Объявят ли о мире на Корейском полуострове?
Как известно, войны между Северной и Южной Кореей сейчас нет. Но и мира, строго говоря, тоже нет. На всякий случай напомню, что в 1953-м году, когда стало ясно, что коалиции Южная Корея-Запад никак не победить альянс КНДР-Соцлагерь, стороны конфликта сквозь зубы договорились о перемирии.
Напряженность между Кореями стала одним из символов холодной войны, как Берлинская стена. Надо отметить, что КНДР еще в пору президентства Ким Ир Сена не раз предпринимала демонстративные шаги, свидетельствующие о желании снизить напряженность между двумя недружными странами. Это был политически верный и расчетливый шаг, поскольку, что не говори, ни на Севере, ни на Юге людям никогда не нравилось быть разделенными, и Ким Ир Сен, как и его преемник Ким Чен Ир, прекрасно понимали это.
Такого рода шаги – заявления Ким Ир Сена в 80-х и 90-х о возможности конфедерации двух государств с различным общественным строем – вызывали большую поддержку у жителей КНДР и обезоруживали ястребов в Южной Корее. Впрочем, до этого так и не дошло, и не только из-за несговорчивости бывших сторон конфликта. Просто КНДР гораздо более самостоятельная страна, чем Южная Корея. При всей своей особости и многих моментах бытия, малопонятных нашим соотечественникам и жителям других стран, КНДР принимает все базовые политические решения самостоятельно, хотя и консультируется с Китаем и иногда с Россией.
Сеул же, при всех его экономических успехах, абсолютно зависимая от США в политическом смысле страна, сравнимая в этом плане с Тайванем или Израилем. Любые предложения Пхеньяна об особых отношениях, поэтапном снятии двухсторонней напряженности, совместных инициативах, сеульские политики сразу же несли на рассмотрение своим заокеанским патронам, а те ожидаемо качали головой. Вот и сейчас Президент Республики Корея Мун Чжэ Ин заявил, что «Сеул, Пекин, Пхеньян и Вашингтон, в целом, готовы официально объявить об окончании Корейской войны 1950-1953 гг. , однако на сегодняшний день стороны не могут сесть за стол переговоров из-за позиции Пхеньяна, который недоволен политикой США». Противоречия, конечно, существуют не только между Пхеньяном и Вашингтоном, но и, гораздо более острые, между Вашингтоном и Пекином. Если учесть то, какую роль многие годы Китай играет в оказании КНДР экономической помощи, Пхеньян не станет вести изолированную политическую игру, осознавая, что сейчас отношения между США и КНР достигли небывалой остроты. И все же династия Кимов неоднократно демонстрировала, что, если лидеры социалистической Кореи в чем-то убеждены, никакие аргументы больших друзей не будут приняты во внимание. Вряд ли Китай давал добро на переговоры Ким Чен Ына с Трампом, скорее всего, Пхеньян лишь вежливо уведомил старшего брата о своем намерении и затем держал в курсе диалога. Дело в том, что противоречия между Пекином и Вашингтоном экономические и геополитические, а между Пхеньяном и Вашингтоном – чисто идеологические, и, значит, менее острые. К сожалению, договориться с Трампом Ким Чен Ыну не удалось, но весь мир увидел северокорейского лидера беседующего с руководителем США на равных. Не в этом ли и была цель переговоров со стороны КНДР? В этом случае Пхеньян своего добился. Относительно сетований южнокорейского президента на несговорчивость Пхеньяна, эксперты сходятся, что Мун Чжэ Ин занят обычным пиаром накануне завершения своего пребывания у власти. Мол, я голубь мира, а вот они… Но в торможении мирного процесса виновен Вашингтон и безропотно подчиняющийся ему Сеул, а не Пхеньян.
Тактика Пхеньяна заключается в намерении побудить большие Державы уговаривать и обхаживать маленькую социалистическую страну с ее не всегда предсказуемым курсом. И исходит она не от своенравного характера северокорейского руководства, а из объективных условий, в которых развивалась КНДР. Детище СССР, народно-демократическая Корея была вынуждена в первый период своего существования и копировать все советское и допустить во все структуры корейцев, выросших в Союзе.
