А.Несмиян о проекте разрешения кризиса капитализма через социальное упрощение на примере Франции

События во Франции, связанные с протестами против пенсионной реформы, имеют как сугубо внутреннее, так и более широкое содержание. Внутреннее — французы, имеющие богатые традиции отстаивания своих прав и серьезную организующую силу в лице профсоюзов, вполне вписываются в свою историю, где столкновения интересов правящей знати и аристократии с интересами простых французов далеко не всегда заканчиваются победой первых. Иногда очень даже наоборот.

У внешней стороны событий есть тоже свой аспект. Продвигаемый проект «новой нормальности» подразумевает полную переструктуризацию общественного устройства и исключение из него среднего класса в его нынешнем понимании. 

«Пандемия» показала, что при достаточно резких сверхкризисных обстоятельствах вполне возможно продвижение подобных проектов. Но до определенного предела. Когда этот предел наступил, социум перестал реагировать на предлагаемый ему размен свободы на безопасность. Везде по-разному: во Франции попытки правящих кругов снизить социальную защищенность наталкиваются на прямое сопротивление, в России, где полуфашистский режим беспощадно давит любые прямые проявления неподчинения, протест приобретает форму тотального бойкота — но везде есть предел, за который режим не способен продавливать свои решения.

Это означает, что социальный инжиниринг имеет свои ограничения. Изменения в обществе возможны, и даже изменения, которые значительно ухудшат положение людей. Однако эти процессы носят очень долгосрочный характер, что ставит под сомнение само понятие проектности таких трансформаций. Даже теоретически невозможно создать социальный проект, рассчитанный не просто на годы, а на поколения. А раз так — то «новая нормальность» из социального проекта превращается в некую программу действий, которая неизбежно будет отличаться в разных странах или даже локальных регионах одной страны.

Природа всегда идет по пути создания разнообразия. Исторический процесс, как социальная проекция процессов природных, тоже сопротивляется единым планам и попыткам создать какой-то единый глобальный объект. И в этом смысле, думаю, у «новой нормальности» нет шансов на создание некоего единого гомогенного пространства даже внутри сегодняшних развитых стран.

Это означает, что проект разрешения кризиса капитализма через социальное упрощение нереализуем в том виде, который предлагают идеологи Давосского форума. Глобальный мир возможен — но только как сложная гетерогенная система разных структур, между которыми выстроены механизмы взаимодействия, а также существуют непреодолимые противоречия, создающие тем самым источники будущего развития.

Говоря иначе — «новую нормальность» в предлагаемом на Давосе виде реализовать невозможно. Китайский «социальный кредит» — возможно, у него есть шанс, так как это более локальный проект, причем в основном рассчитанный на прибрежный Китай. Чем дальше вглубь страны — тем больше у «социального кредита» исключений. Но и для Китая эта история пока выглядит сомнительной, так как сам Китай, будучи колоссом на глиняных ногах, может просто не дотянуть до его окончательной реализации.

Так что опасения по поводу всех этих социальных экспериментов, конечно, есть, и они обоснованы, но будущее не детерминировано. Мы слишком плохо понимаем глубинные механизмы функционирования социума, чтобы грубо и по-живому реализуемые проекты такого рода действительно имели шанс.