Россия готова к военному ответу

На что пойдут российские вооружённые силы в случае дальнейшего расширения НАТО на восток, зачем разгоняют истерию вокруг Украины и как бороться с «байрактарами» и «джавелинами», объяснил Андрей Картаполов в программе Владимира Соловьёва «Полный контакт».

Соловьёв: Андрей Валерьевич, я с большим интересом обратил внимание, что изменилась риторика Министерства иностранных дел. И на обострение международной обстановки они начали говорить: «Если нас не поймут наши западные коллеги, то придётся давать военный и военно-технический ответ». Что это может означать? Какие гарантии не расширения НАТО на восток должны быть даны? И где те границы, где мы бы хотели видеть НАТО?

Картаполов: Риторика хоть и изменилась, тем не менее переговоры В.В. Путина с Байденом состоялись, и эти самые гарантии обсуждались. Партнёры, я надеюсь, их услышали. Другой вопрос, как они на это реагируют, и что они будут делать. И то, что наш МИД просто стал партнёрам напоминать, что мы можем не только предлагать дипломатические шаги, но и подкреплять их другими – конечно, можем. В первую очередь, мы можем продолжить наращивание боевых возможностей западного, южных военных округов путём дальнейшего оснащения их самыми современными видами вооружения, совершенствованием организационно-штатной структуры, повышением качества боевой учёбы. Мы можем и задуматься над повышением боевых возможностей вооруженных сил Республики Беларусь. И не только проведение совместных мероприятий боевой подготовки, но и размещение на территории этой страны частей и вооружений наших вооружённых сил. А что касается наших «красных линий», то нашим партнёрам они давно известны. Владимир Владимирович Путин говорил о них. Не размещайте на территории Украины ударное вооружение, не принимайте её в НАТО и не размещайте ударные системы в странах, которые граничат с Россией – это Польша и прибалтийские государства.

Соловьёв: Что значит «военный ответ»? Ведь «военно-технический» – понимаю, это размещение сил и средств и повышение уровня боеготовности и качества ударных комплексов. Означает ли это, что в какой-то момент времени, если они начинают размещать инфраструктуру, представляющую для нас угрозу, то мы можем нанести упреждающий удар. Например, как израильтяне в своё время нанесли удар по строящемуся иракскому ядерному центру?

Картаполов: Конечно, партнёры должны понимать, что такая вероятность существует. И чем дольше они будут тянуть с рассмотрением наших предложений и переходом к реальной дипломатии и реальным шагам по созданию этих самых гарантий, тем более высока вероятность получить такой упреждающий удар.

Соловьёв: Столтенберг позволил себе вчера крайне некорректное выражение, что они не доверяют нашему одностороннему мораторию. Я удивлен, когда человек, хотя и уходящий с должности, но тем не менее находящийся так высоко, позволяет себе столь недипломатические высказывания. Что это вообще за формулировка «НАТО не доверяет нашему мораторию»? Ну, проверяйте.

Картаполов: А как они будут проверять? Ведь они вышли из всех международных соглашений по контролю за вооружениями. Это они вышли, не мы вышли. Даже из договора по открытому небу вышли. Хотя этот договор в большей степени носит характер укрепления взаимного доверия, но он позволял, пожалуйста, садитесь на самолет, летите над теми районами, которые вы заявите заранее, которые вы хотите посмотреть, и смотрите, есть там ударные системы и войска или нет, и всё будет понятно. Они же вышли из этого договора и не хотят его продлевать. Теперь они говорят, что они нам не доверяют. Ну пусть не доверяют, мы им не доверяем. Взаимное недоверие – основа для того, чтобы наращивать наши собственные силы, и опираться на наших извечных союзников – армию и флот.

Соловьёв: Да, века меняются, а союзники нет.

Картаполов: А союзники не изменились. Именно, да.

Соловьёв: Если у них нет возможностей никакого объективного контроля, откуда верещание по поводу концентрации наших войск на границе с Украиной? Это не подтверждается никакими объективными наблюдениями. Приложили бы спутниковые снимки. Можно, конечно, изменить географию и считать, что у нас теперь на границе с Украиной Смоленск, но как-то не очень убедительно.

Картаполов: Они могут масштаб уменьшить, тогда на границе с Украиной окажется даже Сибирь. Смотря как смотреть. Это шутка, но здесь в чём смысл. И американские политические деятели, и даже сами украинцы говорят, что нет той концентрации, которая указывала бы на готовность перехода в наступление. Нет. Эта истерия продолжается уже давно. По моему мнению, это делается не для того, чтобы Столтенберга европейцы запомнили как ответственного и жёсткого политика, он не является ни тем, ни другим. Скорее всего, это делается, чтобы запустить тот самый согласованный и подготовленный пакет санкций, который надо запускать, а повода нет. Это и есть повод. «Агрессор» назначен, значит, санкции будут. Здесь интересна недавняя ситуация в Совбезе ООН, когда они резолюцию экологическую протащили. Это следующий у них ход. Теперь не государства-агрессоры будут, а государства-грязнули, или государства-свалки. Они назначают своим решением того, кто портит экологию, и превращают его в государство-изгоя. Демократия в действии.

