Подавление высокотехнологичных компаний в Китае бросает вызов западным представлениям о рыночных отношениях

Поскольку центр мировой экономики смещается с Запада на Восток, столкновение между философиями государства и рынка будет только усиливаться. Пекин внимательно управляет китайскими технологическими и финансовыми рынками. 1 ноября Китай ввел новые правила, ограничивающие объем, в котором интернет-компании могут собирать и хранить данные пользователей. Известный как закон о защите личной информации, он считается одним из самых жестких режимов защиты данных в мире.

В рамках этих правил технологическим гигантам приходится создавать внешние органы для контроля за сбором своих данных, а иностранные компании должны назначать представителей в Китае, отвечающих за соблюдение требований. Компании-нарушители рискуют получить штраф до 5% от оборота. Эти правила — последний пример годичного подавления технологий и финансов в Китае. Все началось с решения Пекина в ноябре 2020 года отказаться от размещения акций финансового гиганта Ant Group, которое, как ожидалось, должно было стать крупнейшим в мире IPO. Основатель и генеральный директор миллиардер Джек Ма впоследствии исчез из поля зрения общественности на три месяца, и до сих пор не ясно, состоится ли IPO.

Пекин также ужесточает меры по отношению к таким компаниям, как DiDi (китайский Uber), акции которых котируются за рубежом, закрывает самых известных финансовых блоггеров Китая, кладет запрет на торговлю и майнинг криптовалют, а также вводит новые ограничения для целых отраслей, таких как игры. Совсем недавно регулирующие органы сигнализировали о том, что некоторые из самых популярных в стране приложений для торговли акциями являются незаконными.

Эти интервенции имеют последствия не только для китайских компаний, но и для мировой финансовой системы. Финансовая система Китая — это отрасль с оборотом 45 триллионов долларов, которая может похвастаться вторыми по величине в мире рынками акций и облигаций. Но если вы внимательно посмотрите на то, как Китай управляет этими рынками, вы поймете, что вся философия, лежащая в основе их, сильно отличается от рынков на Западе. Это помогает понять суть репрессий — как почему это произошло, так и как это следует рассматривать.

Рыночные интервенции и Китай. Новый исследовательский проект, известный как StateCapFinance, изучает, как развивающиеся экономики управляют рынками капитала (то есть акциями, облигациями и производными финансовыми инструментами). Во многих случаях такие рынки находятся под влиянием государства, что означает, что они действуют по совершенно иной логике, нежели западная. На западных рынках капитала основным принципом является эффективность: денежные потоки инвесторов направляются в те компании, которые считаются лучшими с точки зрения того, насколько разумно они работают, насколько эффективны их бизнес-модели, их перспективы на будущее и так далее.

Это прививает рыночную дисциплину, побуждая всех к как можно более агрессивной конкуренции, по крайней мере, так утверждают. Рынки капитала рассматриваются как воплощение либерального капитализма, а государственное вмешательство просто служит опорой, если что-то пойдет не так (вспомните 2008 г.).

Напротив, в государственно-капиталистических экономиках, таких как Китай, рынки капитала предназначены для обеспечения государственного контроля и содействия достижению государственных целей. Например, китайцы не любят слишком много спекуляций на своих рынках и внимательно следят за активностью, чтобы не допустить ее выхода из-под контроля. Если власти решат, что некоторые трейдеры слишком активны, они попросят их отменить торги и могут даже запретить их. Откровенная честность Джека Ма в высмеивании китайских регуляторов вызвала серьезную негативную реакцию, которая оставила его будущее неясным.

Государство также старается ограничивать международных трейдеров, например, устанавливая ограничения на объемы торговли. И, как продемонстрировала Ant Group, власти тщательно взвешивают возможность размещения акций. Решения властей могут иметь меньшее отношение к финансовым возможностям компании, чем к тому, имеют ли они политические связи или способствуют национальному развитию. Эти рынки ориентированы на сдерживание финансовых рисков, поддержание социальной стабильности и перевод финансовой деятельности в более продуктивные направления. Все это направлено на государственный контроль и достижение целей национального развития — и здесь мы видим совпадение с недавними репрессиями.

Некоторые меры вмешательства Пекина, такие как обуздание финансовых блогеров или ограничение Ant Group — с его одноранговой платежной системой и обширными данными о потребителях — являются частью той же системы управления рынками. Поскольку финансы пронизывают все больше аспектов жизни Китая, власти используют их как рычаг управления экономической деятельностью. Между тем, другие меры вмешательства, такие как защита данных и ограничение игр, в более широком смысле, связаны с управлением обществом, но с тем же подходом к тому, чтобы поставить государство выше предприятия.

Другие страны с развивающейся экономикой. Часть нашей работы в проекте StateCapFinance заключается в том, чтобы признать этот китайский подход альтернативой и даже вызовом современному мировому финансовому порядку. Что интересно, мы наблюдаем это не только в Китае, но и на других развивающихся рынках. В Бразилии, России, Индии, Южной Африке и Южной Корее, на которые вместе с Китаем приходится 25% капитализации мирового фондового рынка и 50% торговли на мировых фьючерсных рынках, государства аналогичным образом способствуют контролю и национальному развитию.

В большинстве этих стран государство чаще владеет листинговыми компаниями и фондовыми биржами, а иностранная и частная собственность, как правило, более ограничена. Спекулятивная торговля гораздо более ограничена, в то время как государства, как правило, пытаются контролировать цены на ключевые товары, устанавливая конкурирующие ориентиры. Китай сделал это с такими сырьевыми товарами, как сырая нефть, железная руда, медь и золото.

В последнем исследовании StateCap мы помещаем разные страны в один континуум, с неолиберальным подходом на одном конце и государственно-капиталистическим подходом на другом. Китай ближе всего к государственному капитализму, но Индия довольно далеко в том же направлении, и, что может быть удивительно, Южная Корея тоже.

С другой стороны, Бразилия и Южная Африка более склонны к неолиберальному подходу, и — опять же вопреки тому, что вы могли подумать — Россия тоже. Но подчеркнем, что все это относительно: российские правила относительно того, в какой степени иностранные компании могут инвестировать в стратегически важные отрасли, более жесткие, чем, например, в большинстве западных стран.

В этом контексте репрессивные меры регулирования в Китае, по сути, представляют собой упражнение в государственном управлении, когда власти стремятся установить больший контроль над тем, что они считают чрезмерно непродуктивными секторами экономики, которые должны способствовать достижению целей национального развития.

Конечно, можно спорить о том, являются ли эти вмешательства прогрессом, но это помогает понять фундаментально иную философию, лежащую в их основе. Китай начал регулятивное давление на свой быстроразвивающийся технологический сектор. Уолл-стрит по-прежнему агрессивно вторгается в Китай. В 2020 году в одиночку, глобальные инвесторы направили вверх RMB 1 трлн (156,3 млрд долларов) на свои рынки капитала, в то время как мировые финансовые игроки стали карабкаться, чтобы нарастить операции по Китаю.

И хотя Запад беспокоится о силе своих собственных технологических компаний в системе, которая призвана дать им как можно большую свободу действий, возможно, неудивительно, что некоторые задаются вопросом, являются ли некоторые из более решительных вмешательств Китая правильным путем, чтобы идти вперед.

Поскольку центр мировой экономики постепенно смещается на Восток, мы, вероятно, можем ожидать усиления столкновения философий о том, как организовать отношения между государством и рынками.

JOHANNES PETRY, научный сотрудник CSGR, Уорикский университет.