Академик, разработавший новый проект поворота сибирских рек в Азию, дал первое объяснение

Он не просто академик, который в теории рассуждает о чем-то, он — Виктор Данилов-Данильян — научный директор Института водных проблем РАН, а значит имеет широкие возможности для реализации своих исследований и проектов. И именно он разработал и заявил о новом проекте «поворота сибирских рек» в Среднюю Азию.

При этом магистральные каналы, где вода могла бы испаряться и фильтроваться в грунт, будут заменены на семь ниток трубопровода протяжённостью около 2100 километров каждая.

«Глупость и предательство национальных интересов», «удар по будущему страны», «ни капли русской воды для Средней Азии» – такими эпитетами клеймят сейчас блогеры его новый проект.

При этом как-то случайно получилось (или не случайно?), что проект о новом «повороте сибирских рек» был озвучен в момент приезда в Россию президента Казахстана Токаева и подписания между нашими странами стратегического договора о сотрудничестве.

И вот — первое интервью и первое объяснение Виктора Данилова-Данильяна.

— Многие обратили внимание, что ваше заявление о начале научной проработки вопроса поворота рек совпало с визитом в Россию президента Казахстана Токаева?

— Это получилось совершенно случайно. Я о визите Токаева ведать не ведал. К тому же главный инициатор такого проекта с той стороны не Казахстан, а Узбекистан.

— Раньше выступали против подобных проектов переброски рек, затевавшихся ещё в советское время. А теперь сообщаете, что учёные приступают к проработке этого вопроса. Ситуация изменилась?

— Начну с того, что проектов в советское время было два — Сибирской и так называемой Северной переброски.
Первый продвинулся дальше: в 1980 году даже подготовили его технико-экономическое обоснование и представили на госэкспертизу Госплана СССР. Она длилась два года. Было вынесено позитивное решение, несмотря на огромное, совершенно беспрецедентное количество замечаний: 100 с лишним пунктов (!) и во многих — по несколько замечаний.

Но тем не менее при условии их устранения идею одобрили. Потом четыре года думали-гадали, что с этим делать, понемногу что-то дорабатывали. Но в 1986 году от неё всё же решили отказаться. Я абсолютно уверен, что, хотя и было широкое общественное движение против поворота сибирских рек, истинным мотивом отказа стало осознание руководством СССР, что у советской экономики, уже вступившей в эпоху кризиса, просто не было средств для реализации такого проекта.

С тех пор минуло 40 лет. Что за это время произошло? Во-первых, резко обострился водный кризис везде, где он 40 лет назад ещё только назревал.

Одна из главных причин колоссальной миграции из Узбекистана в Россию — а среди гастарбайтеров узбеков едва ли не больше половины — острая нехватка воды для развития хозяйства в этой республике.

Резко обострилась ситуация с водой и в Российской Федерации. Четыре новых региона — ДНР, ЛНР, Херсонская и Запорожская области испытывают недостаток воды. В ЛНР он ещё терпимый — тормозящий развитие, но не кризисный, в остальных трёх регионах просто катастрофический. Особенно в Донецкой Республике. Не хватает воды также в Ростовской, Астраханской, Курганской, Оренбургской областях, Ставропольском и Краснодарском краях, в Дагестане.

Как решать этот вопрос? Есть много способов ослабить дефицит воды. Но эффективных способов снять саму проблему, сделать так, чтобы этот дефицит не оставался главным тормозом социально-экономического развития упомянутых регионов, не видно. И это самый главный социально-экономический, политический, да и геополитический фактор, который мы должны принимать во внимание.

В советское время планы по переброске северных рек обосновывали необходимостью повышения уровня Каспийского моря, который, к слову, тогда был так же низок, как и теперь, потом он пошёл вверх — скоро тоже пойдёт, уж к 2030 году точно, можете в этом не сомневаться.

Но сейчас сложилась принципиально новая ситуация. Проблема в том, что в перечисленных мною регионах не хватает именно пресной воды. Дон мелеет! Его водоносность за последние 40 лет сократилась на 40%! О чём в советское время и подумать не могли. А ещё тогда не знали, что начнётся потепление климата. Но оно идёт: прогнозируется, что на юге России будет ещё меньше осадков и, соответственно, меньше воды. Это во-вторых.

А в-третьих, появились принципиально новые технологии. В советское время о том, что поток воды для его переброски можно убрать в трубу, даже не заикались. Речь тогда шла только о каналах. Естественно, в земляном русле, огромной протяжённости — больше 2500 километров, шириной 200 метров и глубиной до девяти, для Сибирской переброски. Но при том количестве воды, которое планировалось перебрасывать, свыше 27 млрд кубометров, требовалось построить специальную атомную станцию — Южно-Уральскую, которая своим электричеством обеспечивала бы только перекачку воды и больше ни на что бы её не хватило. А сейчас мы имеем принципиально иную технологию — передачи воды по пластиковым трубам, при которой не происходит ни фильтрации, ни испарения. А они забирают до 50% воды! В трубах же потери воды меньше 2% на 2500 километров. И ещё важнейший момент: если нет фильтрации, то минимизируется и негативное воздействие на окружающую среду. Не происходит заболачивания, подтопления территорий, изменения и гибели экосистем.

В советское время боялись, что если отобрать 27 млрд кубометров из Оби, то это приведёт к некоторому охлаждению Обской губы и даже Карского моря. Сейчас совершенно ясно, что экологическая угроза Северному Ледовитому океану — это потепление климата, поэтому уменьшение тёплого стока, наоборот, хорошо. Оно поможет экосистемам адаптироваться к происходящим изменениям, потому что они будут происходить медленнее.

Очень важный технологический момент: открытый канал можно построить только целиком и минимум за 15 лет. А укладка пластиковых труб позволяет вводить водовод отдельными нитками. Построил первую нитку на пять кубокилометров и начинаешь думать, делать ли вторую, но инфраструктура для неё, благодаря прокладке первой, уже создана. Поэтому вторая обойдётся раза в два дешевле и времени на неё уйдёт гораздо меньше. А регионы, куда перебрасываем воду, начнут её получать не через 15 лет, а может быть, и через пять. Конечно, надо всё очень аккуратно просчитать и только после этого приступать к проектированию. Только тогда будет понятна стоимость проекта. Сейчас важно начать исследования. И я уверен, что начинать надо не с Сибирской переброски, а именно с Северной. Для наших новых территорий водный вопрос имеет и политическое значение. Оставлять их жить в таком водно-кризисном состоянии, в каком они находятся сейчас, было бы недопустимой, жестокой ошибкой.