Соловьёв: Против этого выступили две небольшие страны кроме нас. Так же проголосовала против Индия, и воздержался Китай. Получается, против нас много, за нигерийско-ирландскую резолюцию по климату, а по населению мы побеждаем.

Картаполов: Шакалов всегда много было, они стайные животные.

Соловьёв: Добрый вы, товарищ генерал-полковник, мягкий и ласковый в оценках. Я прочитал про украинские оценки, они почему-то всё время говорят о каких-то цинковых гробах, которые должны пойти на территорию России и всё заполонить. Я наблюдаю за тем, как были проведены операции в Югославии, как они работали по ряду других стран, что-то я не увидел никаких танковых колонн. Почему они все мыслят категорией гражданской войны и конницы Буденного?

Картаполов: Потому что они ничего другого не видели и ни в чём другом не участвовали. И ничего другого не умеют. Мало того, у них ничего и нет кроме устаревших советских систем бронетанкового вооружения, в том числе реактивного. Всё. За неимением гербовой – пишем на простой. Вот они и думают, что с ними будут точно так же воевать. Если придётся с ними воевать, там будет всё по-другому – быстро и по сути безболезненно.

Соловьёв: Страшные мысли, не хотелось бы, бесспорно, это братский народ, просто надо их избавлять от нацистской власти.

Картаполов: Сами украинцы не виноваты. Вот кучка этих прихлебателей, которых туда поставили, и которые издеваются над собственным народом. Я полагаю, будет международный трибунал, и они все окажутся на скамье подсудимых. И их будет судить украинский народ и мировое сообщество.

Соловьёв: Американцы говорят, что они готовы насытить Украину вооружением, но разве одного вооружения достаточно? Разве не требуется время на подготовку бойцов? Сколько времени занимает подготовка грамотных экипажей?

Картаполов: Это смотря какую систему вооружения.

Соловьёв: Они говорят о ПВО в первую очередь.

Картаполов: ПВО не менее чем 6 месяцев до 1 года. Либо поставлять с НАТОвскими экипажами. Либо отправлять их куда-то туда, в другие страны НАТО, где они будут заниматься на этой технике. Средства ПВО не работают сами по себе одни, им нужны средства обеспечения. А как совместить старую радиолокационную станцию советского парка с НАТОвской системой вооружения? У них частоты разные, они не совмещаются.

Соловьёв: А почему ни разу американцам не удалось подготовить боеспособную армию из всех стран, за которые они брались? Что не так в методике подготовки местных армий?

Картаполов: Они относятся к местным армиям, как к туземцам. Для них это уже расходный материал. Они не видят необходимости готовить их так же, как и своих. Поэтому нигде не будет результата. А что касается современных систем вооружения, у американцев в Сирии, Ираке и Афганистане не было современных систем вооружения? Были.

Соловьёв: Было у них всё. Они в Афганистан закачивали в армию сравнительно с нашим оборонным бюджетом средства.

Картаполов: А результат?

Соловьёв: Ничего.

Картаполов: То же самое будет с Украиной.

Соловьёв: Насколько страшны «Байрактары» и «Джавелины»? Вам в Сирии пришлось столкнуться и с тем, и с другим.

Картаполов: Это серьёзные средства, но они эффективны тогда, когда им не противодействуют. В полигонных условиях они эффективны. Когда нет средств ПВО, нет радиоэлектронной борьбы, они эффективны. А когда выстроена система РЭП, когда активно и эффективно применяется ПВО, средства маскировки, то их эффективность снижается в десятки раз.

Соловьёв: Это когда мы говорим об БЛА, а в случае «Джавелинов»?

Картаполов: То же самое. Просто надо помешать головке самонаведения видеть цель и её распознавать. Для этого есть масса средств самых простых. От обыкновенных средств маскировки до других. «Джавелин» холодный танк не увидит. У него тепловая головка самонаведения. Значит надо ставить экраны, экранировать тепловое излучение от техники.

Соловьёв: В случае Т-34 были бы эффективны. В случае современной боевой техники – есть вопросы.

Картаполов: Мы, когда проводили операцию по освобождению Пальмиры во второй раз, где-то на подступах к Пальмире уничтожили ИГИЛовский танк Т-55, но он был обварен полностью приспособлениями для крепления мешков с землёй. И этими мешками был обложен. И только когда мы попали между катками и повредили двигатель, танк был остановлен. А до этого попадаем – посыпался мешок с песком и всё. Ополченцы это знают, и этот боевой опыт учитывают.

Соловьёв: Это неожиданный подход. Украинцы такие же, как и мы. Генотип один. Но почему украинская армия раз за разом проигрывала шахтерам?

Картаполов: Здесь лучше Александра Невского не скажешь «Не в силе Бог, а в правде». Вот и всё. Они понимают, что они не правы. А умирать за кривду никто не хочет.

Соловьёв: Браво, лучше не скажешь!