Шокирующие детали «Плана голода»: как немцы готовили Москве судьбу Ленинграда и почему об этом молчали 80 лет
data-testid=»article-title» class=»content—article-header__title-3r content—article-header__withIcons-1h content—article-item-content__title-eZ content—article-item-content__unlimited-3J» itemProp=»headline»>Шокирующие детали «Плана голода»: как немцы готовили Москве судьбу Ленинграда и почему об этом молчали 80 летВчераВчера6498 минОглавление
Показать ещё
3 декабря 2025 года на телеканале «Звезда» состоится премьера шестисерийного документального фильма «Голод», снятого по книге историка Егора Яковлева «Война на уничтожение». В эфире радио «Спутник» — Яковлев раскрыл то, о чём в России почти не говорили последние три десятилетия: нацисты планировали превратить Москву в гробницу, подобно Ленинграду, а всю нечернозёмную зону СССР — в зону рукотворного вымирания.
«С Москвой должно было произойти ровно то же самое, что и с Ленинградом, — говорит Яковлев. — Население должно было частично погибнуть на пепелище под бомбёжками и артобстрелами, частично бежать на восток и умереть от голода там».
Это не метафора. Это — прямой вывод из «плана голода», разработанного в мае 1941 года статс-секретарём Министерства сельского хозяйства и продовольствия Третьего рейха Гербертом Бакке. Документ предполагал целенаправленное уничтожение 20–30 миллионов человек на оккупированных территориях Советского Союза уже к зиме 1941–1942 годов.
Именно эта тема — геноцид советского народа через голод — долгое время оставалась в тени. Лишь в последние годы она стала объектом серьёзных исследований, и только сейчас — благодаря проекту «Бессрока давности», фильму «Голод» и работе таких историков, как Яковлев, — возвращается в научное и общественное поле.
«План голода»: не военная необходимость, а политика уничтожения
Центральным документом, на котором строится исследование Яковлева, является «план голода», разработанный Гербертом Бакке в мае 1941 года — за месяц до начала операции «Барбаросса».
Этот план был утверждён на самом высоком уровне: его одобрил Герман Геринг, а сам Бакке был ключевой фигурой в экономической политике рейха. Суть документа — в чёткой и жестокой логике:
1. Изъять всё продовольствие с чернозёмных районов СССР — Украины, Кубани, Средней России — и отправить его в Германию.
2. Запретить поставки продовольствия на оккупированные территории, включая города и деревни.
3. Оставить 100 миллионов славян «на выживание», при этом намеренно лишив их пищи.
«Необходимо было сделать так, чтобы немецкий обыватель не чувствовал тягот войны. Соответственно, это надо было сделать за чужой счёт. Было принято решение: с чернозёмных территорий СССР будет вывозиться зерно, чтобы обеспечивать высокие рационы питания немца. Немцам будет хорошо. А русские будут вымирать».
Яковлев подчёркивает: это был не побочный эффект войны, а её главная цель. Голод должен был стать инструментом «очистки земли» для будущей немецкой колонизации.
«Предпосылкой того, чтобы сюда приехали немецкие колонисты, должно было стать уже первичное сокращение коренного населения. Нужно было почистить землю. Это собирались сделать с помощью голода».
Москва — «второй Ленинград»: геноцид по плану
Одно из самых шокирующих откровений Яковлева — Ленинград не был уникальной жертвой.
«Блокада Ленинграда — это часть большого геноцидного проекта. Это не само по себе. Это военное преступление, но оно находится внутри большого геноцидного процесса».
И если бы операция «Тайфун» завершилась успехом, Москва была бы обречена на ту же участь:
— полная блокада с перекрытием всех коммуникаций;
— массированные бомбардировки и артиллерийские обстрелы;
— намеренное обречение населения на голод и холод;
— массовая гибель или бегство вглубь страны, где выживших ждала бы смерть от истощения.
«С Москвой должно было произойти ровно то же самое, что и с Ленинградом. Планировалось её окружить и уничтожить путём обстрелов и бомбардировок. Население должно было частично погибнуть на пепелище, частично бежать на восток и умереть от голода там».
Более того, вся нечернозёмная зона СССР — от Ленинграда до Москвы и далее — подлежала «обезлюдиванию»:
«Речь шла о масштабнейшем плане обезлюдивания территорий путём организации рукотворной гуманитарной катастрофы. Это всё было умышлено заранее».
И только контрнаступление Красной Армии под Москвой в декабре 1941 года сорвало эту катастрофу.
«Только Красная Армия эту рукотворную гуманитарную катастрофу сорвала. Но частично она уже реализовалась».
История молчания: почему о геноциде славян не говорили 80 лет?
Яковлев посвятил отдельную часть интервью анализу историографии — как и почему тема геноцида советского народа искусственно замалчивалась.
В Советском Союзе
После Нюрнбергского процесса в СССР вышли два тома документов, но они содержали лишь «сливки» — самые яркие, но не системные материалы.
«Там были избранные документы, причём, честно говоря, не совсем понятно, по каким критериям отбирались эти материалы».
Более того, в 1950–1960-е годы не хотели «будоражить раны»:
«Было очень травматично заниматься тем экстраординарным насилием, которое развернулось на территории Советского Союза. Не хотели этим заниматься, не хотели просто копаться в этом… Хотелось поскорее забыться, сосредоточиться на мирном строительстве».
Также существовал политический подтекст:
«Это могло поставить неудобные вопросы и для власти. Всегда вставал вопрос: а как же так получилось, что значительная часть территории оказалась оккупирована?»
