О боеготовности и перспективах российской армии

Что включено в новый военный бюджет России, какая помощь будет оказана военным, как отбиваться от врагов и почему натовские армии не смогут противостоять нашей, рассказал генерал-полковник и председатель комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов в программе Владимира Соловьёва «Полный контакт».

Соловьёв: Андрей Валерьевич, сейчас, перед тем как стать большим руководителем в Государственной Думе, вы сколько лет до этого носили форму?

Картаполов: 40 лет.

Соловьёв: К пиджаку так и не привыкли?

Картаполов: Ну, привыкаем.

Соловьёв: Но чего-то не хватает. Как оцениваете прошедший начальный этап работы в Государственной Думе? Как вы смотрите на обороноспособность армии теперь уже со стороны законодателя?

Картаполов: Мы неплохо поработали, на мой взгляд, непосредственно в комитете по обороне. В общем-то высокую оценку работы нашего комитета дал председатель, когда говорил о том, что за короткий промежуток, а это была очень короткая сессия, связанная с тем, что достаточно поздно были проведены выборы и сформировалась Государственная Дума восьмого созыва. Нам пришлось очень активно трудиться. Но, конечно, самым, наверное, главным событием, основным событием, основной задачей, которую необходимо было решить, был бюджет. Мы очень детально разбирались с ним, очень целенаправленно работали. И, на мой взгляд, тот военный бюджет, безусловно я о нём речь веду, который был принят, он позволит обеспечить дальнейшее поступательное движение вперед наших вооруженных сил по всем параметрам: и по закупке и разработке новых перспективных систем вооружения, и по обеспечению высокого уровня социальной защищённости наших военнослужащих, членов их семей, в том числе и ветеранов наших вооруженных сил. Были внесены поправки для увеличения денежного довольствия для сотрудников правоохранительных органов, запланирована индексация окладов денежного содержания военнослужащих на 5% сверх предусмотренного уровня инфляции – это с 1 октября 2023 года, и многие-многие другие серьёзные вещи.

И мы эту работу не закончили на этом. Мы договорились с Минфином, что мы будем продолжать работать особенно над проблемой так называемого понижающего коэффициента для военной пенсии. И мы не остановимся до тех пор, пока эту проблему не решим.

Соловьёв: Андрей Валерьевич, я только вот чего не понимаю, смотрите, у нас военный бюджет раз в 20 меньше, чем у американцев. Тут выясняется, что Шварценеггер сделал благое дело, купил бездомным ветеранам вооруженных сил США маленькие домики по размеру в две собачьих будки. А у нас есть такая проблема? Только в Лос-Анджелесе 4 тысячи бездомных ветеранов вооруженных сил США. В России такая проблема существует?

Картаполов: У нас нет бездомных ветеранов вооруженных сил. У нас безусловно эта проблема есть, но она абсолютно понятна, прозрачна и решаема.

Соловьёв: Вы говорите, проблема есть. Какая?

Картаполов: Я сказал, бездомных у нас нет. А проблема в чём заключается – в том, что в ходе службы ряд офицеров подходят к предельному возрасту и увольняются из рядов вооруженных сил. Так вот, у нас ни один офицер, прапорщик, мичман не увольняется, не будучи обеспеченным жильём в той или иной форме. Формы есть разные: непосредственно выдаётся жильё, есть ипотечная система.

Соловьёв: Но уж точно не надо жить в палатке.

Картаполов: Нет, конечно. Шварценеггеру спасибо за то, что он заботится о людях. У нас эта проблема стояла в 90-е годы, когда были марши бесквартирных офицеров, когда они стояли здесь перед Государственной Думой. Сейчас такой проблемы нет. Эта задача успешно Министерством обороны решена, и теперь она находится под постоянным контролем.

Соловьёв: Но всё-таки любопытно, 800 с лишним миллиардов выделяют американцы на войну, при этом выясняется, что ветераны бездомные и их количество немалое. При этом выясняется, что в новых образцах техники они отстают. Так сильно воруют в Америке? Надо, конечно, это как-то аккуратненьким образом смотреть. То есть получается, в 20 раз тратим денег меньше, а таких проблем нет. А в 90-е были марши бездомных офицеров?

Картаполов: Были.

Соловьёв: Нам пишут: «Расскажите это о ветеранах чеченской». Приведите адреса тех ветеранов чеченской, то есть военных пенсионеров, у которых есть проблемы, которые бездомные, а если нет, то я на вас подам в суд за клевету, гражданин, который прислал это сообщение.

Картаполов: Гражданин, если он сообщение прислал, пусть он мне напишет, я с ним разберусь, с гражданином и с этой проблемой, потому что либо он не в курсе, либо он специально это делает.

