«Добрый день. Я – олигарх Украины». Как будет работать деолигархизация Зеленского
В контексте деолигархизации «коллективный» СНБО играет колоссальную роль. Именно Совбез своим решением будет определять, кого включить в реестр олигархов, а кого из него исключить.
Тех, кто «вдруг высказывался» в составе СНБО, как и власти в целом, почти не осталось. Особенно после отставок Дмитрия Разумкова и того же Авакова.
«Понимаете, я уже думаю перестать ходить на этот СНБО. Потому что мы идем по очень тонкому льду. И каждый раз мы на месте сидим, принимаем какие-то решения, о чем-то одно договариваемся, а потом Данилов выходит на брифинг — и все переворачивается с ног на голову», – жалуется в разговоре с УП один из действующих членов Совбеза.
В контексте деолигархизации «коллективный» СНБО играет колоссальную роль. Именно Совбез своим решением будет определять, кого включить в реестр олигархов, а кого из него исключить.
Симптоматично, что уже после вступления в силу закона сразу несколько опрошенных членов СНБО не имели никакого понятия, что с ним происходит. Ни с деолигархизацией в целом, ни с подсчетом стоимости активов потенциальных олигархов или других процедур.
«Там Данилов занимается, но что там происходит, я не знаю. Он обещал, что информация об активах будет на ресурсе СНБО «Сота», и ее можно будет увидеть», – рассказал один из членов СНБО.
«СНБО сам делает реестр. Минцифры или кто-то другой к тому не привлечены. Но им там хватит и простого Excel-документа, чтобы записать этот десяток фамилий» , — иронизирует другой член Совбеза.
Сам секретарь СНБО по просьбе УП о комментарии назвал тему олигархов «слишком мелкой» для разговора.
«Гетто» для олигархов
Задуманная Зеленским деолигархизация, без преувеличения, способна поколебать основные принципы балансировки последних лет 25 .
Потенциально президент может получить доступ к двум почти неисчерпаемым источникам политического долголетия.
Первый источник – это народная, по сути своей классовая, ненависть к богатым людям.
Санкции против Виктора Медведчука и других едва не мгновенно дали Зеленскому резкий скачок рейтинга +10%.
Если президенту удастся создать «гетто» для олигархов и конвертировать народную ненависть к ним в источник поддержки собственного рейтинга, популярность Владимира Александровича может длиться очень долго.
Признаки упомянутого «гетто» широкими мазками выписаны в законе. И большинство из них, возможно, бессознательно, имеют не столько коммерческий или финансовый эффект, сколько унизительный.
Прежде всего, сам факт создания реестра для нескольких людей мог бы свидетельствовать, конечно, об их исключительности, но звание олигарха будет едва ли не самым унизительным «высоким» статусом.
Кто-то, от президента до начальника райотдела полиции, после встречи с внесенными в реестр под страхом увольнения будет немедленно написать публичный отчет, имевший место встречу, длилось такое-то количество времени и разговор был на такие-то темы.
Речи о частных аудиенциях в чайных домиках в загородных резиденциях или переседаниях в дорогие авто на заправках и быть не может.
Более того, если ты олигарх, то перед каждой встречей с публичным лицом должен сообщать в устной форме, что ты включен в соответствующий реестр . Подобно как инфицированные ВИЧ должны сообщать партнеру перед половым актом о своей болезни.
Такие вещи как обязательное представление электронной декларации не вербализованы, но очевидно требование продать СМИ, можно и не упоминать.
Эти вещи могли бы сойти за мелочи, если бы речь не шла о людях, привыкших к поклонению и предписанию, людям, которые в тени руководили теми, кто на виду руководил страной.
Если президенту удастся создать «гетто» для олигархов и конвертировать народную ненависть к ним в источник поддержки собственного рейтинга, популярность Владимира Александровича может длиться очень долго
Предложенный Зеленским новый стандарт поведения эти люди вряд ли акцептуют.
А вот народу такое бичевание, как показывает опыт Медведчука, очень даже заходит. И на формальную, юридическую точность процесса публичной порки можно не оглядываться – она мало кого обходит.
Отсюда вытекает второй источник влияния, к которому может получить доступ президент Зеленский – ресурсы тех олигархов, которые не хотели бы попасть в упомянутое «гетто».