На Западе: миф о «чистом Вермахте»
В Западной Германии до 1990-х годов господствовал миф о «чистом Вермахте» — якобы все преступления совершали СС, а армия «воевала по-рыцарски».
«Это ложь. Вермахт совершал огромное количество преступлений. Именно Вермахт несёт ответственность за уничтожение советских военнопленных. Два-три миллиона человек погибли первой зимой в лагерях, которые находились под юрисдикцией именно Вермахта».
Первым, кто развенчал этот миф, стал Кристиан Штрайт — в 1978 году он опубликовал книгу «Они нам не товарищи», доказавшую, что уничтожение военнопленных было сознательной политикой по ослаблению «биологической силы русского народа».
Но его работу подвергли остракизму:
«Его обвиняли в том, что он выносит ссоры из избы, а в условиях холодной войны этого делать ни в коем случае не нужно было».
В либеральной России: отрицание геноцида
В 1990-е годы в России началась ревизия прошлого:
— тема геноцида славян была маргинализирована;
— генеральный план „Ост“ объявляли «фантазией»;
— Вермахт выдавали за «чистого воина»;
— план голода игнорировали.
Яковлев приводит яркий пример:
«Историки Жуков и Ковтун пишут, что „12 заповедей“ Бакке не содержат призывов к уничтожению русских. Но за неделю до этого Бакке написал план голода, где чётко расписано, как уничтожить 30 миллионов человек. Это — селективная подача источников».
Колониальные истоки нацистского геноцида
Яковлев подчёркивает: идея массового уничтожения «низших рас» не была изобретением немцев. Она черпала вдохновение из реальной колониальной практики просвещенных европейцев:
Геноцид индейцев в США и Канаде
На Западе это долгое время считалось «войной за землю», но в 60–70-е годы в США и Канаде проводилась политика тайной стерилизации.
«Служба здравоохранения осуществляла политику тайной стерилизации индейских девушек. Девушка приходила с аппендицитом — ей вырезали аппендикс и перевязывали фаллопиевы трубы. Она больше не могла иметь детей. Это — геноцид по определению Конвенции ООН».
Сегодня в США и Канаде эту политику признают:
«В 2019 году губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом официально признал геноцид индейцев. Он принёс извинения и заявил: „Это нужно писать в учебниках“».
Геноцид Нама и Герреро (1904–1908)
В Германской Юго-Западной Африке (ныне Намибия) немцы уничтожили до 80% племён.
«Это был прямой прецедент для нацистов. Именно там впервые использовали термин „концентрационный лагерь“. Гиммлер позже изучал эти отчёты как учебное пособие».
Перу, 1996–2000 гг.
Даже в конце XX века подобные схемы работали:
«Правительство Альберто Фухимори под видом программы здравоохранения провело стерилизацию 300 000 женщин из коренных народов. Это был расчёт: „дорого интегрировать их в цивилизацию — легче предотвратить их рождаемость“. То, что задумали немцы, реально произошло — только не с нами».
Яковлев ссылается на австралийского антрополога Патрика Вульфа, который ввёл понятие «структурного геноцида»:
«Колониальный геноцид — это всегда геноцид структурный, который растянут во времени и осуществляется в самых разных формах: через медицину, образование, демографию».
«Без срока давности»: возвращение памяти
Яковлев связывает возвращение темы геноцида с проектом «Без срока давности», запущенным в середине 2010-х.
«Это оборотная сторона „Бессмертного полка“. „Бессмертный полк“ — это желание прославить предков-победителей. А обратная сторона — желание оплакать всех жертв».
Но, по словам Яковлева, мы только в начале пути:
«Многие ключевые работы до сих пор не переведены на русский. Например, „Рассчитанные убийства“ Кристиана Герлаха — тысячестраничный кирпич только про уничтожение населения Белоруссии. Это фундаментальная работа, но она у нас не издана».
В либеральной России боялись прогневать своих западных хозяев.
Геноцид как система: как его распознать?
Яковлев завершает интервью важной мыслью: геноцид — это не внезапная вспышка зверства, а процесс с чёткими этапами.
«Геноциды происходят не сразу. Сначала возникает идея, потом план, потом постепенный переход к реализации. И на уровне идеи и плана появляются признаки».
Один из главных признаков — расчеловечивающая риторика:
«Когда определённую группу людей начинают называть «насекомыми», «отбросами», «колорадами», «москалями», «сепарами» — это сигнал. Это настраивает массы на уничтожение, преодолевая моральные барьеры».
Именно поэтому изучение геноцидов — это не только историческая, но и гуманистическая миссия:
«Мы занимаемся этим не для того, чтобы копаться в прошлом, а чтобы создать систему раннего распознавания. Потому что то, что планировали нацисты, в реальности произошло в других частях мира — в Перу, в Канаде, в Гренландии», — говорит Егор Яковлев.
«Праздник со слезами на глазах»
Контрнаступление под Москвой — это не просто военная победа. Это спасение от геноцида.
«Только Красная Армия сорвала эту рукотворную катастрофу. Но частично она уже реализовалась — и мы обязаны помнить об этом».
И потому сегодня, когда в мире вновь звучит расчеловечивающая риторика, память о том, что планировалось сделать с Москвой, становится не просто уроком истории — а щитом против будущих преступлений.
«У нас есть уникальная формула — „праздник со слезами на глазах“. Это и „Бессмертный полк“, и „Без срока давности“. Это и наша память, и наша боль. И это — наша сила».