Соловьёв: Андрей Валерьевич, меня, конечно, сильно тревожит ситуация, я вчера с Сергеем Викторовичем Лавровым говорил на эту тему, начинаются переговоры в первых числах января, президент будет принимать решение по результатам переговоров и по результатам консультации с военными, чтобы дать военно-технический ответ. «Россия ответит на потенциальный отказ Запада принять предложение по безопасности после консультации с военными экспертами» – это точная цитата президента. Какие рекомендации вы могли бы дать в нынешней ситуации, потому что, бесспорно, как военный эксперт вы в топе.

Картаполов: Владимир, я бы не стал давать никаких рекомендаций, потому что это обязаны делать те, кто этим занимается. Это безусловно Генеральный штаб. И наверняка Генеральный штаб уже готовит предложение, которое потом министр обороны президенту доложит. Но вы помните, там ведь президент говорил не только о военно-технической составляющей, он и о военной составляющей говорил, то есть военно-технические и военные меры. Что касается военно-технических мер, то это безусловно дальнейшее развитие новейших систем вооружения. И несколько дней назад президент рассказывал о том, что был проведён залповый пуск ракет «Циркон». Это завершающая стадия испытаний, и в следующем году…

Соловьёв: А что значит залповый пуск?

Картаполов: Это значит, что не одна ракета одновременно взлетела, а улетел пакет, который находится в пусковых установках корабля, например. То есть это полный боекомплект ушёл туда, куда должен был идти.

Соловьёв: Это значит, что мы остались без ракет, потому что я тут прочитал украинского деятеля Арестовича, который сказал, что Россия – это вообще говорить не чем, у них всего 60 крылатых ракет, половина им нужна для других целей, а из оставшихся тридцати пятнадцать не долетят.

Картаполов: Я оптимизм господина Арестовича не могу разделить, к сожалению. На него точно хватит.

Соловьёв: Я себе представляю, как наши военные эксперты вдруг с интересом узнали, что у нас только 60 крылатых ракет.

Картаполов: Нет комментариев на этот счёт, достаточно ракет. «Циркон» ведь не крылатая ракета. Это гиперзвук, это 9 махов. По сути это убийца авианосных группировок, потому что против неё нет защиты никакой. Современные средства, которые имеются на вооружении у наших партнёров, бесполезны против этой ракеты. 1-2 ракеты – это уничтоженный или надолго выведенный из строя авианосец, это основа авианосной группировки, это в общем-то вся военная стратегия Соединенных Штатов за последние десятилетия. Всё, больше у них ничего нет.

Соловьёв: Тут в «National Interest» написал какой-то умник американский в звании полковника, что «Да мы сейчас с моря нанесём атаку по флангу, по наступающим русским войскам на Украине. Мы долбим с воздуха, у нас преимущество. Наши авианосцы, корабли…» То есть зайдут в Чёрное море, такое устроят.

Картаполов: В Чёрное море надо ещё зайти, а там же есть проливы. Помните, несколько месяцев назад там какой-то сухогруз то ли загорелся, то ли на мель сел в Босфоре, и Босфор оказался перекрытым. Ведь может случиться, и когда несколько сухогрузов одновременно сядут на мель или загорятся и перекроют этот Босфор, и никто уже никуда не зайдёт.

Соловьёв: Если и зайдут, ну будут мишенью. Идея, что что-то может случиться, это серьёзная идея. Вот эти все разговоры о военной составляющей, они, конечно, очень серьёзные, и интересно, что американцы послушались и очень быстро приняли решение о том, когда и как должны проходить встречи по каждому из направлений, отдельно российско-американские, отдельно Россия – НАТО и отдельно по линии ОБСЕ, то есть по крайней мере очевидно, что восторжествовала позиция о необходимости серьёзных разговоров. Несмотря на призывы Макфола, Эстонии и наших оппозиционеров никто не собирается сразу говорить: «Нет-нет-нет, вообще, кто такая Россия, что вы себе позволяете?» То есть это означает, что в отличие от Арестовича и Макфола люди серьёзно оценивают и понимают и то, что сказал Путин, и то, как его слова возможно подтвердить, это заставляет их относиться очень и очень серьёзно к этой теме.

При этом заметьте, у нас же большие успехи не только в области военного строительства, хотя как-то об этом принято не говорить, но и в области космической. «Ангара» полетела, согласитесь, это красиво, это серьёзно, это важно. И опять безаварийный пуск уже какой по счету.

Мы по всем направлениям чётко и ясно решаем поставленные задачи. Это очень и очень важно, очень и очень важно. И МС полетел уже на нашем крыле. Так что это здорово. Всё идет неплохо.

Картаполов: Всё, что касается Чёрного моря, это абсолютно бесполезно. Если мы захотим, туда никто не зайдёт. Плюс у нас ещё есть наша база на Средиземном море. Там тоже стоят береговые ракетные комплексы, там тоже могут находиться корабли, которые вооружены гиперзвуковыми ракетами «Циркон», которые полностью перекроют всё Средиземное море. С какого фланга они будут долетать, вопрос. Военно-технические меры, понятно, разобрались.