Президент получил инструмент политического торга и давления на всех олигархов сразу. И когда закон заработает в полную силу, неизвестно, что будут готовы выложить за непопадание в реестр те, кто сегодня посмеивается над президентом и его инициативой.
И потенциальные участники реестра уже поняли, что ситуация действительно серьезная. Не просто так Петр Порошенко избавляется от формального права собственности на свои СМИ, а Ринат Ахметов готовится к войне с Офисом президента.
Модель Зеленского : политика или бизнес
Логика антиолигархического закона Зеленского очень проста. Ее можно вместить в одну незамысловатую формулу – политика или бизнес.
Напрашивается аналогия с Россией. Не относительно персон российского и украинского президентов, а системного отношения к олигархату: пока бизнес занимается бизнесом, он может спокойно существовать, но достаточно ему засмотреться на политику или медиа – жди проблем.
В законе Зеленского есть только четыре критерия, по которым будут определять принадлежность человека к классу олигархов (для попадания в реестр нужно соответствовать трем из четырех):
– участие в политической жизни;
– влияние на медиа;
– монопольное положение на каком-то рынке;
– наличие активов на 1 млн прожиточных минимумов (2,27 миллиарда гривен или около 83 миллионов долларов; даже последний номер в списке топ-100 богачей Украины больше на 50 миллионов долларов).
При ближайшем рассмотрении эти критерии – бизнес и политические – способны достаточно полно раскрыть интенции автора закона.
Прежде всего, закон Зеленского делит общество на две категории: зрителей – абсолютное большинство украинцев и потенциальных участников – богатых людей.
Четко очерченный порог входа в «круг избранных»: независимо от того как, когда, при каких условиях и на чем человек заработал свое состояние, само наличие у кого-то 83 миллионов долларов автоматически приближает каждого из более сотни таких людей к зоне риска. Если это не марксистский, классовый подход, то что?
Логика антиолигархического закона Зеленского очень проста. Ее можно вместить в одну незамысловатую формулу – политика или бизнес.
Второй критерий несколько выражает группу угрожающих толстосумов – субъект естественных монополий или монополист на одном из рынков.
«Новые» миллионеры в Украине в основном разбогатели в ИТ. Этот пункт сужает круг претендентов на попадание в реестр до нескольких десятков представителей «старой» элиты . Людей, поднимавшихся в 90-х на газ, на инфраструктуре или построении замкнутых монопольных производственных циклов.
Добавим сюда еще тот факт, что где-то с 2000-х большинство крупных бизнесменов пытались попасть в парламент, то есть политику, чтобы таким образом защитить свой бизнес, и потенциальным участникам списка СНБО окажутся десятки, если не сотни.
Но эта «старая» элита может спать спокойно, если только заново не захочет играть в политику или медиа. После прочтения закона складывается стойкое впечатление, что собственно бизнес его авторов не интересует.
Главное желание Зеленского вполне достойно поддержки – разделить бизнес и политику/медиа. Полностью. Что в переводе на обычный язык означает лишить людей с большими деньгами права платить политикам/партиям и владеть СМИ.
Объяснению понятий «участие в политической жизни» и процедуре продаж средств массовой информации уделено несколько страниц небольшого закона об олигархах. Процедура определения суммы состояния – 1 абзац, а об описании определения монопольного положения вообще нет ничего, кроме ссылки на другой закон.
Очень красноречивая приоритезация. Хотя и достаточно точное понимание природы олигархата как системы, в рамках которой покупка лояльности власти и возможность влиять на нее через СМИ, являются основой существования.
***
Если Зеленскому каким-нибудь чудом удастся достичь задуманного, то олигархат в нынешней форме исчезнет сам собой. Как, кстати, и многие политические проекты, которые годами существуют за теневые пожертвования из олигархических касс.
Главным в этой ситуации кажется слово «если».
«Если» найдутся исполнители, способные воплотить принятый закон в жизнь.
«Если» закон не завалят в Конституционном суде, Венецианской комиссии и т.д.
«Если» объединенные общим врагом олигархические группы не прибегнут к любимой тактике – смене власти на более договора способную.
В конце концов, что не менее опасно, «если» отодвинув от власти «старых» олигархов, власти не впадут в искушение создать из своих фаворитов «новых», превратив всю борьбу в «Большое строительство нового олигархата».
Роман Романюк, УП