военно-гражданскую хунту и арестовал множество продемократических политиков, а его солдаты расстреляли демонстрантов на улице. Премьер-министр Абдалла Хамдок и весь гражданский кабинет задержаны. Аль-Бурхан утверждает, что он хочет «исправить» путь Судана к демократии.

Трудно придумать универсальное объяснение возвращения арабского Ближнего Востока к автократии. Как минимум, это представляет собой общий провал теории об экспортируемых с Запада экономик со свободным рынком, которые неизбежно приведут к устойчивым представительным правительствам по всему миру. В центре внимания были свободные выборы, но не развитие независимых судов. Ни военная мощь, ни коррупция не были обузданы. Также недооценивалась способность свергнутых автократов вернуться. Например, египетская армия, называющая себя защитницей египетского общества, потворствовала свержению неумелого, хотя и избранного правительства в 2013-м году. Бахрейн с помощью Саудовской Аравии подавил демонстрации демократии в 2011-м году, в то время как президент Сирии Башар аль-Асад выступил с инициативой подавления демонстраций. Протесты быстро переросли в жестокую гражданскую войну.

Новые демократии не смогли преодолеть этнические конфликты и создать национальную идентичность, свободную от племенного и религиозного соперничества. Ливия вместе с Ливаном и Ираком — печальные примеры. Каждую из них преследует иностранная интервенция, эксплуатирующая внутренние разногласия: Россия, Турция и Египет в Ливии; Иран в Ливане и Ираке.

Когда-то всемирные пропагандисты демократии, США и другие западные державы, мягко критиковали отступление от демократии в Тунисе и более резко — в Судане, но безрезультатно. Президент Байден прямо осудил суданский переворот и отказал в обещанной помощи в размере 700 миллионов долларов. Но у генералов в Хартуме, возможно, есть причины не зацикливаться на этом. Египет, Саудовская Аравия и Эмираты Персидского залива, все автократии, дружественные США, поддерживают поглощение. И Байден скоро выделит 300 миллиардов долларов помощи Каиру, несмотря на захват власти Египтом Абдул Фаттахом ас-Сиси и убийство 800 протестующих из Братьев-мусульман за один день в 2013-м году.

Что касается Туниса, Байден хранил молчание, возможно, в надежде, что Сайед изменит курс. Госдепартамент США предложил только, чтобы разрешение кризиса «основывалось на конституции Туниса». Саед настаивает на том, что его действия основаны на конституции, так в чем проблема?

Президент Китая Си Цзиньпин не обременен прошлым продвижением демократии. Он проповедует прыжок к процветанию без беспорядка на выборов, дебатов и оппозиции, и его не интересует внутреннее управление других стран. Тунис подписал инфраструктурные соглашения с Китаем в рамках инициативы «Один поя — один путь» и присоединился к китайскому Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций. Беспорядки в Тунисе не повлияли на все это. Китайские рабочие трудятся на инфраструктурных проектах в Судане, и их безопасность главная забота Пекина.

DANIEL WILLIAMS, иностранный корреспондент The Washington Post, Los Angeles Times и Miami Herald