И лишь смерть И.В. Сталина и изменения в верхних эшелонах власти СССР, противоречивые итоги ХХ съезда КПСС позволили КНДР освободиться от советской опеки, как и от советских корейцев. Молодому вождю Ким Ир Сену пришлось давать настоящий отпор совместной советско-китайской попытке заменить его на нового руководителя в духе «идей оттепели». Занятно, что вместо того, чтобы затем опереться на КНР в противостоянии опасным либеральным тенденциям в СССР, Пхеньян предпочел курс равного удаления и равно холодной дружбы с обеими большими соцстранами.
Что касается непрерывных склок между Пхеньяном и США, то здесь есть немало символизма и пропаганды, но и немало объективных причин. Не все понимают это, но Южная Корея, в отличие от КНДР, во многом утратила свою аутентичность, связь с национальными корнями; американское влияние здесь чрезмерно. Именно поэтому многие годы молодежь Южной Кореи открыто демонстрировала симпатии к небогатой жизни в КНДР, где очень сильны национальные традиции, и подвергалась за это репрессиям. И если факты жестких мер по отношению к несогласным с властью в КНДР приводятся в западной прессе постоянно, то мало где отмечалось, что в Южной Корее действуют очень суровые законы за поддержку социалистического выбора Севера. Так, одну из прочучхеистских партий, попавших в парламент Южной Кореи, власти попросту распустили и изгнали из законодательного органа.
Безусловно, более сильное и харизматическое государство, КНДР наверняка добилось бы выгодных для себя отношений с Югом и, возможно, даже конфедерации, если бы не военное присутствие США в Южной Корее. Вот почему сестра лидера КНДР Ким Чен Ына и заместитель заведующего отделом ЦК Трудовой партии Кореи Ким Е Чжон, которая в последнее время часто делает важные внешнеполитические заявления, сказа ла, что «КНДР считает предложение Сеула об объявлении прекращения войны хорошей идеей и осознает «необходимость декларации о мире», но «чтобы объявить об окончании войны, между обеими сторонами должно быть гарантировано взаимоуважение… необходимо отказаться от полной предубеждений точки зрения и ужасающе враждебной политики, несправедливых двойных стандартов в отношении другой стороны».
Если не обращать внимание на особый стиль, свойственный всем заявлениям официальных лиц КНДР, то сестра лидера Народно-демократической Кореи, вероятно, имеет ввиду следующее: необходимость вывода из Южной Кореи 28 500 американских военнослужащих и прекращение ежегодных совместных военных учений этой страны с США; прекращение режима санкций; прекращение спекуляций вокруг наличия у Пхеньяна ядерного оружия. Вряд ли КНДР вообще озаботилась бы созданием ядерного оружия, если бы не действия Запада в отношении Панамы, Югославии, Ирака, Сомали. Понятно, что в большом списке врагов США Пхеньян занимал и занимает одно из самых почетных мест, конкурируя разве что с Кубой. Поэтому, когда на глазах Ким Чен Ира расправлялись с Хуссейном, Милошевичем и другими лидерами, альтернативы созданию оружия массового поражения у Пхеньяна просто не было. Поэтому никаких претензий в этом плане нынешнее руководство КНДР принять не готово. Санкции наносят стране серьезный ущерб, воспринимаются гражданами КНДР как абсолютно беспочвенные. Поэтому периодические пуски ракет, как принуждение своих многочисленных противников к переговорам, к политическому и экономическому торгу – это во многом единственный выход для Пхеньяна в условиях той жестокой реальности, в которой находится страна. Трезвый анализ показывает, что если бы американцы убрались из Южной Кореи, как они в свое время ушли – под давлением разных факторов – из Южного Вьетнама, обе Кореи стремительно нашли бы немало общих точек соприкосновения. Тяга к национальному единству, к «политике солнечного тепла», велика в обоих обществах. Но США, заявляя сейчас о поддержке идеи заключения мирного договора между четырьмя сторонами конфликта, не собираются покидать Южную Корею. Получается замкнутый круг.