Теперь военные меры. Военные меры – это необязательно собственно война. Военные меры – это создание непосредственной угрозы противнику, при которой он отказывается от своих дальнейших действий, то есть когда они поймут, что у них есть прямая непосредственная угроза уничтожения их ударных средств, которые находятся в Восточной Европе, их систем управления, их вот этих авианосных группировок, смысл тогда что-то начинать, если ты заранее проиграешь? Они очень чувствительны к поражениям, к потерям.

Соловьёв: Это, кстати, то, о чём давно говорили, то есть надо понимать связку Крым – Хмеймим, которая принципиально изменила уровень защищённости России с этого направления.

Картаполов: Поэтому я уверен, что наш Генеральный штаб уже комплекс этих мер подготовил, и по команде министр обороны прибудет и всё президенту доложит.

Соловьёв: Часто говорили, что Россия может изготовить новые образцы вооружения, но достаточно ли у российской промышленности сил, чтобы поставить их в необходимом объёме на боевое дежурство?

Картаполов: А помните, как на прошлой неделе партнёры взвыли по поводу того, что мы нарушили правила ВТО, когда занялись импортозамещением?

Соловьёв: Конечно, на 290 миллиардов выкатили иск.

Картаполов: Именно так. Они же не просто так взвыли, они поняли, что мы сами можем производить любые виды вооружений и любые системы управления. У нас в начале 2000-х годов доходило до смешного, у нас на самолётах стояла авионика итальянская, французская, на кораблях стояли системы навигационные импортные. Мы же не знали, какие там закладки. Шёл бы корабль на курсе, и потом бы куда он там пришёл, ничего бы не полетело с этого корабля. Было такое. Теперь мы от этого всего застрахованы, мы всё делаем сами. Мы делаем сами всё то, что нам необходимо, и в каких необходимо количествах. И прошедшая коллегия Минобороны это подтвердила, министр обороны доложил о тех задачах, которые успешно решены в вооруженных силах. Прошедший 2021-й был очень непростым с точки зрения пандемии, как и 2020-й, тем не менее все задачи, которые стояли перед вооружёнными силами, они все были успешно решены.

Соловьёв: Если сравнить армию восьмого года, которая должна была принуждать к миру грузинских распоясавшихся вояк, и армию сегодняшнюю?

Картаполов: Это небо и земля. Сегодняшняя армия на порядки более эффективная, боеспособная, боеготовая, чем армия по состоянию на 2008 год.

Соловьёв: Многие, как я понимаю, находятся в той иллюзии.

Картаполов: Если память мне не изменяет, позавчера было достаточно интересное выступление одного из конгрессменов американских, самого молодого конгрессмена такого, и он там сказал, что многие продолжают думать, что придётся воевать с Советским Союзом, который был на грани своего развала конца 80-х – начала 90-х годов. Ничего подобного. Если они решатся на проведение какой-то операции, они столкнулся с тем, с чем они абсолютно не готовы сталкиваться.

Соловьёв: Нам часто говорят, что по человеческому материалу что мы, что украинская армия – примерно одно и то же, поэтому, если не дай бог что, будет очень тяжело. Вот что отличает моральный уровень, уровень идеологической подготовки, в российской армии как сейчас обстоит дело с этим?

Картаполов: У российской армии это традиционно обстоит очень достойно, и на самом высоком уровне находится морально-политическое и психологическое состояние личного состава наших вооружённых сил. Об этом свидетельствуют те же подвиги, которые совершались в Сирии.

Смотрите, 20 лет американцы были в Афганистане. Вы можете назвать кого-то из них, кто совершил какой-то подвиг, ну кроме того, что они там обстреливали свадьбы, бомбили мирные кишлаки и прочими безобразиями занимались? Вот такого уровня, как, например, Роман Филиппов, Александр Прохоренко? 20 лет они там были. Украинская армия абсолютно такая же. Понимаете, они её лепят по своим западным лекалам. Западная армия не сможет с нами воевать. Это показали все последние события. Уж на что была машина вермахта отлаженная, закалённая, докатилась до Москвы, а дальше что? Дальше со скрипом и пинками покатилась обратно. Украинский солдат, подготовленный натовским инструктором, это бесполезное существо. Он не понимает, ему за что умирать, за 95-й квартал? За Родину, за Зеленского бежать? Подниматься из окопа он за что будет?

Соловьёв: Хороший вопрос.

Картаполов: Сейчас они женщин всех решили поставить на учёт в военкоматы. Кстати, очень интересные ролики украинские женщины начали снимать с ответами своему начальнику.

Соловьёв: Который сам при этом 4 раза уклонялся.

Картаполов: В России, кстати, откосил от украинской армии.

Соловьёв: Не знал.

Картаполов: Да-да-да, он же под видом съёмок уклонялся.

Соловьёв: Надо было обеспечить его призыв. Спасибо вам большое, товарищ генерал-полковник.