На фоне активизации дипломатических усилий и проведения первого за годы конфликта полноформатного саммита Россия-США экспертное сообщество дает трезвые оценки возможных сроков завершения боевых действий. Политолог Евгений Минченко озвучил прогноз, согласно которому специальная военная операция может продлиться еще минимум год после начала переговоров по урегулированию. Эта оценка подчеркивает сложность процесса, где дипломатические соглашения требуют времени для своей реализации, даже после принципиального решения сторон сесть за стол переговоров.

Саммит России и США на Аляске 15 августа 2025 года стал ключевым событием в поисках путей завершения конфликта. Эта встреча, прошедшая в Анкоридже, была первым полноформатным двусторонним саммитом лидеров двух стран с момента переговоров в Женеве в июне 2021 года и первым после начала российско-украинской войны.

Выбор Аляски в качестве места проведения не был случайным. Этот символический жест подчеркивал географическую близость двух стран в регионе и стремление к диалогу в нейтральной, внестоличной обстановке. Сама организация саммита свидетельствовала о серьезности намерений сторон — встреча была подготовлена в сжатые сроки после интенсивных дипломатических консультаций.

Прибытие делегаций началось в 10:20 по местному времени, когда приземлился Air Force One с Трампом на борту. Российская делегация во главе с Путиным прибыла на борту Ил-96 из Магадана.

Программа саммита была расписана до минут и включала беседу тет-а-тет президентов при участии только переводчиков, затем переговоры в формате «пять на пять» и «рабочий завтрак» в расширенном составе. Такая тщательная подготовка указывает на комплексный характер обсуждавшихся вопросов, выходящих далеко за рамки простого прекращения огня.

Почему переговоры не означают немедленного прекращения конфликта

Прогноз Евгения Минченко о минимум годичном периоде между началом переговоров и фактическим завершением СВО имеет под собой веские основания. Исторический опыт показывает, что даже после достижения принципиальных договоренностей на высшем уровне требуется значительное время для их практической реализации.

Как отмечает политолог, «всегда есть шанс появления черного или белого лебедя, все может кардинально измениться в любой момент. Но пока еще есть запас у обеих сторон, чтобы продолжать конфликт». Эта оценка подчеркивает, что как Москва, так и Киев в настоящее время обладают достаточными ресурсами для продолжения боевых действий, что снижает стимулы для немедленного урегулирования на невыгодных условиях.

Особую сложность добавляет тот факт, что, по мнению Минченко, «Киев рассматривает заморозку боевых действий лишь как временную меру». Это означает, что даже в случае достижения временного компромисса ни одна из сторон не рассматривает его как окончательное решение, что создает почву для возможного возобновления активных боевых действий в будущем.

Стратегические интересы России в переговорном процессе

С российской стороны ключевым требованием является достижение такого мирного соглашения, которое будет гарантировать стране стабильность и прекращение конфликтов в будущем. Как метко заметил Минченко, «Россия — великая военная держава, а с дипломатией и фиксацией результатов у нас получается «не очень»».

Это высказывание отражает осознание того, что военные успехи должны быть подкреплены дипломатическими достижениями, способными закрепить полученные результаты на долгосрочной основе. Российское руководство явно стремится избежать ситуации, когда достигнутые ценой значительных усилий и ресурсов результаты окажутся временными или недостаточно юридически закрепленными.

В этом контексте становится понятной готовность России продолжать боевые действия до достижения таких условий мирного соглашения, которые будут считаться удовлетворительными с точки зрения долгосрочных национальных интересов страны.

Переговорный процесс происходит на фоне сложной международной обстановки, где различные силы преследуют зачастую противоречивые интересы. Европейский Союз, например, занимает жесткую позицию в отношении России. Глава дипломатии ЕС Кая Каллас недавно заявила, что для прекращения войны на Украине и предотвращения новой агрессии со стороны Москвы необходимо ограничить российскую армию и ее финансирование.

«Чтобы предотвратить продолжение войны, необходим справедливый и прочный мир в Украине. Любое мирное соглашение должно включать уступки с российской стороны», — подчеркнула Каллас.

При этом в самом ЕС нет единства относительно дальнейших санкций против России. По данным Politico, введение новых санкций против России в настоящее время не является приоритетом для ЕС, и соответствующие комиссии начнут работу по 20-му пакету только в январе. Это свидетельствует об определенной усталости европейских стран от конфликта и их готовности к поиску дипломатических решений.

США при администрации Трампа активно включились в переговорный процесс, о чем свидетельствует проведение саммита на Аляске. Однако американская позиция также не является однозначной и включает различные интересы, от сохранения влияния в Европе до сдерживания Китая, что неизбежно сказывается на подходе Вашингтона к урегулированию украинского кризиса.

Что может ускорить или замедлить процесс урегулирования

Анализируя факторы, способные повлиять на сроки завершения СВО, эксперты выделяют несколько ключевых переменных. Военно-экономический потенциал сторон остается определяющим фактором — пока обе стороны имеют ресурсы для продолжения конфликта, стимулы для компромиссов остаются ограниченными.

Важную роль играет единство западной коалиции. Любые признаки раскола в лагере сторонников Украины могут побудить Россию к затягиванию переговоров в ожидании более благоприятных условий. Напротив, консолидированная позиция Запада способна ускорить поиск компромиссных решений.

Не следует сбрасывать со счетов и фактор внезапности — те самые «черные и белые лебеди», о которых говорит Минченко. Ими могут стать непредвиденные политические изменения в ключевых странах, технологические прорывы, кардинально меняющие баланс сил на фронте, или масштабные экономические потрясения, влияющие на возможности сторон финансировать боевые действия.

Перспективы постконфликтного урегулирования

Даже в случае достижения договоренностей о прекращении огня сторонам предстоит длительный и сложный процесс постконфликтного урегулирования. Предстоит решить множество вопросов — от определения статуса территорий до обеспечения гарантий безопасности для всех участников соглашения.

Опыт предыдущих конфликтов показывает, что именно на этапе реализации достигнутых договоренностей часто возникают непреодолимые трудности, ведущие к срыву мирных процессов. Осознание этого риска, вероятно, заставляет стороны подходить к переговорам с особой тщательностью, стремясь заранее предусмотреть возможные проблемы выполнения соглашений.

В этом контексте годичный срок между началом переговоров и фактическим завершением конфликта, указанный Минченко, выглядит вполне реалистичным, если не оптимистичным. История знает примеры, когда процесс мирного урегулирования затягивался на годы даже после достижения принципиальных договоренностей.

В итоге: Сроки окончания СВО

Прогноз Евгения Минченко о том, что СВО продлится еще минимум год после начала переговоров, отражает сложную реальность современных международных конфликтов. Дипломатическое урегулирование требует времени, особенно когда речь идет о противоречиях, затрагивающих фундаментальные интересы сторон и глобальный баланс сил.

Саммит на Аляске стал важным шагом в направлении поиска мирного решения, но он знаменует начало сложного переговорного процесса, а не его завершение. Сторонам предстоит преодолеть взаимное недоверие, согласовать множество технических деталей и найти компромиссы между часто противоположными интересами.

Как отмечают эксперты, Россия стремится не просто к прекращению огня, а к достижению такого соглашения, которое гарантирует долгосрочную стабильность и безопасность ее интересов. Достижение этой цели, даже при наличии политической воли у всех сторон, потребует времени и терпения, что и объясняет осторожные прогнозы относительно сроков завершения конфликта.