Конечно, наивный обыватель может задастся вопросом, отчего бы КНДР не поменяться, не отказаться от своего пути и особого значения армии в обществе (политика Сонгун) от наличия оружия массового уничтожения и не превратиться в копию Южной Кореи, тогда, мол, все проблемы снимутся сами собой. Это, конечно, невозможно. Определенная экономическая трансформация в КНДР происходит, и сегодняшние реалии этой страны не похожи на Народно-демократическую Корею 70-х. Однако здесь, как и в других странах Азии, недопустима потеря лица, и никто не намерен проводить радикальных реформ, как бы соглашаясь с неэффективностью прежнего пути.
Кроме того, развитие социалистического государства и общества в КНДР действительно шло поступательно все десятилетия существования чучхеистской модели. По крайней мере, жителям крупных городов КНДР, в первую очередь, Пхеньяна проводимая в стране социальная политика предоставляет большие возможности для реализации. Несмотря на регулярные продовольственные кризисы и нехватки то одного, то другого, власти КНДР не допустили никаких беспорядков или явного социального регресса в течение 30 лет, прошедшие после распада СССР, а горький пример развала многих социалистических систем и волнения в КНР в 1989-м году укрепили династию Кимов в приверженности жесткому политическому курсу.
Кстати, многолетние усилия агитпропа КНДР действительно привели к формированию во всем мире движения восторженных поклонников чучхеистской модели. Пусть число таких людей не столь уж велико, но общества друзей КНДР есть в каждой стране, в их числе не просто экзальтированные энтузиасты, а депутаты парламентов, ученые, чиновники. Все это свидетельствует об оригинальности пути КНДР и о точных, безошибочных приемах властей этой страны по конструированию ее имиджа – притягательного для мечтателей о возрождении социалистического блока, и грозного – для сторонников повсеместной реализации либеральных идей. А вот отдельно взятых поклонников Южной Кореи встречать не приходилось.
Впрочем, стоит сказать и о том, почему Сеул не стремится разорвать тесные отношения с США. Экономической конкуренции с Севером Южная Корея, конечно, не боится. Но вот военного столкновения опасается, как боится и проиграть в схватке спецслужб. Отчасти причина панического страха Южной Кореи перед военно-политическими возможностями КНДР ( и соответственно, причина того, почему Сеул не хочет не отпускать от себя американцев) состоит в прошлых радикальных акциях Пхеньяна – атаки северокорейских десантников на дворец президента Южной Кореи, «похищениях» тех или иных VIP-персон, организации диверсий против военных и политиков. Впрочем, такова была логика холодной войны, и она была двухсторонней.
Напряженности в отношения двух стран добавляют и непрекращающиеся выпады ультраправых организаций Южной Кореи против руководства КНДР, запуски оскорбительных плакатов и листовок на воздушных шарах в сторону соцстраны. Официальный Сеул утверждает, что он не может контролировать деятельность независимых от власти общественных организаций, но в Пхеньяне не могут поверить в подобное, что демонстрирует глубокое различие ментальности Севера и Юга. Но положа руку на сердце, можно ли поверить, что у южнокорейской власти столь слабая рука, что не смогла даже предотвратить запуск шариков, столь осложнивший межкорейские отношения?
А может быть, оскорбить Пхеньян поверх головы южнокорейского президента активистов попросили господа из американского посольства или военной базы, чтобы в очередной раз сорвать потепление отношений между двумя частями некогда одной страны? В общем, похоже, что пока Сеул не станет принимать самостоятельные решения и не укажет американцам на дверь, до заключения официального мирного договора пройдет немало времени.
Хотя, конечно, КНДР страна – сама себе хозяйка, и весьма своенравная, и с ее стороны в любой момент возможен неожиданный примирительный ход, имеющий целью выбить козыри из рук многочисленных противников народно-демократической Республики.